Гвардеец - Андрей Алексеевич Панченко Страница 11

Северный ветер и мороз стали усиливаться. Конвой зашел в Териберку и встал на якоря до улучшения погоды. Однако я решил на переходе использовать штормовую погоду. Вероятность встречи с вражескими подлодками на нашем переходе в штормовую погоду может быть практически исключена, только вот катера охотники точно продолжить путь не смогут. Решив рискнуть, я отдал приказ охотникам оставаться на якоре, а остальным судам продолжить путь. Ночью, наш конвой в составе семи единиц продолжил переход. Штормовой северный ветер не ослабевал, а мороз усиливался до тридцати градусов, команды кораблей беспрестанно боролись с обледенением. После полуночи порывы северного ветра начали утихать. Морской туман поднимался все выше и выше. К утру ветер полностью стих. Наш конвой, укрытый густым туманом выше корабельных мачт, спокойно продолжал свой путь к намеченной цели и к полудню подошёл ко входным воротам Йоканьгской базы и встал на якоря. Пройти в ворота мешал туман. Туман расселся только через пару часов, и корабли пошли на базу, выбирая места для якорной стоянки. На рейде базы стояло на якорях много транспортных судов и сторожевых кораблей. Все они находились в боевой готовности номер три.

— Чего это они? Как будто на курорте, тут от Мурманска рукой подать, а его бомбят беспрерывно — удивлению Иваныча не было предела, когда он увидел корабли с зачехленными пушками и пулеметами, при полном отсутствии дежурных на боевых постах. Мы себе такого даже в порту позволить не могли, расчёты зениток беспрерывно по очереди находились в боевой готовности номер два.

— Зайдём, выясним, может мы чего-то не знаем? — я тоже был удивлён и с тревогой оглядывал горизонт. Погода летная, тумана нет, а значит самолёты противника можно ожидать в любую минуту.

Кораблям нашего конвоя, становившимся на якорь, я объявил боевую готовность номер два. И не прогадал, «Шторм» еще не успел встать на якорь, как над береговой чертой за сопками раздался рокот моторов самолетов. Я дал команду радисту передать в эфир сигнал «Воздух», а сигнальщикам поднять флаг «Твердо», что означало «вражеские самолеты в воздухе». В этот же момент на Йоканьгском посту наблюдения, на сигнальной мачте подняли сигнал «Два твердо», что означало «наши самолеты в воздухе».

— Они что, слепые?! Какого чёрта?! — Иваныч метался на мостике не в силах изменить ситуацию, при сигнале береговой базы, никто наш сигнал во внимание не принимал. По правилам пролёта самолётов, установленных командованием флота, над военными базами и боевыми кораблями наши самолёты не имели права пролетать, любой самолёт, который решил пройти над боевым кораблем, несмотря на опознавательные знаки считался вражеским и на базе не могли этого не знать!

— Дублируй сигналы! Боевая тревога, приготовится к отражению воздушной атаки! — похоже биться с немецкими бомбардировщиками придётся только нам. База продолжала беспечно спать, успокаивая экипажи стоящих на рейде кораблей ложным сигналом.

На переданные нами повторные сигналы пост и корабли на базе не реагировали, сигнала не менялся. Ждать долго не пришлось. Из-за сопок со стороны реки Гремиха вылетело звено из трёх самолетов и бомбардировщики пошли в пике, бомбить беспечно стоявшие на якорях корабли и транспортные суда с зачехленной военной техникой.

— Огонь! — командует Иваныч, и тут же заработали наши зенитки, корабли конвоя, не успевшие стать на якорь бросились в рассыпную, тральщики после минутного замешательства присоединились к отражению атаки. «Шторм» находился в гавани восточнее всех стоявших кораблей. Нам удалось! Самолеты, не долетев до нас около семисот метров, освободились от бомбового груза повернули назад, под крылом одного из них мелькнула и тут же погасла вспышка, он резко пошел на снижение, а потом и в пике, на полной скорости врезавшись в воду. Мы прекратили огонь.

Пока «Шторм» и тральщики конвоя вели бой, ни один стоявший корабль не успел включиться в него. И только сторожевик пограничных войск этой базы, после того как мы прекратил стрельбу и самолет скрылся, сделал почему-то один выстрел. Снаряд его разорвался в воздухе далеко справа от падающего самолета.

— Чего это он? — удивился Иваныч, отходя от напряжения только что закончившегося боя.

— Жопу свою решил прикрыть — усмехнулся я — видимо, командир решил оправдать себя перед командованием базы, типа в бою участвовал.

— Семафор с базы: «Командиру „Шторма“. Сообщите, сколько имеете убитых, раненых, какие имеете повреждения, какая требуется помощь, сколько израсходовано боеприпасов. Командир базы контр-адмирал Абрамов» — сигнальщик зачитал нам сообщение.

— Ну ответь ему, что нормально всё — буркнул я, и тут же услышал от сигнальщика слова, которые меня просто шокировали.

— Пограничник семафорит на базу: «сделал один выстрел из главного орудия. Видел прямое попадание в самолет. Командир Шиваршидзе».

— Чего бля?! — такой беспредельной наглости и лжи мы не ожидали. Он же при нас семафорит, мы всё блядь видим! Пока мы с Иванычем растеряно хлопали ушами, ответ с базы последовал незамедлительно.

— «Сбитый самолёт подтверждаю. Спасибо и примите поздравления!» — сигнальщик, зачитывая нам сообщения контр-адмирала, а только он мог передать сообщение, тихо выпадал в осадок. Бой видели все экипажи как минимум нашего конвоя, а это без малого пару сотен человек!

* * *

Я снова стоял в кабинете у адмирала и выслушивал его гневные речи. Настучали на меня, к гадалке не ходи, и я даже догадываюсь кто.

— Ты Виктор конечно моряк боевой и заслуженный, но как командир дивизиона ты не тянешь! Только из уважения к твоим былым заслугам ты пока ещё не получаешь взыскания, но всему есть предел! — сегодня адмирал не в настроении, он даже мне присесть не предложил, и я стою перед ним на вытяжку по стойке смирно, получая в принципе заслуженную порку. Я сам знаю, что не тяну, не военный я моряк и многого не знаю, а те, кто знает и у меня в подчинении, помощь мне оказывать не спешат. Начштаба всё время палки в колёса ставит, то и дело вводя меня в ступор терминами и определениями, которые я должен типа сам знать. Вот и сегодня, не прочитав затерявшийся среди вороха бумаг приказ, я вместо трёх сторожевиков в дозор отправил два, это обнаружилось всего час назад, и сейчас третья «Такома» полным ходом идёт в район своего назначения, который почти сутки назад покинул прошлый дозорный. Уже сутки район без прикрытия… Наверное по этому я тут звездюлей получаю — Ладно ты командовать не можешь нормально, это я могу принят, так как ты с гражданки пришёл, но ты же совсем обнаглел! Тебе что, славы мало?! Наград?! Как так получилось, что самолёт сбитый Йоканьгской базой, ты себе на счет записал?! Контр-адмирал Абрамов лично за боем наблюдал и сам видел, как сбил самолёт его сторожевик! Ты что же поганец, врать мне решил! В общем так. Наказывать я тебя не буду, но от командования дивизион ты временно отстраняешься! Не переживай, место останется за тобой! Я из тебя Жохов нормального командира сделаю и спесь собъю, хочешь ты этого или нет! Отправишься в Самарканд! На специальные курсы подготовки командного состава РКВМФ при Военно- морской академии Ворошилова! Там сейчас открыт набор на тактические курсы подготовки командиров кораблей первого и второго ранга и командный факультет. Курсы ускоренные, всего три месяца, езжай и учись! Хорошо учись Виктор, у меня на тебя большие надежды!

— Разрешите сказать товарищ адмирал? — попытался я вставить слово.

— Что ещё?! Приказ не обсуждается, я его не отменю! Ты понимаешь, что из-за твоих безграмотных действий люди могут погибнуть?! Я ещё с тобой по-доброму поступил! — орёт адмирал мне прямо в лицо.

— Товарищ адмирал, я не собираюсь после войны продолжать службу в военном флоте! Если я академию или курсы при ней закончу, меня не демобилизуют! — я тоже психанул, промолчав про самолёт, теперь ничего не докажешь, кто я и кто контр-адмирал, у которого в свидетелях все его подчинённые с база и приданных кораблей — прошу понизить меня в должности до командира корабля!

— Хрен тебе Жохов! Не я тебя на это место ставил, не я и убирать буду! Как ты себе это представляешь?! Капитан второго ранга буксиром бывшим командует?! Звёзды героя ты свои заслуженно получил, а вот до погон не дорос! Едешь в Самарканд или в штрафной батальон, за нарушение приказа! Выбирай! Я всё сказал. Кругом! Шагом марш от сюда! Пререкаться он мне тут вздумал!

Красный как рак и готовый взорваться от возмущения я вылетел в приемную.