Густав Эмар - Короли океана Страница 11

– Надо же, вот так история! И что же сделал этот славный малый?

– Герцог не смог заполучить с собой ни одного из своих слуг. Господин де Шавиньи, комендант крепости, был его личным врагом. Так что бежать, казалось, не было никакой возможности. Но малый, о котором мы ведем разговор, не пал духом. Условившись кое с кем из друзей герцога, он отрекомендовался офицеру, специально приставленному охранять узника. Того офицера звали Ла Раме. Нашему малому удалось втереться к нему в доверие. И скоро Ла Раме уже во всем полагался на него, настолько тот стал незаменим. Он взваливал на себя самую тяжкую работу, безропотно сносил чванство и издевательства тюремщиков. Больше того, он внушил живейшую неприязнь герцогу, и тот возненавидел его всей душой.

– А малый-то был не промах!

– Еще тот шельмец, вы даже не представляете! Но, несмотря на нарочитое обоюдное отвращение, которое герцог с его новоиспеченным тюремщиком, как вы догадываетесь, питали друг к дружке по взаимной договоренности, при том что их хитрость никто не заметил, свой план побега они обмозговывали с завидным терпением и хитроумием, так, что и комар носа не смог бы подточить, ни на миг не забывая о том, кому что надлежало делать.

– Да уж, лихо!

– Свой замысел они решили осуществить первого июня.

– То есть дело было вчера?

– Да, вчера, капитан. Аккурат в назначенный день господин де Шавиньи собрался наведаться в картезианский монастырь и отбыл в означенном направлении. И в то самое время, когда стражники ушли из герцогского каземата отобедать, герцог испросил у Ла Раме дозволения прогуляться по нижней крытой галерее, под своим казематом. Офицер дал согласие и взялся его сопровождать. Меж тем наш мнимый тюремщик, сославшись на легкое недомогание, только пригубил вино со своими сотрапезниками, откланялся и запер их на замок. Засим прокрался на галерею и позапирал все двери и там, после чего они на пару с герцогом связали Ла Раме по рукам и ногам и заткнули ему рот кляпом, так что препятствовать их побегу он уже не мог никоим образом. Герцог де Бофор мог бы его убить, но ему претило проливать кровь, и он предпочел оставить тому жизнь. Однако ж веревки, которыми обвязались узник с тюремщиком, оказались коротковаты, и беглецам пришлось прыгать в ров с громадной высотищи. Герцог потерял сознание. Тюремщик же, придя в себя, мигом собрался с силами, взвалил герцога себе на плечи и дотащил его до условленного места, где беглецов поджидали пятеро сообщников, – те и перебросили ему другие веревки. Тюремщик накрепко обвязал ими герцога, обвязался сам, и сообщники спустили их по крепостной стене еще ниже. Добравшись до вершины наружной ограждающей стены, тюремщик на мгновение остановился перевести дух, потому как задыхался: чересчур тугая веревка теснила ему грудь. И спасло его только отчаянное усилие. Должен прибавить, что в сложившихся обстоятельствах, как и раньше, когда они выбирались из галереи, тюремщик шел первым – на том настоял граф. У подножия наружной крепостной стены их дожидались пятьдесят всадников с запасными лошадьми. Так герцог де Бофор оказался на свободе! Было это в два часа пополудни.

– Кардинал, верно, вскипел от ярости!

– Да уж, но вида не показал. А напротив, прикинулся, будто даже очень рад, что его узник сбежал. Он корил за это королеву, попытавшись повесить на нее всех собак, – набросить тень за арест герцога де Бофора.

– Вот уж действительно, итальянец он и есть итальянец, еще та шельма.

– Но это не помешало ему сместить господина де Шавиньи, который ничего не мог поделать, а заодно подписать приказ об аресте принца де Тальмона, закадычного дружка герцога де Бофора, заподозренного в подготовке его побега.

– Да что вы говорите, мэтр Паризо! Неужели принц де Тальмон арестован?

– Я этого не говорил, капитан, боже упаси! Я сказал только, что кардинал издал на то приказ. И, по-моему, совершенно напрасно.

– Почему же?

– Боже мой! Да потому, что у бедняги принца своих собственных хлопот невпроворот – ему не до политики.

– Не понимаю.

– Верно, вы ж ничего об этом не знаете, капитан. А посему давайте-ка лучше поговорим о чем-нибудь другом.

– Нет уж, давайте продолжим, если вам не в тягость.

– Как вам будет угодно, капитан. Только, признаться, лично мне хотелось бы поговорить о других вещах, не столь щекотливых.

– Щекотливых? – удивился капитан.

– Да, для меня. Ведь тот малый, что устроил герцогу побег, мой двоюродный брат и к тому же управляющий принца де Тальмона.

– Теперь ясно, откуда вы все так хорошо знаете.

– Кому ж еще это знать лучше, как не мне, капитан.

– Но если принц не под арестом, то где же он?

– Да чего там скрывать, это ж он командовал полсотней дворян, поджидавших герцога у подножия башни Венсенского замка.

– Черт возьми, недобрую же шутку сыграл он с кардиналом, хоть сам и далек от политики.

– Он ближайший сподвижник герцога де Бофора!

– Я его знаю.

– Знаете?

– И очень хорошо. Скажу даже, что из-за него-то меня и занесло в Париж.

Кожевенных дел мастер бросил на мнимого капитана вопросительный взгляд, но тот вынес его без тени смущения.

– Ого! – бросил он.

– Вот-вот, – холодно продолжал капитан. – Я прибыл из Пуату, где у принца, как вам известно, обширные владения, просто так, чтоб повидаться с ним.

– Вам ужасно не повезло – принца сейчас нет в Париже.

– Какая жалость, а я хотел просить его об одной услуге.

– Как видно, вы выбрали для этого не самое подходящее время.

– Забудем об этом. Я зайду с другой стороны, благо у меня при дворе добрые связи.

– И с вашей стороны будет разумно ими воспользоваться…

– Я непременно так и поступлю, но все равно очень жаль, тем более что мою родню издавна связывают с Тальмонами добрососедские отношения.

– О, так ваши владения расположены по соседству?

– Да, но если принца де Тальмона нет в Париже, уж принц де Монлор-то наверняка здесь.

– Какого же принца де Монлора вы имеете в виду, капитан?

– Понятно, старшего сына принца де Тальмона! Разве вы его не знаете?

– Простите, капитан, напротив, я имел честь знавать его даже очень хорошо.

– Почему же «имели»?

– Разве вы не в курсе, он умер?

– Умер! Принц де Монлор! – вскричал капитан, всплеснув руками от удивления, не веря своим ушам. – Да вы шутите, мэтр Паризо!

– Дай-то Бог, чтоб так оно и было, капитан, и чтоб принц де Монлор вместе со своим братом маркизом все еще были бы живы!

– Маркиз де Ла Рош-Талье тоже умер?

– Увы, да!

– Вот что меня поражает – как же с ними приключилась такая беда?

– Точно не скажу, но слухи об этом ходят самые невероятные. Правдоподобнее всего история о том, что принц с братом утонули с месяц тому на рыбалке неподалеку от Ле-Сабль-д’Олона.

– На рыбалке?! – изумился капитан, покачав головой.

– Так говорят.

– А вы-то сами как думаете?

– Может, оно и так, да только как ни крути, а смерть обоих братьев – факт бесспорный.

– Принц де Тальмон, должно быть, в отчаянии?

– Он чуть не лишился разума от горя, когда получил эту ужасную весть.

– Бедный принц! У него, верно, ни одного сына не осталось?

– Сын-то есть, лет шести от роду от силы, и теперь он носит титул и имя де Монлор. Отец отослал его в Германию, и ему должно оставаться там до совершеннолетия. Я же думаю, вся эта история попахивает чем-то зловещим и таинственным, о чем никто не ведает и что принц де Тальмон знает очень даже хорошо.

– Может, вы и правы, мэтр Паризо.

– Да-да, – печально кивнул он. – Я много чего знаю, да только сказать не могу: чувство почтения вынуждает меня держать рот на замке – я не вправе раскрывать тайны принца, хотя знаю об этом деле больше, чем вы думаете.

Капитан на миг задержал пристальный взгляд на собеседнике, потом поднялся и, отдав ему честь, с легкой ухмылкой сказал:

– Дорогой мэтр Паризо, я был счастлив с вами познакомиться, благодарю за ценные сведения, коими вы снабдили меня со столь неисчерпаемой любезностью. Вы наиприятнейший собеседник, и я бы не прочь слушать вас и дальше, но причины, куда более важные, к великому моему сожалению, вынуждают меня откланяться, так что прощайте, дорогой господин Паризо.

Капитан отдал честь последний раз, повернулся и вышел из «Сосновой шишки».

Слуга дожидался его в условленном месте. Наш герой вскочил в седло, переправился на правый берег Сены и направился ко дворцу кардинала. Оказавшись на перекрестке улиц Круа-де-Пти-Шан и Сент-Оноре, капитан остановился перед красивым с виду особняком, передал поводья слуге и вошел.

Двор был полон челяди – один из лакеев держал под уздцы великолепную серую мулицу.

Завидев капитана, все почтительно обнажили головы; чей-то слуга подошел к нему со шляпой в руке.

– Доктор все еще у себя? – осведомился капитан.

– Хозяин собирался уходить, господин граф, – доложил слуга, – но, как только ему станет известно о прибытии господина графа, он задержится и непременно примет его.