Зейн Грей - Пограничный легион [сборник] Страница 54

В щелку двери Джоун увидела, как между ссорящимися бандитами возник Клив; впрочем, его вмешательство не понадобилось, колкие слова Пирса привели Келлза в чувство. Мужчины еще что-то говорили, но тихо, и слов Джоун не слышала, а затем, прихватив Смита, куда-то пошли, вероятно, в поселок. Джоун выбралась из каморки и с порога хижины смотрела им вслед. Неподалеку, прислонясь к стене, с трубкой в зубах сидел Бейт Вуд.

— Ну и ну, — возмущенно произнес он, — я б такой подлой шутки не стерпел… Знаете… мисс, а поселок-то спокойный. Для женщин спокойный. Я эдаких еще не видывал. Кольтами не размахивают, золото не крадут.

— Для чего же Келлзу понадобилось, чтоб ко мне пристали?

— Ну, как вам объяснить… ему нужно, чтоб было из-за чего поскандалить.

— Поскандалить?

— Ну да.

— А для чего?

— Чтоб покрасивше выйти на сцену, — сказал Вуд уклончиво.

— Странно как-то.

— Да в нем теперь все странно. Красный верно сказал. Из-за вас он разругается с бандой.

— Как это?

— Ну как? Он пойдет себе в одну сторону, а банда в другую.

— Но почему?

— Знаете, мисс, причин на то много. Ну хоть то, что он уложил Холлоуэя да Бейли вовсе не за то, что они хотели попользоваться вами, как он сам, а так просто, чтоб остаться одному. Мы-то знаем, что это вы его подстрелили и что совсем вы ему не жена. И еще мы видим, что с той поры он все слабнет да слабнет. Не скажу худого, он и Легион организовал, и придумал, как залить этот поселок кровью. Только все одно, он за вас цепляется. Кого хошь убьет, кто на вас пялиться станет. Ну так вот, из-за этого из-за всего он уже не тот Джек Келлз, что был когда-то. Раньше или позже, а только он останется один.

— Скажите, Бейт, а кто-нибудь среди вас относится ко мне по-настоящему хорошо?

— Отчего ж, конечно.

— А вы, Бейт Вуд, мне друг?

Старый седой бандит вынул изо рта трубку и сверкнул на Джоун налитыми кровью глазами.

— Ну да. Только захотите — и я увезу вас отсюда. Скажите слово — и Келлза зарежу.

— Нет, нет, бежать отсюда я боюсь… и Келлзу не надо ничего плохого делать. В конце концов, он очень добр ко мне.

— Добр к вам?.. А сам держит вас в плену, что твой индеец? А мне велит вас сторожить… запирает вас на замок?

Возмущенье Вуда было вполне искренним, и все-таки Джоун понимала, что доверять ему можно не больше, чем Пирсу и всем остальным: они живо изменят к ней отношение, лишись она опеки Келлза и попади к ним в руки. Но в то же время ей пришло в голову, что доброе расположение Вуда можно использовать и в своих целях.

— Значит, меня так и будут держать взаперти?

— Да, так уж положено.

— И мне даже не с кем будет поболтать?

— Ну, зачем же так. А я-то здесь на что? Только захотите. Может, вам не то нужно, а уж историй я вам порасскажу, каких ни пожелаете. А когда Келлз куда отлучится — делайте что душе угодно, только меня не подводите.

— Спасибо, Бейт. Вы начинаете мне нравиться, — с чувством сказала Джоун и пошла в свою комнатку. Занявшись шитьем, она все думала и думала, и часы летели незаметно. Стало темнеть; она отложила работу и подошла к окошку полюбоваться закатом. Со стороны фасада до нее долетели приглушенные голоса бандитов. Наверно, вернулся Келлз с товарищами. Скоро зазвенел топор Бейта, и она поняла, что угадала.

Внезапно в сумеречном свете глаза ее различили нечто темнеющее на фоне скал: на противоположном склоне оврага сидел человек! Конечно, это Джим! Взгляд его был устремлен на ее окошко — на нее! Для того он там и сидит! Джоун осмотрела все вокруг и, убедившись, что поблизости никого нет, просунула в окно руку и помахала ему. Джим сделал еле заметное движение, показав, что понял ее знак, и тут же ушел. Джоун ликовала: оба они, не сговариваясь, нашли единственный возможный способ общаться. Они увидятся сегодня же вечером! А тайна встречи, опасность, которую она несла, придавали ей особую сладость, трепетность надежды и страха. Любовь Джоун не была пассивной, она окрыляла ее, пробуждала смелость и мужество, толкала на дерзкие поступки, столь необходимые в сложившихся обстоятельствах.

Вскоре Бейт Вуд позвал ее ужинать. Пирс, Смит и Клив уже усаживались за стол, а Келлз стоял в стороне — он казался совсем больным. Джоун посмотрела на него повнимательней. Лицо у него было бледно и все в поту; на щеках выступили какие-то пятна, словно под его бледную кожу подложили что-то темное. Таким она его еще не видала и в страхе отпрянула: вместо хорошо знакомого ей Келлза перед ней вдруг оказался неизвестный ей отвратительный тип — на поверхность вылезло второе «я» Келлза. Однако Пирс и Смит держались как обычно, с аппетитом ели и болтали о золоте. А вот Клив был какой-то не такой, как всегда, хотя Джоун и не сумела бы сказать, в чем именно. Она быстро поужинала и вернулась к себе.

Стало совсем темно. Джоун лежала на постели, прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, и ждала. Казалось, прошло много времени, прежде чем она услышала, как бандиты вышли из хижины и с громким топотом куда-то ушли. Потом Бейт Вуд загремел кастрюлями и сковородками. Бейт любил стряпать, но терпеть не мог мыть после еды посуду. Потом он пристроился у двери со своей вечерней трубкой, и все смолкло. Тогда Джоун встала и подошла к окошку. Над хижиной нависали темные скалы, позади круто вниз уходил обрыв, а в небе горели звезды. Все остальное покрывал сплошной мрак.

Ждать пришлось недолго. Послышались тихие, еле различимые шаги. Сердце Джоун забилось. Она высунулась из окошка, и тотчас из тьмы навстречу ей бросился какой-то сгусток мрака. Она не видела, кто это, но твердо знала, что Клив.

— Джоун, — раздался тихий шепот.

— Джим, — замирая от радости, отозвалась она.

Джим подошел вплотную к окошку. Рука Джоун ощупью нашла его, скользнула по плечу и обняла за шею. В темноте чуть белело его лицо. Их губы встретились; Джоун закрыла глаза, вся отдаваясь его поцелую. Сколько надежды было в этом поцелуе, сколько силы прибавил он им обоим!

— Ох, Джим! Как хорошо, что ты здесь, что я могу до тебя дотронуться!

— Ты все еще меня любишь? — Все еще? Больше! Еще больше!

— Тогда скажи это!

— Джим, я тебя люблю.

Их губы опять встретились и замерли в долгом поцелуе. И первым прервал его Джим.

— Родная моя, ну почему ты не позволила мне увезти тебя еще там, пока мы не попали в этот поселок?

— Я же говорила тебе. Я так боялась. Нас бы обязательно поймали. А Гулден…

— Отсюда бежать еще труднее. Келлз велел сроим глаз с тебя не спускать. Я сам слышал. Он стал совсем другой. Хитрый, безжалостный. А эти здешние рудокопы! Я им совсем не верю, еще меньше, чем Вуду или Пирсу. Они все рехнулись. Помешались на золоте! Тут зови не зови на помощь — никто не услышит. А если все же услышат, — не поверят. Этот поселок возник за одну ночь, он ни капли не похож на другие. Какой-то нечеловеческий, до того странный… до того… Ладно, я даже слов не нахожу. Только хочу сказать тут, на большом месторождении, люди ведут себя что койоты над падалью. Да ты сама видела. Никаких человеческих отношений!