Говард Фаст - Последняя граница Страница 37

— Можно и сегодня, все равно, — сказал Мастерсон.

Мюррей погрузился в размышления. Вести бой в темноте будет или слишком легко, или слишком трудно. И отчего это Мастерсон не возьмет свой сброд и не отправится с ним обратно в Додж! Мюррей испытывал недоверие военного к боеспособности штатских. Ополченцы Мастерсона что-то уж слишком притихли. И он удивленно спрашивал себя: почему у него не хватает мужества отправить их обратно, пригрозив в случае необходимости даже открыть по ним огонь?

— Становится поздно. — Уинт опять поглядел на часы.

— Мы идем вперед, — сказал Мюррей Траску, — а вы ведите пехоту для подкрепления. Если только станет ясно, что они уходят, мы атакуем их.

Траск усмехнулся.

— Вы имеете что-нибудь против нашего участия? — спросил Мастерсон.

— Оставайтесь с пехотой! — оборвал его Мюррей. — Успеете, шериф. Здесь приказы отдаю я.

— Не больно-то их много, — отозвался Мастерсон.

— И все-таки отдаю их я. Оставайтесь с пехотой.

Они смерили друг друга взглядом. Мастерсон медленно кивнул и слегка улыбнулся. Мюррей подумал, что вряд ли он улыбается от удовольствия.

Мюррей резко выкрикнул слова команды, и кавалерия тронулась. Впереди ехал старый следопыт. Он то и дело оборачивался, поглядывая на офицеров своими крошечными голубыми глазками. Уинт молчал. Один раз он коснулся локтем Мюррея и кивнул.

Спустилась ночь. Синяя колонна, извиваясь, пробиралась через высокую траву, опускалась в неглубокие овраги. Мюррей выслал вперед небольшой отряд разведчиков — с десяток кавалеристов, которые развернулись веером.

— Это не потому, что индейцы намерены атаковать нас, — пояснил он Уинту.

Уинт кивнул, пристально вглядываясь в еще неполную тьму. Сумерки в прерии были как песня. И в хоре, певшем ее, участвовало все: ветер, высокая, гнувшаяся трава, наклоненные деревья, далекая мглистая линия горизонта, бесконечное бледное небо, утратившее солнечный блеск, опечалившееся.

— Мне кажется, я знаю их давно, — сказал Уинт, — знаю каждое движение.

— И у меня такое же чувство, — согласился Мюррей.

— Обычно мы индейцами не интересуемся, — заметил Уинт: — мы же их за людей не считаем. А вот когда такой случай…

— Но ведь они сами виноваты.

— Несомненно… Странно, как это им всегда удается отыскать ручей или реку!

— Они знают страну.

— Удивляюсь! У них же нет карт и ничего в этом роде. Помню, я однажды показал карту вождю сиу. Он не понял, что это, и не знал, что делать с ней.

— У них осталась память о прежнем, — сказал Мюррей.

Возвратились патрули и сообщили, что индейцы действительно находятся поблизости — они на возвышенности, за ручьем, укрылись в вырытых ими траншеях.

Старый следопыт горделиво рассмеялся:

— Ну, что я говорил вам?

Стало совершенно темно, и Мюррей сам увидел летящие искры и отблеск многих костров. Индейцы не делали попыток скрываться: каждую ночь они зажигали сигнальные огни — пусть видит весь мир, где они.

— И у кого только они научились рыть траншеи! — удивился Уинт.

— Теперь им уйти не удастся. Утром мы атакуем их.

— Кто? Траск?

— К черту его! Прикажите людям разбить лагерь.

Мюррей не счел нужным сказать Траску все, что следовало бы сообщить ему: солдаты четвертого кавалерийского полка совсем выбились из сил — они пробыли в седле почти двадцать часов, только с небольшими перерывами на отдых; ночная атака — всегда дело рискованное; он не доверяет людям Мастерсона.

Он дал Траску излить свое бешенство, сохраняя при этом каменное молчание, и, когда Траск выдохся, заявил:

— Если вы хотите послать обо всем этом донесение, капитан, вы можете это сделать.

— И сделаю!

— А все-таки атаковать будем утром.

Таким образом, Траск был вынужден или согласиться с этим, или атаковать индейцев ночью только одной ротой, находящейся под его командованием. Он предпочел ждать.

Солдаты Мюррея тем временем крепко спали. Даже шумное прибытие еще двенадцати фургонов не прервало их сна. Восемь из этих фургонов доставили провиант из форта Додж, а остальные четыре были отправлены Мизнером и прошли долгий путь от Индейской Территории. Прибытие фургонов разбудило Мюррея. В фургоне с медикаментами нашлось виски, и Мюррей сделал несколько глотков. Но когда он попытался снова заснуть, то не смог и лишь беспокойно ворочался на своей походной койке. Наконец он встал, сам оседлал своего коня и, миновав часовых, поехал по направлению к индейскому лагерю. Индейцы не спали, и их смутные силуэты двигались взад и вперед при слабом свете догоравших костров. Мюррей остановил лошадь на этом берегу ручья, недалеко от индейцев, и они заметили его. У него было странное чувство: если он проедет в их лагерь, никто не станет стрелять в него, они вежливо встретят и будут приветствовать его на своем певучем, журчащем языке.

Он простоял на берегу с четверть часа, затем поехал обратно.

Едва в небе забрезжил рассвет, он разбудил Траска.

— Я прошу извинить меня, капитан, за вчерашнее, — смиренно сказал Мюррей. — Я ездил к лагерю индейцев. Они не убегут. Вероятно, они очень устали.

Траск, невыспавшийся, смущенный, только кивнул головой. Он никак не мог понять Мюррея.

— Мы атакуем в пешем строю, — быстро проговорил Мюррей, стремясь предупредить возражения Траска. — У большинства индейцев имеются ружья, патронов маловато, но все они прекрасные стрелки. Их вождь — Маленький Волк… Я еще такого индейца не встречал. Он хладнокровен…

— Кавалерийская атака… — начал было Траск.

— Нет, нет! — прервал его Мюррей. — Мы уже раз пытались атаковать в конном строю. Я потерял нескольких солдат, сержанта и лейтенанта. Единственно правильное — это идти в пешем строю. Если бы даже лошадям и удалось прорваться сквозь их ряды, в их лагере полно женщин и детей. Я хочу быть хозяином положения.

— Это не первые индейцы, которых мне приходится видеть! — нетерпеливо заявил Траск.

— Знаю, но это шайены, они дешево не отдадут свою жизнь. Поймите. И это не побег. Они просто хотят вернуться в свой родной край — на север, на берега Паудер-Ривер. Они понимают, что это почти невыполнимо, и именно потому утратили чувство страха. Они считают себя уже мертвыми, и надо знать шайенов, чтобы понять смысл этого. Раз они уже мертвы, то ничего худшего с ними случиться не может.

— Все это неубедительно, капитан, — пожал плечами Траск.

— Весьма сожалею.

— Хотите, чтобы мои люди шли впереди или прикрывали вас?

— Прикрывали? — медленно спросил Мюррей. — Я хотел, чтобы и Мастерсон со своими ополченцами оставался с вами.

Траск кивнул.

Мюррей тяжелым шагом вернулся к своим солдатам. Он поднял Уинта и трубача, встал в холодной, мокрой траве и выжидал неизбежного повторения слишком знакомых событий.