Морской почерк - Коллектив авторов Страница 13

как у пулемета Дегтярева), а четвёртый – сантиметров на 30 короче всех и ровно как бы обрезан, без раструба. Знающему человеку – всё понятно, ну а политработнику можно внушить что угодно. Поэтому, проникнув в каюту отдыхавшего в сладкой послеобеденной неге замполита, лейтенант зловеще доложил: “Товарищ капитан 3 ранга! На корабле – диверсия! У пушки ствол отпилили!!!” От полученного известия замполит побелел как полотнище военно-морского флага. Без обуви, в носках, побежал за лейтенантом на бак. Увидев подготовленную для него артустановку, затрясся и, икая от страха, помчался в политотдел, в двух шагах от которого был ошвартован миноносец. Вернулся на корабль он с дежурным по политотделу, тоже капитаном 3 ранга. Увиденное произвело на второго политработника неописуемое впечатление. Вдвоём, наперегонки, наши политбойцы рванули как на олимпийской стометровке в политотдел к телефону, чтобы доложить дежурному по политуправлению флота о диверсии. Как и кто из них докладывал об отпиленном стволе, история умалчивает, но “проходили по делу ” вместе. Лейтенант же спокойно навинтил обратно на ствол пламегаситель, вернул ствол в исходное положение и с чувством исполненного долга направился отдыхать в каюту. Первых “посетителей” из штаба флота бдительная парочка встречала у сходни. Пройдя на бак для показа следов “диверсии”, они онемели. Артустановка была девственно целой. Разъяренное командование на их блеяние, что своими глазами видели отпиленный ствол, внимания не обращало, грозилось отправить на медкомиссию. Вызванный в качестве свидетеля лейтенант всё отрицал, скромно потупив взор.

Закончилась эта кутерьма тем, что замполита перевели в стройбат, дежурного по политотделу ещё куда-то, а лейтенанта мудрый флагарт по-тихому отправил на другом корабле на боевую службу в Средиземное море. Мудрость пословицы: “Живёшь на селе – изучай технику” еще раз нашла подтверждение в нашем случае.

О пользе деликатесов

Начну издалека: в определенных флотских кругах есть мнение, что рассыльный есть лицо того, кого он представляет: командира, дежурного по кораблю, вахтенного офицера. Подготовленный рассыльный незаметен, не задает лишних вопросов, получаемые приказания понимает с полуслова и выполняет их молниеносно. Если же он что-нибудь “накосячит”, по заднице получает его начальник. Подготовкой рассыльного, его учебой, проверкой внешнего вида (подстрижен, гладко выбрит, рабочее платье чистейшее и выглажено, в ботинки можно смотреться как в зеркало) должен лично заниматься его начальник.

Мне удалось воспитать, не побоюсь этого слова, идеального рассыльного. Это был приборщик моей каюты Сашка. Ростом Сашка был где-то под 180, худой, добродушнейшая физиономия густо усыпана веснушками, особая примета – сильно оттопыренные, крепко загорелые уши.

Внешним видом Сашка неуловимо напоминал бравого солдата Швейка, но мозгами спокойно мог сравниться с Наполеоном. Заприметил я Сашку еще зелёным салажонком. В то время он в разговоре как-то заявил, что мяса ему, видите ли, не хватает. Я разобрался: на бачке[1] полный порядок, Сашку никто не объедает.

Стал с ним разбираться:

– Сашка, – говорю, – получаешь ты то, что положено по норме. Можно подумать, что мама тебе мяса давала больше. Сашка в ответ:

– У мамы я за стол без утятины не садился!.

Стал я выяснять, где бедная мама брала столько птицы.

– Где-где, обиженным тоном ответствовал Сашка. Я с охоты приносил.

– Так ведь, – говорю, – это надо целыми днями охотиться!

– Да вы че? Взял лодку, вышел в заводь, а там воды не видно – одни утки. Е….Л дуплетом из двух стволов: все улетели, а тебе, как дробь летела, – на воде две дорожки из уток. Собрал штук сорок и хорош – на семью хватит.

Как оказалось, Сашка был потомственным рыбаком и охотником. Родился и жил он в дельте великой русской реки Волги, под Астраханью. Служили мы с Сашкой образцово. Он даже удостоился самой дорогой для матроса срочной службы награды – получил отпуск с выездом на родину. Сам командир бригады отметил его. Во время одного из учений с торпедными стрельбами Сашка первым на крейсере обнаружил сработавший КСП от выстрелянной торпеды, причём сделал он это, стоя на палубе бака, грамотно: указывая рукой на работающий КСП и крича дурным голосом во всю мощь своего не тихого голоса: – Вижу КСП!!!.

Комбриг оценил Сашкин “подвиг” потому, что он с палубы увидел то, что сигнальщики не заметили, находясь метров на 10 выше. Если некоторые читатели подзабыли с годами что есть КСП, поясню. Это контрольно-сигнальные патроны, отстреливаемые учебной торпедой, прошедшей положенный путь и всплывшей так, что из воды видна только её полосатая носовая часть. КСП – маленький разноцветный фейерверк. КСП и пребывание торпеды на плаву – величины во времени не бесконечные, поэтому, обнаружив КСП, к торпеде немедленно направляют катер-торпедолов для извлечения её из моря. ЧП (чрезвычайное происшествие) флотского масштаба, если торпеда вовремя не будет поднята и утонет!

Короче, отгулял свой отпуск Сашка, и привёз из родных мест много рыбных вкусностей, в том числе шар паюсной икры размером с футбольный мяч, завернутый в пергамент. У меня от вида такого количества дефицитнейшего продукта глаза на лоб полезли, а Сашка засмеялся и сказал, подмигнув:

– Теперь нам с Вами будет, чем червячка заморить.

Так мы и стали бороться с “червячком”, особо не афишируя свою “борьбу”. Я же, со своей стороны, внёс в общее дело растворимый кофе – продукт остродефицитный в те славные годы.

Прошло некоторое время. Начался сбор-поход Черноморского флота. Вышли на внешний рейд, встали на якорь. Мы – флагман, на борту – ВПУ (выносной пункт управления) командующего ЧФ. И понеслась: учения, тренировки, зачёты и прочая, прочая… Мы с Сашкой несём службу… В одну из ночей я несу ходовую вахту на мостике. Обстановка спокойная: на горизонте – чисто, на рейде – никаких шевелений.

Говорю Сашке:

– Спустись в каюту, испей кофею, да и мне принеси бутербродик да стакан погорячей.

Через какое-то время в ходовой рубке появляется довольный жизнью Сашка. В одной руке у него, обмотанный полотенцем дымящийся стакан кофе, в другой – бутерброд из свежеиспечённого хлеба с паюсной икрой. Передав мне “дары природы”, Сашка поудобнее устраивается в командирском кресле (знает, что я никогда не сижу: вахтенному офицеру это запрещено). Наблюдая за рейдом, наслаждаюсь бутербродом и кофе, присел на комингс, лицом в рубку. Через мгновение чувствую на плече чью-то руку, оборачиваюсь: капитан первого ранга, проверяющий из штаба флота! Поднимаюсь на ноги, доложить не могу: в правой руке стакан, в левой недоеденный бутерброд, во рту – он же, но только не дожёванный.

– Вы что себе позволяете, товарищ вахтенный офицер?! Вы не только сидите на вахте, но ещё и жрёте!

Ответить я смог коротким:

– Виноват!