Юрий Шестера - Последний поход «Новика» Страница 15

Глава V

Чрезвычайные события

Была ясная морозная ночь. Вдали, на западе, на внешнем рейде Порт-Артура, по редким огням угадывались корабли эскадры, стоящие на якорях. Вдоль берега Тигрового полуострова в одну линию вытянулись громады семи эскадренных броненосцев, а дальше к морю, в линию, параллельную броненосцам, стояли шесть крейсеров. Грозная сила, закованная в броню…

Андрей Петрович поежился от холодка, неприятно забравшегося за ворот шинели. Миноносец «Бесстрашный», командиром которого он был, находился вместе с несколькими другими миноносцами в охранении к востоку от эскадры. Все было абсолютно спокойно, и он, предупредив вахтенного офицера, мичмана Скоробогатова, решил до утра «покемарить», как любил выражаться его младший брат Степан.

Спустившись в каюту, предупредил своего вестового[62], чтобы он разбудил его ровно в шесть часов утра, разделся и лег в холодную постель. Он прекрасно знал, что сегодня, 26 января 1904 года, в доме командующего эскадрой вице-адмирала Старка состоится традиционный бал, посвященный дню Марии. А супругу хозяина большого гостеприимного дома звали Мария Ивановна.

«То-то сейчас многочисленные гости веселятся в адмиральском доме, — с долей зависти подумал он. — Наверное, там будет и сам наместник государя на Дальнем Востоке адмирал Алексеев[63]. Но мой миноносец, к сожалению, находится в охранении эскадры. Ну что же, служба есть служба!» — философски рассудил он и уткнулся лицом в подушку, чтобы хоть ненадолго забыться тревожным сном.

— Ваше высокоблагородие! Ваше высокоблагородие!.. — негромко, но настойчиво повторял рассыльный, пытаясь разбудить спящего командира.

Тот открыл глаза и, увидев встревоженное лицо матроса, рывком сел в постели.

— Ваше высокоблагородие, на эскадре слышна беспорядочная стрельба, и во все стороны шарят лучи прожекторов! — скороговоркой доложил рассыльный.

Сон, и до этого беспокойный, как рукой сняло. «Неужели японские миноносцы осмелились атаковать корабли эскадры?!» — мелькнула страшная догадка, и в груди разом похолодело — он вспомнил упорные слухи о том, что японские поданные незадолго перед этим спешно покинули не только Порт-Артур, но и весь Квантунский полуостров.

Не попадая в рукава мундира и чертыхаясь, старался как можно быстрее надеть поданную вестовым форму, и, уже на ходу застегивая шинель, устремился на мостик. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

— Господин капитан 2-го ранга, на эскадре слышна беспорядочная стрельба и во все стороны шарят лучи прожекторов! — как бы повторяя слова рассыльного, доложил вахтенный офицер мичман Скоробогатов.

На эскадре действительно была слышна стрельба и из стороны в сторону метались лучи корабельных прожекторов. Вспыхивали зарницы орудийных вспышек. Далекий треск выстрелов малых калибров перекрывался грохотом орудий главного калибра. На мачтах кораблей беспрерывно мигали разноцветные огни сигнальных фонарей. Затем раздались глухие мощные взрывы.

— Боевая тревога! — приказал командир, и, когда вахтенный офицер нажал красную кнопку возле машинного телеграфа, во всех корабельных помещениях раздались прерывистые звуки колоколов громкого боя[64].

Моментально миноносец превратился в кишащий муравейник — матросы в разных направлениях стремительно разбегались по своим местам по боевому расписанию. На семидесятипятимиллиметровом носовом орудии смачно клацнул затвор, досылая снаряд в казенную часть.

На мостик взбежал старший офицер лейтенант Бестужев. Приняв доклады с боевых постов и из машинного отделения, доложил:

— Господин капитан 2-го ранга, корабль к бою готов! — и вопросительно посмотрел на командира.

— Японские миноносцы атаковали эскадру! — коротко пояснил тот, уже ничуть не сомневаясь в трагизме происшедшего.

— Вот сволочи косоглазые! — в сердцах воскликнул лейтенант и грубо выругался. — Прошу извинения, Андрей Петрович, но ведь японцы атаковали нас без объявления войны!

Тот согласно кивнул головой, не обратив особого внимания на ругань своего подчиненного, — начались боевые действия, тяжелая мужская работа, и все средства были хороши для того, чтобы разбить и уничтожить врага, иначе он непременно сделает это с тобой. Это непреложный закон любой вооруженной борьбы.

— Включить прожектор! Осмотреть водную поверхность!

«Хотя кому мы нужны, если на внешнем рейде стоят броненосцы и крейсера! Так себе, мелочь…» — промелькнула шальная мысль у Андрея Петровича, отдавшего эти команды.

Через некоторое время сигнальщик доложил:

— Ваше высокоблагородие, корабли противника не обнаружены!

— Чего и следовало ожидать, — буркнул тот, удовлетворенный подтверждением своего предположения.

— Полный вперед! — приказал он и круто развернул миноносец.

— Попытаемся перехватить японские миноносцы на отходе, — пояснил Андрей Петрович свой маневр старшему офицеру. — Свои торпеды, как я полагаю, они уже израсходовали.

— Дай-то Бог, Андрей Петрович! Вот тогда бы мы им показали кузькину мать! — запальчиво воскликнул старший офицер, и глаза всех моряков, присутствовавших на мостике, вспыхнули недобрым, мстительным огнем.

Однако обнаружить японские миноносцы так и не удалось. Поэтому Андрей Петрович приказал возвращаться к эскадре.

— Прожектор не выключать! Включить свои опознавательные огни! — приказал он. — А то, чего доброго, наши ошалевшие в этом кошмаре комендоры запросто могут разнести наш миноносец в щепки.

Благополучно подойдя к эскадренному броненосцу «Петропавловск», он доложил вице-адмиралу Старку, который уже прибыл на флагманский корабль. Было видно, что вице-адмирал потрясен событиями.

— Ваше превосходительство, на море неприятельских судов не обнаружено!

В ответ он услышал много неприятных слов в свой адрес. Однако, излив свою наболевшую душу, адмирал наконец-то сообразил, что стоявший перед ним навытяжку капитан 2-го ранга имеет к случившейся трагедии лишь косвенное отношение. И уже более спокойным голосом приказал ему возвращаться в гавань Порт-Артура.

Под Золотой Горой стоял приткнувшийся на мелководье броненосец «Цесаревич», а невдалеке от него — крейсер «Паллада».

Когда же «Бесстрашный» подошел к входу в гавань, то слева, у Тигрового Хвоста, открылась темная громада броненосца «Ретвизан», тоже приткнувшегося носом к берегу, корпус которого частично перекрывал мелководный проход.

— Наверное, его командир хотел ввести подорванный корабль в гавань, на внутренний рейд, однако с его осадкой этот проход может быть преодолен лишь в большую воду, то есть во время прилива, — предположил Андрей Петрович. — Это тебе не мы, вездесущие миноносцы, — добавил он, усмехнувшись.

— Еще, слава богу, что не потоплен ни один большой корабль эскадры. Хотя не такое уж большое, но все-таки утешение, — задумчиво произнес старший офицер, оглянувшись в сторону эскадры.

— Вот в этом я полностью согласен с вами, Евгений Аркадьевич, — подтвердил командир. — Тем не менее о генеральном сражении с японским флотом теперь нужно, к сожалению, забыть на несколько месяцев.

— Уж это точно, Андрей Петрович, — вздохнул лейтенант. — Ведь в Артуре всего лишь один сухой док, и придется теперь мастеровым латать подорванные корабли во временных деревянных кессонах[65].

— Да и мастеровых-то этих, присланных из Петербурга с Невского завода для сборки миноносцев, как кот наплакал, — поддакнул ему в тон командир.

В здании Морского собрания вахтенный офицер крейсера «Паллада» лейтенант Бровцын делился с окружившими его офицерами своими впечатлениями о ночном нападении японцев на эскадру.

— На «Петропавловске» пробило шесть склянок[66], и одновременно начался перезвон и на других кораблях эскадры. Я уже предвкушал скорую смену с вахты.

Офицеры понимающе закивали головами.

— В это время со стороны Дальнего показалось несколько миноносцев, которые шли со всеми огнями. Я был несколько удивлен их появлением и стал в бинокль рассматривать подходящие суда. Ничего необычного не заметил: обычные четырехтрубные миноносцы с кожухом посередине, похожие на наши с Невского завода, каких много в артурской эскадре. Меня, однако, смутило то, что они шли прямо на «Палладу», и я приказал вахтенному сигнальщику запросить у них позывные.

Однако, не отвечая на запрос с «Паллады» и подойдя к эскадре на два-три кабельтова, миноносцы разделились. Два из них направились к голове эскадры, а остальные — к концевым кораблям. И тут же один за другим раздались два сильных взрыва.

У офицеров, с напряжением слушавших лейтенанта, вырвался скорбный вздох, скорее похожий на глухой стон.