Карл Май - Полукровка Страница 5

— Надо быть просто идиотом, сынок, чтобы держать такие речи!

В мгновение ока метис вскочил, выхватив из-за пояса нож, но еще раньше Каз уже сжимал в руке револьвер, направив его на разведчика.

— Не дергайся, мой мальчик! На свете много дураков, которые не знают, когда и где пуля разнесет им безмозглую башку. У меня есть основания полагать, что ты один из них!

Блестящее дуло револьвера, дышавшее холодом смерти, враз вразумило метиса — он не рискнул воспользоваться клинком.

— Это не ваше дело! — крикнул он, бессильный в своей ярости. — Кто вам позволил вмешиваться в наш разговор?

— Я сам, мой мальчик, я сам! А если уж я себе что позволил, то хотел бы знать, кому это не по нраву!

— Вы просто грубиян, сэр!

— Похоже, мои слова пришлись тебе по вкусу. Постарайся только, чтобы и я тебя полюбил, иначе сойдешься на узкой дорожке с наследником Тимпе!

— Наследником Тимпе? Да кто вы такой?

— Один из тех, кто никому не позволит сказать что-нибудь дурное о Виннету и Олд Шеттерхэнде, а большее знать ни к чему. А теперь, малыш, спрячь свой клинок, а то порежешься!

Каз как ни в чем не бывало вернулся на место и плюхнулся на лавку, стараясь расположиться на ней поудобнее. Метис следил за каждым его движением налитыми злобой глазами, готовый, казалось, броситься на темноволосого незнакомца, но так и не рискнул это сделать. В облике этого высокого, худого человека было нечто такое, напрочь лишавшее полукровку возможности действовать. Он нехотя спрятал нож и, как бы оправдываясь перед удивленными соседями, с презрением процедил:

— Этот пришелец, похоже, шут какой-то! Что обижаться на неразумного! Пусть болтает.

— Болтает? — улыбнулся инженер. — Наоборот, он умеет настоять на своем. Меня радует, что он вступился за Виннету и Шеттерхэнда, о чьих подвигах на Диком Западе ходят легенды, которые я сам могу рассказывать часами. Осталось только выяснить, знаком ли он с ними сам.

Повернувшись к соседнему столу, инженер спросил:

— Сэр, оба вы назвались вестменами. Может, вы где встречались с Олд Шеттерхэндом или с Виннету?

Крохотные мышиные глазки Каза довольно блеснули, он ответил:

— Еще бы! Две недели колесил с ними по Западу.

— Дьявольщина! Может, подсядете к нам и расскажете об этом?

— Да не умею я рассказывать, сэр. Сколько раз пробовал себя в этом искусстве, да все прахом! Начну откуда-нибудь с середины или с конца, а закончу началом. Могу только кратко поведать, что тогда произошло. Нас было восемь белых, попавших в плен к апсарокам. Нам приготовили столбы пыток. Но судьба распорядилась так, что Олд Шеттерхэнд и Виннету оказались рядом. Идя по нашему следу, они попали в лагерь апсароков и ночью без чьей-либо помощи просто выкрали нас. Сделать это было невозможно, но им удалось! Мастерская работа! Такие дела не по зубам кому попало, а ваш хафбрид8, который только что тут языком чесал, уж точно никогда не додумался бы до такого.

Метис едва не вскочил снова, но инженер новым вопросом опередил его:

— А где эти двое в настоящее время?

— Понятия не имею. Поговаривают, Шеттерхэнд сейчас где-то в древних краях — не то в Египте, не то в Персии, или как их там еще называют. Но, по слухам, он скоро должен вернуться.

— Как бы я хотел их увидеть! Особенно их оружие! Неужели оно действительно так великолепно?

— Когда-нибудь убедитесь в этом, сэр. Серебряное ружье Виннету не знает промаха, такого второго больше нет! «Медвежебой» Олд Шеттерхэнда — настоящее чудо! — бьет с дьявольской точностью на огромных дистанциях! А штуцер «генри»! Представьте: двадцать пять выстрелов всего за полминуты! Уж оружейник-то знает, что это значит! Генри, как мне известно, собрал всего десять таких штуцеров, но у кого они сейчас? Где они? Знаю только один — штуцер Шеттерхэнда. Любой знаток отдал бы все деньги за такое оружие! Но, сэр, если вы хотите оказать нам любезность, то скажите, где можно укрыть наших лошадей? Я хотел бы, чтобы их поместили в надежное место, ведь вы сами только что упоминали о следах индейцев.

— Вас тоже обеспокоили эти следы?

— Разумеется! Пусть ваш премудрый метис считает как хочет, а у меня на этот счет свое мнение.

— Могу предложить склад для инвентаря. Помещение просторное, закрывается на засов. Начальник склада проводит вас туда, он же позаботится о корме и питье.

Кладовщик тотчас поднялся, Каз и Хаз тоже вышли за ним во двор.

Белые рабочие с большим интересом следили за столь необычной беседой, увлекшей их не меньше, чем мастера. Последний, воспользовавшись отсутствием обоих гостей, сделал выговор метису за его поведение, на что разведчик ничего не ответил, хотя ярость едва ли не раздирала его на части. Вдруг с улицы донесся стук копыт.

— А это что такое? — удивился инженер. — Привели коней обратно? Им что, на складе места мало?

Выглянув из-за перегородки, он увидел, что в барак вошли еще двое: белый и индеец. Первый из них был не очень рослым, да и богатырским сложением не отличался, хотя в его движениях чувствовались чрезвычайная сила и ловкость. Светлая окладистая борода обрамляла мужественное, опаленное солнцем лицо. На нем были кожаные штаны, украшенные бахромой, и так же обшитая по швам охотничья куртка рыжеватого цвета. На ногах белый носил высокие кожаные сапоги выше колен, а его голову прикрывала широкополая фетровая шляпа, по ранту которой на шнурок были нанизаны кончики ушей грозных гризли. За широким плетеным поясом торчали два револьвера и короткий охотничий нож; по бокам, в кожаных гнездах пояса, плотно сидели патроны. Кроме того, на поясе висели несколько мешочков со всем тем, что необходимо вестмену на Диком Западе. С левого плеча к правому бедру в несколько петель свисало прочное лассо. Из-под ворота охотничьей куртки на шее виднелась курительная трубка, висевшая на шелковом шнуре. Сделана она была в виде птички колибри, а чубук ее украшали искусно вырезанные индейские знаки. Широкий ремень поддерживал за плечами гостя довольно длинную и тяжелую двустволку, а правая рука держала легкое одноствольное ружье.

Индеец был одет как и белый, только вместо высоких сапог он носил легкие мокасины, украшенные иглами дикобраза. Голова его была не покрыта, а длинные, густые, темные волосы стягивала налобная повязка из гремучих змей. На шее у него висели мешочек с «лекарствами», ценная трубка мира и тройное ожерелье из когтей медведей — доказательство мужества и личной отваги индейца, ведь краснокожие никогда не носят не завоеванных ими трофеев.

Имел он при себе и лассо, и револьверы, и томагавк с охотничьим ножом, и дорожную сумку. В правой руке краснокожий держал старую двустволку, деревянная часть которой вся была обита блестящими серебряными гвоздями. Профиль его по-мужски красивого лица можно назвать почти римским. Блестящие и темные, как бархат, глаза воина излучали спокойствие и добрый свет, скулы его лица едва выступали, а матовая кожа отливала бронзой.