Семья Зитаров, том 1 - Вилис Тенисович Лацис Страница 11

— Хорошо, согласен. Через месяц-полтора мы поедем в Ригу готовить судно к отправке.

— А вы не передумаете? — опасливо спросил Ян.

— Я не бросаю слов на ветер, — с достоинством возразил Зитар. — Как сказал, так и будет.

Выпив с будущими матросами «Дзинтарса», он извинился и прошел на половину брата. Там в этот момент никого не оказалось. Улыбающиеся глаза Зитара сузились, грудь подрагивала от сдерживаемого смеха. Его охватила угрюмая радость. Когда вошла Анна, он беспечно посадил ее к себе на колени и поцеловал. Покраснев, Анна вырвалась из объятий и привела в порядок платье.

— Что это на тебя сегодня нашло? — удивилась она. — Какой бес в тебя вселился?

— Бес… — рассмеялся он. — Да, Анна, скоро увидим и беса. Только немного обождать придется.

Встав, он хотел обнять Анну, но в кухне послышались тяжелые шаги Мартына. Капитан поспешно сел на место и вынул трубку. Анна, открыв дверцу буфета, принялась вытирать кофейник. Но Мартын зашел лишь осведомиться, не нужно ли брату что-либо привезти из города: завтра он собирается в Ригу за вином и пивом. Нет, Андрею пока ничего не надо, но если Мартын сможет, пусть он купит связку пробок: Криш скоро начнет приводить в порядок сети.

— Ты слышала? — спросил капитан невестку, когда корчмарь вышел. — Он завтра едет в город.

— Ну и что же? — удивилась Анна, дразня его кажущимся равнодушием. Но глаза ее искрились лукавым смехом.

— Ты завтра вечером оставь эту дверь открытой.

…К концу зимы Зитар стал уделять больше внимания хозяйству. Привел в порядок рыболовные снасти и ознакомил Криша с предстоящими летними работами: что и где сеять, как сделать загон для свиней и в каких местах сада поставить новые скамейки. После зимнего безделья люди оживились. Старых моряков охватила тревога ожидания. Те, кто еще мог пойти в плавание, уже давно вытащили морские мешки, укладывали чемоданы и промасливали дождевые плащи. Ингус весной кончал церковноприходскую школу и собирался отправиться вместе с отцом на «Дзинтарсе» в первое плавание, чтобы попрактиковаться перед поступлением в мореходное училище. Мальчик чувствовал себя как на крыльях и не мог дождаться дня отправки. Все окрестные мальчишки завидовали ему.

Наконец, после долгих сборов, волнений и беспокойных дней ожидания, партия моряков распростилась с домочадцами и уехала в Ригу. Вместе с Зитаром и Ингусом уехали Микелис Галдынь и Ян Силземниек. Альвина лишь в последний момент узнала, что сын лесника нанялся матросом на «Дзинтарс». Это было полной неожиданностью и горьким разочарованием для нее. Но она никак не выразила своих чувств: было бы неразумно выказывать их окружающим. Лишь спустя некоторое время, когда до ее ушей дошли догадки местных умников, что капитан, видимо, с умыслом сманил Яна Силземниека в море, чтобы дома был мир и порядок, Альвина почувствовала себя так, словно ее обокрали.

И снова в поселке воцарилась тишина, жизнь замедлила свой ритм. Люди сеяли и косили, закидывали в море сети и коптили рыбу, а временами откуда-то из Гулля или Лиссабона приходили письма, начинавшиеся словами: «Здравствуйте, милые домочадцы! Я в настоящее время, слава богу, нахожусь в добром здравии, чего от всего сердца и вам желаю…»

Две недели спустя после Иванова дня[5] семья Зитаров пополнилась новым членом семьи — маленькой синеглазой девочкой. Выполняя желание отца, ее назвали Эльга-Паулина Зитар. Второе имя ей дали в честь крестной матери — жены капитана Зиемелиса, сестры Андрея.

Глава третья

1

В то утро старый боцман Кадикис, охранявший зимой «Дзинтарс», немного проспал — невероятный случай, так как всем хорошо известно, что старики спят чутко, особенно те, коим доверено трехмачтовое судно со всем такелажем. Всю зиму Кадикис бдительно охранял собственность капитана Зитара, тут не пропал ни один винтик, хотя темными осенними ночами он не раз замечал подозрительных людей вблизи судна. Все спали, один Кадикис бодрствовал. По ночам он топил камбузную печь, а старый Цезарь сторожил на палубе. Утром, когда начиналась работа на судостроительной верфи, боцман на несколько часов засыпал. После сна он коротал время за разными мелкими делами: чинил старые паруса, связывал канаты и выкачивал воду. Раза два в неделю Кадикис отправлялся на берег, в лавку за продуктами. Это была приятная, спокойная жизнь. Поблизости стояли другие суда, и их сторожа иной раз заходили к нему с бутылочкой. Завязывалась товарищеская беседа. Так незаметно проходила зима. В тот злополучный день к одному из приятелей Кадикиса пришел гость. Сторожа собрались на «Дзинтарсе» и осушили две бутылки сивухи. После полуночи, когда общество разошлось, Кадикис остался один и начал разговаривать с Цезарем по-английски. К сожалению, пес не поддержал разговора, и Кадикису пришлось демонстрировать познания в языках перед немыми стенами каюты. Скоро он заснул. На камбузном столе осталась батарея пустых бутылок.

В предрассветных сумерках к судну подошла лодка. На веслах сидел Микелис Галдынь, в лодке стояло восемь или девять мужчин, если и Ингуса считать мужчиной. Подходя к «Дзинтарсу», Микелис замедлил ход, и капитан Зитар, сложив руки рупором, крикнул:

— Ахой! Боцман, ахой!

Единственным, кто ответил капитану, был лес, который, узнав хозяина, залаял и, положив передние лапы на перила борта, стал приветливо повизгивать.

— Боцман, ахой! — повторил капитан. — Отдай фалреп!

Кадикис не появлялся.

Тогда кто-то из старых матросов «Дзинтарса» взобрался на палубу и спустил веревочный трап. Люди поднялись на палубу, переправили наверх мешки и чемоданы, отпустили лодочника.

— Видали, как эта старая шельма охраняет судно! — возмущался Зитар. Из матросского кубрика доносился мощный храп, напоминавший шум морского прибоя. — Наверно, уже все обчистили кругом…

Капитан обследовал судно, но помещения были закрыты и на палубе каждая вещь стояла на месте. Связку ключей он нашел под подушкой боцмана. Тот что-то сердито проворчал, когда Зитар брал ключи, но так и не проснулся, продолжая выводить рулады.

— Ну, молодые люди, сложите вещи и переоденьтесь, — сказал капитан. — Сегодня пойдем в док. Пусть кок сварит кофе и примет продукты. Скоро прибудет поставщик.

Люди разместились по койкам. Штурман устроился в отдельной каюте рядом с салоном, а Ингус с морским мешком на спине последовал за отцом.

Примерно за полчаса все устроились и стали ожидать дальнейших распоряжений капитана.

— Что, Кадикис еще не проснулся? — спросил капитан, когда все собрались на палубе.

— Его теперь не добудишься ни огнем, ни водой, — заявил кок. — Спит точно убитый.

— Пусть выспится как следует, — усмехнулся капитан. — Запереть его на ключ и задраить иллюминаторы. Не выпускать из каюты до вечера и к нему никому не входить.

Такое