Тим Пауэрс - На странных берегах Страница 13

Несколькими минутами позже он уже сидел, нагнувшись над куском дерева, по очереди то работая, то отхлебывая из бутылки действительно очень хороший бренди. Выстругивая торс, конечности и голову куклы из куска пальмового ствола, он размышлял, что же может прийтись по вкусу этой разношерстной публике. Шекспир явно отпадал. Правда, была парочка скабрезных диалогов, которые иногда исполнял в трактирах его отец, когда полагал, будто его маленький сынишка отправился в постель. Шанданьяк подозревал, что эти сценки составляли значительную часть репертуара старика в годы до того, как немецкое духовенство ввело запрет на участие актеров в представлении. Если Шанданьяку удастся припомнить хотя бы один из них, то представление пройдет на ура.

С мастерством, о котором он, казалось, давно забыл, Шанданьяк вырезал грубые, но выразительные лица. Затем он нарезал несколько полосок ткани, которые прибил к рукам и ногам кукол, чтобы сделать их подвижными. Из больших кусков ткани выкроил одежду. Ему потребовалось не больше минуты, чтобы соединить все это и прикрепить веревочки к головам, рукам, коленям и спинам марионеток, а другие концы — к небольшой крестовине. Управлять одновременно двумя куклами — дело сложное, ему пришлось отказаться от отдельного стержня, двигавшего ногами, но он давно уже научился дергать за веревочки, идущие к коленям марионеток, большим и указательным пальцами.

— Ну что ж, приступим, — сказал он наконец, стараясь казаться уверенным: так всегда советовал ему отец, когда приходилось выступать перед буйной аудиторией, вроде нынешней. — Все садитесь! — объявил он громко. — Эй, кто-нибудь, киньте-ка мне этот... эту поломанную бочку, пожалуйста. Уж лучше такая сцена, чем совсем никакой.

К его удивлению, один из пиратов с готовностью поднялся, принес и осторожно опустил бочку перед ним на песок. Шанданьяк оглядел выбитое дно, потом решительно вышиб ногой половину заклепок, отодрал разбитые планки, снял верхний обруч и отступил в сторону.

— Вот это наша сцена, — кивнул он.

Большинство пиратов расселись на песке и даже примолкли. Шанданьяк взял крестовину и пропустил пальцы в петли. Он приподнял марионетку, чьи ноги были спрятаны в грубое подобие штанин.

— Наш герой, — объявил он громко и, поднимая куклу в платье, добавил: — А вот женщина, которая встретилась ему по дороге.

Его зрители сочли такое начало многообещающим.

Женскую марионетку Шанданьяк поместил в полукруг разбитой бочки, и кукла-мужчина начала приближаться к ней.

Шанданьяк остро почувствовал, что находится на другой стороне мира, перед толпой пьяных убийц. Устраивать здесь кукольное представление казалось так же нелепо и неуместно, как украшать цветочными гирляндами виселицу... или, неожиданно пришло ему в голову, как танцевать и петь перед тем, как взять на абордаж торговый корабль и перебить половину его команды.

Откуда-то от других костров приковылял старик, такой древний, какого Шанданьяку уже давно не доводилось видеть, пожалуй, с самой Англии. Его борода и длинные, свалявшиеся волосы были цвета старых истлевших костей, лицо походило на обтянутый темной кожей череп. Шанданьяк не взялся бы определить его национальность, однако, когда пираты встретили его веселыми криками, именуя «комендантом», и потеснились, уступая ему лучшее место, Шанданьяк понял, что это, должно быть, и есть тот самый «выживший из ума старикан», которого помянул Скэнк: тот самый старик, который был единственным обитателем острова, когда пираты наткнулись на это место.

Кукла-мужчина подошла к бочке и, похоже, собиралась пройти мимо, но тут женщина выглянула из двери — отверстия в бочке — и кивнула прохожему.

— Добрый вечер, сэр, — произнес Шанданьяк тонким, пронзительным фальцетом, чувствуя себя полным идиотом. — Вы не поставите выпивку леди?

— Прошу прощения. — Вторая марионетка пародировала интонации английского аристократа. — У меня очень...

— Пожалуйста, погромче, сэр, — перебила его кукла-женщина. — Я не очень хорошо слышу.

— ...плохо со слухом.

— Что-что, сэр? Со страхом плохо? Ну, кажется, я понимаю, сэр, куда вы клоните. Да только нечего вам меня бояться, я обещаю...

— Нет-нет, со слухом, со слухом...

— Что-что? Уха с луком? Да что же вы, совсем голодный? Ладно, хватит о рыбе, не заняться ли нам делом?

— Каким делом? И никакой я не холодный...

— О, замечательно, сэр, замечательно. Не холодный? Ну стало быть, пылу вам не занимать, вот и отлично.

— Это ловушка! — неожиданно завопил во всю глотку один из пиратов. — Она сдаст его прямо в лапы вербовщиков! Вот и со мной такое было!

— Женщина?! — недоверчиво переспросил другой пират. — А мне вот просто поднесли выпивку. Я даже и половины выхлебать не успел, как они огрели меня по голове, и очнулся я только на корабле Его Величества.

Дэвис засмеялся, откупоривая новую бутыль.

— А меня вот поймали на конфетку. Мне было пятнадцать, и я возвращался из плотницкой, где работал подмастерьем. — Он запрокинул бутылку и сделал большой глоток.

— Да это же запрещено! — изумленно воскликнул один из пиратов. — Не имеют права, подмастерья до восемнадцати лет не подлежат вербовке. Ты должен был все рассказать капитану, Фил, и он бы высадил тебя на берег с извинениями.

— Королева Анна издала этот закон в 1703-м, но менято забрали за четыре года до этого. — Дэвис опять ухмыльнулся, глотнул из бутылки и, вытирая усы, добавил: — В данном случае закон обратной силы не имеет. — Он глянул на Шанданьяка. — Да, пусть она его сдаст вербовщикам.

— Э-э-э... хорошо. — Шанданьяку приходилось видеть, как орудуют вербовщики в разных странах, хотя то ли его возраст, то ли национальность, то ли взятка, вовремя сунутая отцом кому надо, позволили ему избежать этой горькой участи.

— Вот сюда, сэр, вот сюда! — завлекающе заговорила марионетка-женщина, пятясь в глубину бочки. — Мы можем выпить, прежде чем перейдем к другим делам.

Голова куклы-мужчины по-идиотски закивала:

— Прошу прощения...

— Я говорю, я знаю хорошее местечко. Давайте пропустим по кружечке.

— Что? Дружочки? Это ваши дружочки? Сомнительная компания. Мне, право, кажется, что я... что мне...

Кукла-мужчина последовала внутрь бочки, и Шанданьяк принялся энергично трясти ее и стучать носком башмака в стенку.

— Оу! — вскрикивал он на разные лады. — Ох! Ах! Смотри! Хватай! Ага! Держи его! Вот, сэр! Позвольте мне первому поздравить вас с тем, что вы избрали для себя жизнь на море, полную приключений и романтики.

Шанданьяк намеревался направить свое представление в привычное русло, однако аудитория теперь требовала, чтобы его незадачливый герой попал на военный корабль. Он повалил бочку на бок, изобразив подобие корабля, затем быстренько подколол у куклы-женщины платье, соорудив таким образом брюки, чтобы получить исполнителя разнообразных мужских ролей.