Джеймс Шульц - Опасная тропа Страница 4

— Но я же не вождь, а всего лишь юноша! Я не смогу повлиять на них. Эти гордые северные вожди и слушать меня не станут! — воскликнул я.

— Они прислушаются к тебе, когда ты докажешь им, как дешевы наши товары и насколько они лучше тех, которые они могут получить у Компании Гудзонова Залива.

— Хорошо, я конечно постараюсь и приложу все свои усилия, — ответил я.

— И я знаю — ты добьешься успеха. Я передам Большому Шефу, что он может рассчитывать на вас, — вставил слово капитан Марш.

Я не видел, когда Тситсаки вошла в комнату и стала прислушиваться к нашему разговору. Поэтому я невольно вздрогнул от неожиданности, когда раздалось ее восклицание:

— Муж мой! Как ты мог даже подумать о том, чтобы отправить его одного на эту дальнюю тропу по равнинам, где рыщут военные отряды врага?!

— Больше нет никого, кому я мог бы довериться. Он должен идти, — сурово ответил дядя, и она поняла, что никакие ее слова не смогут изменить его решения.

Я проводил ее в жилое помещение. Там оказалась и Отаки. Она сидела перед очагом. Мы улыбнулись друг другу, но о том, что произошло между нами, не сказали ни слова.

Я поднялся этажом выше и лег в постель. «Это был насыщенный день, — подумал я. — Сегодня я решительно отказался от поступления в колледж и цивилизованной жизни. Сегодня меня назначили в далекую и важную поездку в интересах Компании. И сегодня же Отаки поклялась небесным богам, что станет моей женой».

Я заснул под звуки приятной музыки, сопровождавшей танцы, которые все еще продолжались на площади.

В те давние времена речные капитаны на Миссури использовали каждый час светлого времени. За два часа до восхода начинала готовиться еда, и как только лоцман уже мог видеть извилины реки, судно выходило в путь и двигалось до темна. На стоянке тоже зря не терялся ни один час.

Уже на заре я был разбужен стуком повозок и возгласами мужчин, заносивших товары на наши склады. К завтраку последние грузы были доставлены с судна. А на нем начали размещать шкуры и меха — результат нашей зимней торговли. Помнится, там было семь тысяч полномерных (от головы до хвоста) бизоньих шкур. Они были увязаны по десять штук крепкими сыромятными ремнями. Кроме того, мы погрузили десять тюков бобровых шкур (по сотне в каждом), десять тысяч шкур оленей, антилоп и горных баранов и три тысячи волчьих. Все это также было хорошо увязано и упаковано. Поистине немалый куш — но он ничего не значил по сравнению с тем, что нам предстояло сделать. Этой зимой мы потерпели неудачу в торговле с горным племенем кутене, и у нас не было ни одной шкуры норки, куницы, выдры или росомахи. А в результате обращения северных черноногих, сарси и части каина к Компании Гудзонова Залива мы недосчитались нескольких тысяч шкур и множества мехов, которые наша Компания ожидала получить. Но даже несмотря на это «Дальний Запад» был в состоянии доставить в низовья реки не более половины от итога нашей торговли. К нам должно было еще прийти второе судно — «Йеллоустон-2» — и забрать все оставшееся.

Когда я спустился к завтраку, дядя уже сидел за столом. Он добродушно приветствовал меня:

— Хо! Какой же ты соня!

— Солнце еще только встало…

— Хо! Ты бы вскочил еще час назад, если б знал, что у нас лежит в оружейной. Мой мальчик, у нас там пять сотен многозарядных ружей и сорок тысяч обойм к ним!

— Многозарядные ружья? А что это такое? — спросил я.

— Я покажу тебе. Хо! Уж ими то мы сможем приманить северные племена. Теперь они загонят своих коней, лишь бы поскорее прибыть сюда!

— Но что это за ружья? Объясни мне, — настаивал я.

— Все, что я сам знаю из приложенного объяснения — так что это многозарядные ружья фирмы Генри и они оценены в 20 долларов 50 центов каждое. Мне кажется, что они стреляют очень быстро. Мы проверим их, как только ты позавтракаешь.

— Я уже позавтракал! Если понадобится, Тситсаки даст мне потом еще чего-нибудь. Пойдем посмотрим, что же это такое!

Дядя рассмеялся над моим нетерпением, допил свой чай, и мы через двор прошли в оружейную комнату. Там за бочонками с порохом в углу стоял штабель длинных плоских ящиков и отдельно — ящики поменьше. Все они были закрыты крышками на винтах. Мы открыли длинный ящик и взяли оттуда одно из находившихся там десяти ружей. У него был длинный ствол, сравнительно короткое ложе и отделка желтой латунью. Предохранитель спуска был весьма необычной для нас формы. В ящике также лежало десять инструкций с полным описанием правил пользования этим оружием и ухода за ним.

Потом я открутил крышку одного маленького ящика и вынул несколько обойм. За пару минут мы зарядили магазин ружья шестнадцатью патронами — полной обоймой.

После этого дядя в четком ритме одну за другой выпустил все пули в бочку, стоявшую в другом конце помещения. Затем он уставился на меня, а я — на него.

— Что за винтовка! Какое это страшное оружие! — воскликнул он.

— Да! С таким в руках я смогу перебить или разогнать целый военный отряд, — ответил я. — И сразить матерого бешеного гризли! Я просто нашпигую его свинцом, прежде чем он доберется до меня.

— Да, это так. И подумай, что теперь будет с бизонами! С таким ружьем на хорошем коне, я полагаю, можно убить двадцать, а то и тридцать жирных самок за одну скачку.

— Давай постреляем в цель на воздухе, — предложил я.

После секундного раздумья он отрицательно покачал головой.

— Нет, сегодня мы сохраним это про себя, — решил он. — Ты садись на лошадь, поезжай к Титону и скажи вождям, что я приглашаю их завтра в полдень попировать и выкурить трубку, после чего они со своими людьми смогут начать торговлю. Судно уже отчалит, и у нас будет время выставить товары на полках. А после угощения мы приведем вождей на берег и покажем им эти ружья в действии. Вот это будет эффект!

— Это их потрясет! Каждый мужчина в лагере захочет получить такое. Но я скажу тебе, дядя, что ружей недостаточно. Когда придут северные племена, им их уже не хватит.

— Ты становишься торговцем, и это хорошо, — засмеялся дядя. — Но не беспокойся об этом. В извещении Компании говорится, что еще больше пятисот таких ружей и обойм к ним следует к нам на «Йеллоустоне-2». Эту партию мы и прибережем для северных племен. Кроме того, за эти ружья мы назначим столь высокую цену, что многим она окажется недоступной. Разумной ценой за них будет сорок отборных полномерных бизоньих шкур или тридцать бобровых.

— Да, для некоторых из них это окажется не по силам. Но зато, как рьяно теперь они будут охотиться на бизонов и ставить ловушки на пушного зверя! Никто не даст себе покоя, пока одно из этих ружей не станет его собственностью! — сказал я.