Джеймс Купер - Избранные сочинения в 9 томах. Том 5 Браво; Морская волшебница Страница 12

Два-три раза какие-то гуляки, то ли влекомые праздным любопытством, то ли надеждой встретить того, с кем было назначено свидание у колонн, приближались к этому окаменевшему человеку и сразу же уходили прочь, словно его неподвижная фигура вызывала у них непреодолимое отвращение. Видя все это и удивляясь странному поведению людей, Джино решил узнать, в чем причина их столь явного нежелания оставаться рядом с неизвестным, и пересек разделявшее их пространство между колоннами. Услышав звук приближающихся шагов, незнакомец медленно обернулся, лунный свет упал прямо на его лицо, и Джино вдруг поймал на себе испытующий взгляд того, кого так долго искал.

Первым побуждением гондольера, как и всех других подходивших к этому месту, было желание уйти, но, вспомнив о поручении и пропавшем кольце, он постарался не выказать свое отвращение и страх. Он молча встретил пронизывающий взгляд браво и, хоть и смущенный, решительно смотрел на него в упор несколько секунд.

— Что тебе от меня надо? — спросил наконец Якопо.

— Кольцо с печатью моего хозяина.

— Я тебя не знаю.

— Святой Теодор подтвердил бы, что я не обманщик, если бы он только пожелал заговорить! Я не имею чести быть вашим другом, синьор Якопо, но ведь иногда приходится иметь дело и с незнакомцем. Если вы встретили мирного и ни в чем не повинного гондольера во дворе дворца, когда часы на площади пробили последнюю четверть, если вы получили от него кольцо, которое никому не нужно, кроме его настоящего владельца, то будьте же великодушны — верните его.

Ты, вероятно, принимаешь меня за ювелира с Риальто и потому говоришь о кольцах?

Я принимаю вас за человека, которого хорошо знают и ценят многие знатные семьи Венеции. Доказательством этому может служить поручение моего хозяина.

— Сними маску. Людям с честными намерениями незачем прятать свое лицо.

— Вы правы, синьор Фронтони; да это и неудивительно — вы всегда видите человека насквозь. В моем лице нет ничего такого, ради чего вам стоило бы взглянуть на него. Если вы не возражаете, я бы предпочел остаться в том виде, в каком многие пребывают в этот праздничный день.

— Делай как знаешь, но я тоже тогда, с твоего разрешения, останусь в маске.

— Не многие осмелятся перечить вашему желанию, синьор.

— Я желаю остаться один.

— Черт побери! В Венеции, пожалуй, нет человека, который охотнее меня согласился бы на это, — пробормотал Джино сквозь зубы, — но я должен выполнить поручение хозяина. У меня, синьор, его письмо, и мой долг — передать его в руки вам и никому другому.

— Я тебя не знаю. У тебя есть имя?

— Смотря в каком смысле, синьор. Что касается известности, то имя мое вам так же неизвестно, как имя какого-нибудь подкидыша.

— Если твой хозяин известен не более, чем ты сам, не трудись передавать его письмо.

— Немногие в республике Святого Марка имеют такое происхождение и такое будущее, как герцог святой Агаты.

Надменное выражение исчезло с лица браво.

— Если ты от дона Камилло Монфорте, что же ты сразу не сказал мне об этом? Что ему угодно?

— Я не знаю, ему ли угодно то, что содержится в этих бумагах, или кому другому, но мой долг обязывает меня вручить их вам, синьор Якопо.

Письмо было принято спокойно, хотя взгляд, который остановился на печати и надписи, легковерный гондольер мысленно сравнил со взглядом тигра, учуявшего кровь.

— Ты говорил о каком-то кольце. Ты принес мне печать своего хозяина? Я не привык верить на слово.

— Святой Теодор свидетель, что оно у меня было! Будь оно даже тяжелее меха с вином, я бы все равно с радостью принес вам этот груз, но боюсь, что тот, кого я ошибочно принял за вас, синьор Якопо, теперь носит это кольцо на пальце.

Мой долг обязывает меня вручить эти бумаги вам, синьор Якопо.

— Ну, об этом ты рассказывай своему хозяину, — холодно сказал браво, вглядываясь в оттиск печати.

— Если вы знакомы с почерком моего хозяина, — поспешно заметил Джино, который дрожал за судьбу письма, — то сможете убедиться, что письмо написано им. Ведь немногие знатные господа в Венеции да, пожалуй, и во всей Сицилии умеют так искусно действовать пером, как дон Камилло Монфорте; мне бы никогда не написать и вполовину так хорошо.

— Я человек необразованный и никогда не учился разбирать почерки, — признался браво, ничуть при этом не смутившись. — Если ты так хорошо разбираешься в правописании, скажи мне, что за имя написано на конверте.

— Никто не услышит от меня ни слова о тайнах моего хозяина, — ответил гондольер, гордо вскинув голову. — Достаточно и того, что он доверил мне это письмо, и я никогда не отважился бы даже заикнуться о чем-либо еще.

При свете луны темные глаза браво окинули собеседника таким взглядом, что у того кровь заледенела в жилах.

— Я приказываю тебе вслух прочесть имя, которое написано на конверте, — повелительно произнес Якопо. — Здесь нет никого, кроме льва и святого над нашими головами. Тебя никто не услышит.

— Праведный боже! Разве можно знать, чьи уши в Венеции слышат, а чьи остаются глухи? Если вы позволите, синьор Фронтони, то лучше отложить этот экзамен до более удобного случая.

— Меня не так легко одурачить! Прочти имя или покажи мне кольцо, чтобы я убедился, что ты послан тем, кого называешь своим хозяином. А иначе — бери назад письмо и это дело не для меня.

— Не спешите с решением, синьор Якопо, подумайте о последствиях.

— Не понимаю, какие последствия могут ожидать человека, который отказывается принять такое поручение!

— Проклятие! Синьор, ведь герцог не оставит мне ушей, чтобы слушать добрые советы папаши Баттисты!

— Что ж, герцог облегчит работу палачу, только и всего!

Сказав это, браво кинул письмо к ногам гондольера и спокойно зашагал по Пьяцетте. Джино схватил письмо и, лихорадочно стараясь припомнить кого-нибудь из знакомых своего господина, чье имя могло быть написано на конверте, побежал за браво.

— Я удивляюсь, синьор Якопо, что такой проницательный человек, как вы, не смог сразу же догадаться, что на пакете, который вручают вам, должно стоять ваше собственное имя.

Браво взял письмо и снова повернул его к свету.

— Это не так. Хоть я и не учился читать, но свое имя всегда разберу.