Николай Панов - Морские повести Страница 15

Вскарабкавшись на высокий гранитный барьер, Агеев остановился, поджидая остальных.

Быстрая горная речка, пересекая им путь, клубилась, взлетала каскадами пенных стремительных всплесков. Она мчалась под уклон, кувыркалась среди обточенных черных камней и шагах в десяти влево срывалась вниз белым ревущим водопадом.

Водопад фыркал и гремел и летел отвесным потоком на далекие мокрые скалы.

А прямо перед четырьмя моряками, по другую сторону речки, поднималась отвесная гранитная стена, поросшая от самого подножья ползучей березкой и кустиками черники.

— Ну, товарищи, — крикнул Агеев, — сейчас пойдем туда, где нас днем с огнем не сыщут!

Пенная вода, обдавая влагой, прыгала и бесилась у самых ног. Речка была шириной метра в четыре. Три черных кривоугольных камня, как неправильно расположенные ступени, пересекали поток. И, как всегда в таких случаях, людям, пристально смотревшим на камни, казалось: вода стоит неподвижно, а вперед несутся три обрызганные тающей пеной точки среди кипящей воды.

— Вдоль речки пойдем, старшина? — крикнул Медведев.

Он не расслышал, что сказал Агеев. Разведчик наклонился к его уху.

— Зачем вдоль речки? Нам прямо, через стремнину, итти!

— Да ведь на том берегу сплошная стена.

— Было время — и я так думал, товарищ командир.

Агеев бросил пристальный быстрый взгляд на тот берег, ступил на первый камень, его сапог обдало пеной. Он пробалансировал по камням и в следующий миг точно растворился в отвесной зелени скалы.

Трое переглянулись. Каждый подумал одно и то же. Поскользнется человек или закружится голова — и вода опрокинет, понесет к водопаду, бросит вниз с многометровой высоты…

Зелень зашевелилась. Агеев, уже налегке, без вещевых мешков, пробежал по камням, стал рядом со спутниками.

— Все нормально, — сказал он, потирая руки. — Я этот тайник случайным делом нашел. Охотился на оленя, загнал его сюда, — ну, думаю, крышка. А он через воду перепрыгнул и пропал. Ну, думаю, если несознательный зверь здесь прошел, человек тем паче пройдет. Ничего — это ступеньки надежные, только лучше на воду не смотреть.

Говоря так, он глядел со странным выражением. Медведеву показалось: были в этих прозрачных, дерзких глазах и азарт, и скрытый вызов, и какое-то смутное опасение. Медведев шагнул к потоку.

Клокочущая снеговая пена рябила у самых ног, какая-то непреодолимая сила мешала шагнуть вперед. Занес ногу…

— Товарищ командир, — как сквозь сон, услышал оклик разведчика.

Обернувшись, придал лицу спокойное, почти нетерпеливое выражение.

— Товарищ командир, мы это по-другому наладим. Конечно, без груза вы бы и так перешли, а с багажом лучше вам удобства создать. Держи, моряк! — он передал Фролову конец белого манильского троса. — Сейчас будет у нас подлинный трап…

Не выпуская троса, легко перебежал на тот берег. Белый натянутый трос задрожал над потоком.

Медведев перешел свободно, придерживаясь за трос. Только слегка дрогнул, покачнулся под ногой первый камень. Следующим перешел Кульбин: как всегда неторопливый, с радиопередатчиком, вздувшимся под плащ-палаткой огромным горбом. Теперь только один Фролов, с тросом в руке, еще не перешел стремнину.

Ему показалось, что, глядя на него, Агеев насмешливо щурит глаза. Стиснул зубы. «Покажу вам, на что способен настоящий моряк…» Отбросив ослабевший трос, шагнул на первый камень…

Камень шатнулся, но нога стала твердо. Хорошо! Прыгнул на второй острый выступ… Прекрасно… И вдруг скользнула нога, рюкзак потянул вниз, что-то ударило под ноги, камни и пена завертелись в глазах. Все кончено. Сейчас захлестнет водопад, бросит вниз на скалы…

Но он не упал. В последний момент Агеев прыгнул, выгнулся, подхватил падающего Фролова. И оба уже стояли на берегу, с водой, хлюпающей в сапогах, с дрожью напряженья в каждой мышце. Яростные глаза разведчика в упор глядели на Фролова.

— Фанфаронить вздумал? Храбрей всех оказаться хотел?

— Я, старшина, как тот ирландец… — Фролов попробовал улыбнуться, провел ладонью по бледному лицу, борясь с головокружением.

— Какой еще ирландец? — удивленно посмотрел на него разведчик.

— А вот тот, которого спросили: умеет ли он играть на скрипке? «Умею, — отвечает, — только никогда не пробовал…»

Попытался улыбнуться, улыбка застыла под ледяным блеском трех пар глаз.

— Вот что, товарищ краснофлотец, — голос Медведева был сух, куда девались обычные дружеские интонации, — здесь у нас не Ирландия! Понимаете, что не только собой — всем успехом операции рисковали? — Фролов молчал, жалобно понурившись. — Получайте выговор за бессмысленное лихачество… Старшине первой статьи Агееву выражаю благодарность.

Он торжественно пожал Агееву руку. Румянец удовольствия окрасил щеки разведчика. Но в следующий момент Агеев взглянул с прежним, бесстрастным выражением.

— Теперь, товарищ командир, покажу вам наш морской пост. Только прошу кусты не мять, чтоб не видно было, что мы здесь проходили.

Гранитная скала поднималась отвесно вверх. Из-под прильнувшей к камням листвы лиловели ягоды, продолговатые, крупные, как виноград. Агеев сорвал несколько, сунул в рот.

— Прямо-таки огородная ягода, — провел он ладонью по зарослям черники и голубики и, раздвинув ветви березок, исчез за густой листвой.

За гранитным выступом, скрытым снаружи, снова начиналось узкое, ведущее вверх ущелье. Моряки шли гуськом. Падающий сверху неяркий свет усиливался. Ущелье было похоже на почти вертикальный, бесконечно стремящийся вверх тоннель. Казалось, он пробивал сопку насквозь, вел к ее недостижимо далекой вершине.

Вот он стал расширяться. Яснел свет наверху, тоннель переходил в широкую ложбину. Ложбина свернула в сторону, и свежий морской ветер хлестнул по лицам, чуть не сорвал с головы Медведева фуражку.

Они стояли на небольшой неровной площадке, только с одной стороны прикрытой скалой. С трех сторон были небо и ветер, казалось, — можно рукой дотронуться до висящих в небе молочных сгустков облаков.

Они прошли еще десяток шагов. Неровные скалы барьером огораживали площадку. Невозможная, головокружительная пропасть развертывалась под ногами.

Высота, к которой подошли постепенным подъемом, здесь, с другой стороны, обрывалась отвесной стеной. До самого океанского прибоя, плещущего внизу, она спускалась без наклона. Даже морской гул не доносился сюда.

Немые, отороченные белизной волны набегали на извилистый берег. И видимость отсюда открывалась на три стороны света. И воющий ветер норд-вестовой четверти, казалось, качал узкий гранитный утес.