Уильям Джейкобс - Под чужим флагом (сборник) Страница 15

— Рад слышать это, — сказал капитан.

А второй и третий помощники погладили по спине старшего — совсем как вы погладите собаку, которую не знаете.

— Они были здоровые ребята, — продолжал старший помощник, — и мне недешево обошлось это дельце. Посмотрите на мой глаз.

Второй помощник зажег спичку и осветил его. Это, действительно, была красота.

— Надеюсь, что вы заявили полиции? — спросил капитан.

— Нет, сэр, — ответил тот, гордо выпрямившись. — Я не нуждаюсь в защите полиции. Пятеро — это большое число, но я разогнал их всех и не думаю, что они когда-нибудь затронут опять британского моряка.

— Вам надо отдохнуть, — сказал второй помощник. — Ложитесь-ка спать.

И, взяв его под руку, он повел старшего в каюту.

Когда все они ушли, мы стали обсуждать услышанное, стараясь догадаться, что произошло и как это Билль Кузенс и Боб Поллан превратились вдруг в пять германских матросов.

— Помощник врет, — сказал плотник. — Ему стыдно признаться, что поколотили его индусы.

Мы все тоже так думали, но пришлось подождать еще почти час, пока явились те двое и подтвердили нашу догадку. И громадная разница была между тем, как взошли на борт они и помощник. Они явились без всякой помпы и прокрались на судно совершенно бесшумно. Первое, что мы увидели, когда они вернулись, была босая черная пятка, показавшаяся на верхней ступеньке трапа, ведущего в кубрик, и осторожно ощупывавшая следующую ступеньку.

Пятка была Боба. Он спустился вниз, спиной к нам, не говоря ни слова, и мы увидели, что он держит еще чью-то черную ногу и ставит ее со ступеньки на ступеньку, сводя кого-то вниз. Это был Билль. И изо всех жалких и несчастных индусских нищих, каких вы только могли видеть, Билль оказался самым страшным и жалким, когда добрался до кубрика. Он бессильно опустился на нижнюю койку и обеими руками ухватился за свою распухшую голову.

Боб сел рядом с ним, и так они сидели, молча и не двигаясь, больше похожие на восковые фигуры, чем на живых людей.

— Я вижу, вы сделали это, Билль, — сказал, наконец, Джо Смит, долго прождав, пока они заговорят сами. — Расскажите же нам, как все произошло.

— Нечего рассказывать, — произнес Билль очень кисло. — Мы его поколотили, вот и все.

— И он нас тоже поколотил, — сказал Боб со стоном. — У меня болит все тело, а ноги…

— Что такое у вас с ногами? — спросил Джо.

— Отдавлены пальцы, — ответил Боб отрывисто. — Вдребезги отдавлены, — прибавил он затем. — Никогда еще в жизни не был я в такой перепалке. Он дрался, как бешеный. Я думал, что он убил Билля.

— Я бы предпочел, чтобы он меня убил, — произнес Билль с болезненным стоном. — Мое лицо стало сплошной раной. Я не могу дотронуться до него.

— Неужели вы, вдвоем, не смогли его вздуть? — с удивлением спросил Джо.

— Во всяком случае, он нас тоже поколотил, — сказал Билль. — Мы подошли к нему вплотную, чтобы он сам начал драку, и первым делом он отдавил нам ноги. А потом казалось, будто мы попали под ветряную мельницу с большими железными молотками вместо крыльев.

Он еще раз простонал, повернулся лицом к борту и, когда мы продолжали его расспрашивать, только ругался в ответ.

Оба, видимо, были в совершенном изнеможении и, в конце-концов, заснули, не раздеваясь и не смыв даже краску, которой были вымазаны.

На другой день я проснулся раньше обычного времени от звуков чьего-то голоса и всплесков воды. Это продолжалось так долго, что я потерял надежду вновь заснуть, открыл глаза и, соскочив с койки, увидел Билля, обливавшегося водой над тазом и невероятнейшим образом ругавшегося.

— В чем дело, Билль? — спросил, зевая, тоже проснувшийся от этого шума Джо Смит.

— У меня так избита кожа, что я еле могу дотронуться до нее, — сказал Билль, наклонившись над тазом и растирая лицо мокрыми руками. — Ну что, сошла краска?

— Сошла ли краска? — переспросил Джо. — Конечно, нет. Отчего вы не возьмете мыло?

— Мыло… — заорал Билль диким голосом. — Черт вас возьми, я уже извел больше мыла, чем трачу обычно в полгода.

— Очевидно, плохо мылились, сказал Джо. — Намыльтесь хорошенько.

Билль осторожно положил мыло на табуретку, подошел к Джо и рассказал ему в самых ужасных выражениях, что он с ним сделает, когда оправится от побоев и восстановит свои силы.

Затем слез с койки Боб Поллан и тоже начал пробовать отмыть краску с своего лица. Оба долго продолжали мылиться и мыться. Затем подходили к свету и осматривали друг друга, стараясь уверить себя, что краска сходит, пока не извелись окончательно. Билль задел ногой, опрокинул ведро с водою и стал бегать по кубрику, как сумасшедший.

— Да, ведь, плотник вымазал вас, — сказал кто-то из наших. — Заставьте его и отмыть краску.

Вы не поверите, с каким трудом нам удалось, наконец, разбудить этого человека. Он еще не совсем проснулся, когда его стащили с койки, посадили перед этими двумя несчастными и сказали, чтобы он снял с них свою краску.

— Не думаю, что здесь найдется что-нибудь подходящее для этого, — произнес он в конце концов, когда очнулся и пришел в себя. — Я забыл к тому же, чем это смывается.

— Вы что же? Хотите сказать, что мы на всю жизнь останемся индусами? — заревел громовым голосом Билль.

— Ничего подобного! — с негодованием ответил плотник. — Краска сама сойдет с течением времени. И я думаю, если будете каждый день бриться, это ускорит дело.

— Я сейчас достану свою бритву! — прорычал таким же диким голосом Билль. — Держите его, Боб. Я срежу голову этому бандиту!

Он, действительно, полез в свой сундук и достал бритву, но мы, конечно, все соскочили с коек, оттащили его от плотника и твердо дали ему понять, что этот номер не пройдет. Затем мы усадили его и Боба и начали пробовать над ними все, что только могли придумать, начиная от смазочного масла и кончая холодным чаем, клали им припарки и компрессы, но что бы мы ни делали, их физиономии становились только более блестящими, не меняясь в цвете.

— Ничего не выйдет, я, ведь, вам говорил, — сказал плотник. — Это самая прочная краска, какую я знаю. Вы не поверите, если я скажу, сколько стоит одна маленькая коробка ее.

— Ладно. Вы были с нами заодно во всей этой штуке, — произнес Билль дрожавшим от злости голосом. — Вы сделали это, чтобы мы могли вздуть помощника, и что будет нам за это, будет и вам.

— Я не думаю, чтобы скипидар помог, — сказал плотник, быстро поднявшись, — но надо попробовать.

Он принес скипидар, вылил немного на тряпку и дал ее Биллю, сказав, чтобы тот растер ею лицо. Билль мазнул ею лицо, но в ту же секунду вскочил со страшным криком, уткнулся головой в рубашку Симмонса и начал с ожесточением вытирать ею лицо. Потом бросил опешившего Симмонса, оттолкнул одного из наших, умывавшегося около ведра с чистой водой, и окунул лицо в воду. После этого стал прыгать и скакать, как сумасшедший. Затем опять бросился на свою койку, закутал лицо в одеяло и начал раскачиваться и стонать, как умирающий.