Андре Савиньон - Золотое дно Страница 11

Однако счастливая находка сразу точно переродила Антуана. В этот день он отправился в море один, так как брату его понадобилось зачем-то в город.

Вернувшись домой, Ян нашел их жалкую хижину запертой, лодка же, как всегда после ловли, вытащена на песок. Ян решил, что брат отправился продавать рыбу. Но время шло, а его все не было. Рыбак забеспокоился и отправился на поиски брата.

Долго он бродил по окрестным местам — Антуана не было нигде. Наконец, добравшись до деревни, Ян заглянул на всякий случай в трактир, куда они обычно продавали рыбу. Антуан был там. Этот молчаливый, угрюмый малый почувствовал вдруг непреодолимую потребность увидеть людей, похвастаться перед ними своей удачей.

Я сам был при этом и видел все, вот как вижу сейчас вас обоих. Перед кабачком на площади, в сгущающихся сумерках, возбужденно жужжали кучки людей. Деревенские кумушки, работая локтями и кулаками, старались протиснуться поближе к двери, из которой вместе с запахами сидра и еды доносился неясный гул голосов. Ян с трудом пробрался к крыльцу.

Кто-то крикнул ему:

— Слышь, братец-то твой сокровище нашел!

— Что-о?

Рыбак ничего не понял и принялся еще энергичнее проталкиваться вперед.

Антуана окружала целая толпа, одни орали что было мочи, стараясь перекричать друг друга, другие смеялись, третьи глубокомысленно покачивали головами. А кто-то изо всех сил колотил по столу, и дребезжанье посуды, сливаясь с общим гулом, придавало ему какую-то тревожную нотку»

Увидев брата, Антуан умолк — хотя до этой минуты он говорил без умолку. Он сидел, втянув голову в плечи, напряженно глядя перед собой.

— Ну? — спросил его Ян. — Рассказывай, чего ты там подцепил?

Но тот уткнулся в свой стакан и ничего не ответил.

Кто-то счел своим долгом объяснить:

— Да вот говорит, будто на клад набрел, на Порсальский.

Ян весь встрепенулся:

— Антуан, да что же ты?..

Но Антуан как в рот воды набрал. Другим он мог рассказывать о своей удаче, их он не боялся. Ведь они все равно не сумеют ничего открыть. Но как солгать брату, как скрыть от него то, во что Антуан не хотел никого посвящать. Да, один только Ян был опасен ему, Ян, с которым он никогда не разлучался, который умел читать в его душе как в своей собственной. Одно движение, один взгляд — и Ян поймет все.

Младший брат отошел в сторону, так ничего и не добившись, а Антуан, точно одержимый, начал шуметь и носиться по заведению. Право, можно было подумать, что в него бес вселился. А когда глаза его встречались с глазами брата, он злобно хихикал и гримасничал.

Наконец наступила ночь, хозяин выставил засидевшихся гостей на улицу, последние сплетники волей-неволей разбрелись по домам, пошли и братья Дрэф.

Только тут Ян, шедший позади, заметил, что Антуан нетверд на ногах.

— Да ты, брат, здорово нализался, — крикнул он ему, смеясь, — прямо сказать, напился как свинья.

Но Антуан по-прежнему молчал.

Два-три человека, в том числе и я, из любопытства пошли следом за ними. Мы думали, что они сейчас спустятся к берегу, где лепилась их хижина — «Отрубленная Рука». Но Антуан, миновав тропинку, пошел дальше, а Ян безмолвно последовал за ним, как тень.

Вдруг Антуан остановился, как бы забыв о присутствии брата. Широко раскрытые глаза его были устремлены на море, ноздри раздувались, точно у лошади — вот-вот заржет. В темном небе теплился перламутром молодой месяц, горизонт тонул во мгле, внизу тускло поблескивало море.

Встревоженный Ян положил руку на плечо брата:

— Антуан! Да что с тобой?

Тот свирепо высвободился.

Простая душа Яна не знала до сих пор искушений, и блеск золота не волновал ее. Нужда и суровый труд приучили его к смирению, и даже весть о найденном сокровище не пробудила в нем алчности. Но тут он почувствовал себя вдруг глубоко обиженным, и где-то в самых тайниках его существа впервые зашевелилась зависть.

Право, можно было лопнуть от досады, видя, как Антуан шатается целыми днями без дела и при этом всегда сыт и пьян. Где он брал деньги? Ян то и дело замечал у брата какую-нибудь обновку — то кожаный кошелек, то трубку, и однажды фетровую шляпу, как у настоящего богача. Вот эти мелочи больше всего и разжигали в нем нехорошее чувство к Антуану. Иногда, подчиняясь искушению, он украдкой поглаживал фетр и даже примерял шляпу.

На этих мелочах Ян впервые почувствовал разницу между своим и чужим и дал себе клятву, что разыщет клад, чего бы это ему ни стоило.

Он стал следить за братом. Когда тот уходил в море, он взбирался на утес и не выпускал лодки из виду, пока голубая даль не поглощала ее без следа. А ночью он объезжал в челноке места, где днем побывал Антуан. Но все было напрасно.

По округе между тем ходили самые разнообразные слухи и толки. Одни утверждали, что Антуан уже порядком набил карман, извлекая сокровища по частям, другие, напротив, думали, что он не притрагивается к кладу, боясь, как бы брат его, «прощелыга и бездельник», не прикарманил бы золота. Но хитрый рыбак продолжал молчать как рыба, он ничего не утверждал, ничего не отрицал.

Признаюсь вам, что и я пытался однажды выведать у Антуана его тайну. Приняв как можно более независимый вид, я направился к хижине, где он живет и по сей день.

Мы повстречались с ним у самого спуска, Антуан шел куда-то своим медленным шагом, волоча ноги.

— Ну, Дрэф, — сказал я без дальних предисловий, — поговаривают, что вы скоро станете, а может быть, уже стали, самым богатым человеком в наших краях.

Я впился в него глазами, стараясь уловить, какое впечатление произведут мои слова, но лицо рыбака оставалось непроницаемым, ни одна черточка в нем не дрогнула. Мне даже показалось, что он не понял меня. Вдруг в глазах его вспыхнул огонек:

— А-а! — насмешливо протянул он.

Не скажу вам, чтобы вид его внушил мне большую симпатию. Жесткий, недоверчивый взгляд и странная смесь простоты и лукавства не вызывали доверия. Я вгляделся в него внимательнее. Это был уже старик, конченый человек, дрожащий, изглоданный алкоголем.

— Признайтесь, Антуан, здорово вы удивились, когда наткнулись на клад… Как это вышло? Случайно или вы долго искали его? Ну-ка, расскажите…

Уж, конечно, он не за мухами охотился в этот день. Выехал, как всегда, в море, только на этот раз один, потому что Ян отправился в Сен-Ренан за парусиной.

Я слушал его с напряженным вниманием, стараясь уловить в его рассказе хоть одну фальшивую нотку, но старый рыбак и не пробовал ввести меня в заблуждение, назвав какое-нибудь вымышленное место. Он только подмигнул слегка, как бы давая мне понять, что не откроет тайны. Он ловил рыбу. Вдруг удочка его зацепилась за что-то под водой. Он посмотрел. В зеленоватой полумгле ясно вырисовывались очертания корабля.