Карл Май - Белый брат Виннету Страница 37

Глаза Олд Дэта вспыхнули, он дернул поводья, поднимая светло-гнедого на дыбы, и животное, послушное всаднику, угрожающе нависло над вахмистром. Тот рванул своего коня назад и уже открыл было рот, чтобы вспылить, но старик не позволил ему произнести ни слова.

— Я уже не говорю о том, что гожусь вам в отцы, а может быть, и в деды, значит, опыта у меня побольше вашего, и пережил я столько, сколько вам и за всю жизнь не пережить. Вы хотели прибегнуть к силе? Неужели вы думаете, что наши ножи сделаны из марципана, револьверы — из шоколада, а пули — из сахара? Поверьте, наши сладости вам не переварить. Вы говорите, что действуете по предписанию начальства. Охотно верю и не имею ничего против предписаний. Однако скажите, вам разве приказывали орать на вестменов, как на новобранцев? Мы не отказываемся от беседы с вами, но не мы вас искали, поэтому потрудитесь вспомнить уроки вежливости.

Олд Дэт пристыдил вахмистра. Читая нравоучение, старик изменился до неузнаваемости.

— Не сердитесь, — примирительно сказал вахмистр. — Я не хотел обидеть вас.

— Судя по вашим словам, вы полностью забыли уроки вежливости.

— Только потому, что здесь не великосветский салон. В прерии полно всякого сброду, и мы, как на переднем крае, должны поддерживать порядок.

— Полно всякого сброда? Значит, вы и нас причисляете к сброду? — взорвался старик.

— Не могу сказать ни да, ни нет. Человек с чистой совестью без колебаний называет свое имя. Вы же не хотите отвечать прямо. Сейчас здесь на каждом шагу можно встретить тех, кто пытается пробраться к Хуаресу. Этим людям нельзя доверять.

— Как я понял, вы сторонники сецессиона и южных штатов?

— Надеюсь, и вы тоже.

— Что касается меня, то я сторонник всякого честного человека, борющегося с негодяями. А что касается того, кто мы и откуда, то мы не делаем из этого тайны. Мы едем из Ла-Гранхи.

— То есть вы техасцы, а Техас всегда стоял на стороне Юга. Я очень рад встретить истинных патриотов.

— Истинных патриотов! Черт побери! Для вахмистра вы выражаетесь слишком высокопарно. Но настало время представиться. Я не стану называть все пять имен, вы все равно их сразу же забудете, а назову только свое. Мне кажется, его вы запомните. Я старый вестмен, которого обычно называют Олд Дэт.

Его имя произвело сильное впечатление. Вахмистр подпрыгнул в седле и вытаращил глаза на старика. Остальные солдаты тоже уставились на него с удивлением, смешанным с любопытством. Наконец вахмистр оправился от изумления и выдавил:

— Олд Дэт! Шпион Севера!

— Сэр! — угрожающе крикнул Олд Дэт. — Думайте, что говорите. Берегитесь! Если вы когда-нибудь слышали обо мне, то должны знать, что я не терплю оскорблений. Я пожертвовал делу Севера мое состояние, кровь и жизнь, потому что я так хотел и потому что считал и до сих пор считаю идеи Севера единственно правильными. Слово «шпион» означает несколько иное, чем вам кажется. И если такой мальчишка, как вы, бросает мне в лицо оскорбление, то я не бью его по физиономии сразу же только потому, что мне его жаль. Олд Дэт никогда не боялся ни шести, ни десяти, ни целого эскадрона драгунов. К счастью, ваши товарищи производят впечатление более рассудительных людей, чем их командир. Надеюсь, они расскажут коменданту форта, что вы встретили Олд Дэта и обругали старика. Он вам покажет, где раки зимуют.

Его слова произвели нужное впечатление. Олд Дэт, по-видимому, рассчитывал на то, что комендант окажется поумнее своего подчиненного. Вахмистр не мог не упомянуть в рапорте о нашей встрече и ее исходе. Что может быть поучительнее и важнее для командира патруля, чем беседа с известным охотником и следопытом? От кого еще в прерии можно услышать новости, получить дельный совет? Таких знаменитых вестменов, как Олд Дэт, офицеры обычно считают равными себе и принимают их с почестями.

Тупой служака наконец-то понял, что сел в лужу, покраснел и смутился. Олд Дэт тем временем продолжал, стараясь еще больше пристыдить вахмистра:

— Я уважаю ваш мундир, но моя потертая куртка стоит не меньше. Кто сейчас комендант в форте Индж?

— Майор Уэбстер, сэр.

— Тот, что еще два года тому назад служил в чине капитана в форте Риплей?

— Он самый.

— Передайте ему от меня привет. Мы с ним старые приятели и когда-то соревновались в стрельбе по мишеням. Дайте-ка мне вашу записную книжку, я напишу ему несколько слов. Думаю, он будет несказанно рад, что один из его подчиненных обозвал Олд Дэта шпионом.

Вахмистр не знал, что делать. Он с трудом сглотнул и выдавал из себя:

— Сэр, уверяю вас, я не хотел вас обидеть. Сами знаете, жизнь у нас не сахар, поэтому иногда бывает трудно сдержаться.

— Вот это звучит намного вежливее, поэтому давайте начнем наш разговор сначала. Как у вас в форте с сигарами?

— Хуже некуда. Табак, увы, кончился еще неделю назад.

— Это очень плохо. Солдат без табака — полсолдата. У моего товарища полная сумка сигар. Попросите его выделить малую толику из запаса.

Вахмистр и его люди с вожделением посмотрели на меня. Я достал горсть сигар, наделил ими солдат и поднес огня. Вахмистр затянулся с блаженным видом, поблагодарил меня кивком головы и сказал:

— Такая сигара что трубка мира. Мне кажется, я готов простить обиду злейшему врагу, если он после многодневного табачного поста угостит меня в прерии сигарой. Но вернемся к нашим делам. Времени у нас мало, поэтому мне хотелось бы узнать от вас последние новости. Видели ли вы следы индейцев?

— Нет, не видели. Да и сомнительно, чтобы в этих краях появились индейцы, — ответил Олд Дэт.

— У нас, например, есть веские основания считать, что они где-то здесь поблизости. Краснокожие опять выкопали топор войны.

— Тысяча чертей! Это плохо. А какие племена?

— Команчи и апачи.

— Самые жестокие. А мы находимся как раз на границе между их владениями. Когда ножницы смыкаются, больше всех достается тому, кто посередине.

— Да, будьте осторожны. Мы уже выслали людей за подмогой и новым запасом продовольствия. И днем и ночью патрулируем окрестности, приходится подозревать всех и выяснять, кто честный человек, а кто разбойник. Поэтому еще раз просим извинить нас.

— О, мы уже все забыли. Но скажите, почему краснокожие встали на тропу войны?

— Всему виной этот чертов, извините, сэр, может, вы о нем иного мнения, президент Хуарес. Вы, наверное, слышали, что ему пришлось отступить до Эль-Пасо: французы выгнали его из Чиуауа и Коауилы. Он бежал от них, как енот от собак, а они шли за ним по пятам до самой Рио-Гранде и в конце концов взяли бы в плен, не вмешайся наш президент. Все покинули Хуареса, даже его соплеменники индейцы, а ведь он краснокожий.