Братья Кип - Верн Жюль Габриэль Страница 15

— Несчастные! — пробормотал капитан.

— Наступила ночь, корабля стало совсем не видно. Шло время… От волнения нам не сразу пришло в голову зажечь костер на мысу. Когда же мы вспомнили про этот простой способ привлечь к себе внимание — вновь появилась надежда. Сухая трава, хворост… мы охапками несли все это наверх, потом взяли горящие угли из нашего очага, который мы поддерживали на берегу. Вскоре разгорелось яркое пламя. Если корабль еще на якоре, думали мы, костер не может быть не замечен вахтенным матросом! Как описать радость, охватившую нас, когда часов в десять мы услышали тройной выстрел! И когда сигнальный огонь появился там, где был бриг! Нас увидели… Теперь мы были уверены, что корабль не снимется до рассвета, что нас спасут…

Слушая скупой рассказ потерпевших, и капитан, и его сын, и матросы мысленно рисовали себе картину их жизни на этом забытом людьми и Богом кусочке суши посреди безбрежного, пустынного океана. О лишениях, которые претерпели эти двое людей, красноречиво говорил весь их облик: они напоминали скелеты, едва прикрытые лохмотьями одежды. Но пора было возвращаться на корабль. Мистер Джибсон, его сын и спасенные сели на корму, матросы подняли якорь, и лодка направилась к судну.

За время короткой беседы мистер Джибсон понял, что эти несчастные принадлежат к образованному классу, о чем свидетельствовали их речь и манеры. Понял это и Вэн Мод. Ему сразу стало ясно, что потерпевшие не из числа тех авантюристов, каких часто можно встретить в этой части Тихого океана. Скорее всего они даже не были членами экипажа погибшей шхуны, а всего лишь ее пассажирами. Все это не способствовало осуществлению его планов и все больше и больше раздражало.

Лодка причалила. Джибсон с сыном и спасенные поднялись на палубу. Братьев тут же представили судовладельцу. Мистер Хаукинс, увидев, в каком ужасном состоянии находятся эти люди, протянул к ним руки.

— Добро пожаловать, друзья мои! — И крикнул коку: — Дайте им поесть! Они умирают с голода!

После завтрака мистер Джибсон отдал в распоряжение новых пассажиров одну из боковых кают, куда была принесена одежда. Когда они вернулись на корму, мистер Хаукинс, капитан и его сын могли наконец услышать их историю.

Люди эти были голландцами, родом из Гронингена. Их звали Карл и Питер Кип. Старший, Карл, служил морским офицером в торговом флоте Нидерландов. Он много плавал лейтенантом, а потом помощником капитана. Младший, Питер, работал на одном из Молуккских островов представителем конторы в Амбоине, связанной с домом Кип в Гронингене.

Торговый дом Кип занимался оптовой и мелкооптовой торговлей в районе уже названного архипелага, принадлежащего Голландии. Торговали мускатным орехом и гвоздикой, которыми изобилуют те земли. И хотя фирма не числилась среди самых известных в городе, однако его глава обладал прекрасной репутацией в коммерческом мире. И вот пять месяцев назад этот почтенный коммерсант скоропостижно скончался. Не надо говорить, каким это было тяжелым ударом для сыновей (их мать умерла еще за несколько лет до кончины отца), но, помимо этого, явилась еще необходимость срочно принимать меры, чтобы помешать ликвидации фирмы.

Карл Кип, тридцатипятилетний моряк, должен был в скором времени стать капитаном. Может быть, не столь острого ума, как его брат, менее деловой, менее приспособленный к тому, чтобы возглавить торговый дом, он безусловно превосходил Питера в энергии, решимости, физической силе. Самым большим огорчением его было то, что финансовое положение торгового дома Кип не позволяло ему иметь собственный корабль: из капиталов, вложенных в дело, ничего нельзя было взять.

Карл и Питер были очень дружны. Их дружба никогда не омрачалась ни малейшим раздором. Взаимная симпатия связывала братьев теснее, чем узы крови. Ни тени ревности или соперничества никогда не стояло между ними. Каждый оставался в своей сфере. Одному — дальние плавания, сильные чувства, опасности моря. Другому — работа в амбоинской конторе и связь с торговым домом Кип в Гронингене. Ни тот, ни другой не пытался создать свою семью, что могло их разделить. Питер, человек умный и с большими способностями к торговле, целиком посвящал себя делам. Его компаньон, — тоже голландец, старательно развивал дело. Он увеличивал кредит дома Кип и не жалел для этого ни времени, ни стараний.

В день смерти отца Карл находился в амбоинском порту, на борту голландского корабля из Роттердама, Карл плавал на нем помощником капитана. Тогда и было принято решение, что Питер расстанется со своим компаньоном в Амбоине и вернется в Гронинген управлять торговым домом отца. При этом братья рассчитывали на трехмачтовый корабль «Максимус», на котором Карл Кип прибыл на Молукки. Но это старое, потрепанное штормом судно было объявлено непригодным для перехода в Голландию, а его капитан, офицеры и матросы отправлялись в Европу на средства торгового дома Хопперсов из Роттердама, которому принадлежал корабль. Правда, организация их возвращения требовала довольно длительного пребывания в Амбоине: кроме всего прочего, нужно было дождаться корабля из Европы. Братья же очень торопились вернуться в Гронинген.

Итак, Карл и Питер Кип решили сесть на любое судно, идущее с любого острова Молуккского архипелага. В это время появилась трехмачтовая шхуна «Вильгельмина» из Роттердама, которая не собиралась надолго задерживаться на стоянке. Это судно, водоизмещением пятьсот тонн, возвращалось в свой родной порт с остановкой в Веллингтоне. Из Веллингтона капитан Ребок намеревался начать плавание в открытом океане и, обойдя мыс Горн, выйти в Атлантику. Если бы на «Максимусе» требовался помощник капитана, Карлу Кипу, без сомнения, предложили бы эту должность. Но экипаж был полностью укомплектован; Карл Кип, не желая терять возможность поскорее попасть на родину, снял пассажирскую кабину на «Вильгельмине».

«Вильгельмина» вышла в море двадцать третьего сентября. Ее экипаж состоял из капитана, мистера Ребока, помощника Стурна, боцмана и десяти матросов: все они были голландцами. Шестого октября корабль, пройдя многочисленные рифы, вышел в Коралловое море. Перед «Вильгельминой» открывались необозримые просторы Тихого океана до самого мыса Горн.

В ту ночь, с девятнадцатого на двадцатое октября, тяжелый туман окутывал море, абсолютно спокойное, как почти всегда бывает при туманной погоде. «Вильгельмина» зажгла положенные огни: зеленый по правому борту и красный по левому. На борту все было в порядке, вахтенный офицер и матросы исправно несли службу, как вдруг произошло то, чего никто не мог предвидеть: судно получило страшный удар в подветренный левый борт на высоте рубки. От толчка сразу сломались грот- и фок-мачты. Когда Карл и Питер Кип выскочили из каюты, они увидели лишь огромный силуэт корабля, извергающий дым и пар. На полсекунды зажегся белый огонь на штаге[71] корабля. Позднее братья пришли к заключению, что из-за густого тумана вахтенные встречного корабля, а это был, без сомнения, пароход, не разглядели бортовых огней «Вильгельмины». Неизвестный пароход на полном ходу пролетел, как снаряд, сквозь корпус трехмачтового корабля, может быть, даже не потерпев при этом серьезных повреждений. Продолжал ли он двигаться дальше после столкновения? Или остановился и спустил на воду шлюпки, чтобы спасти тонувших?.. Но всю эту картину катастрофы они восстановили потом, коротая томительные дни на пустынном острове, а тогда, той страшной ночью, они даже не успели ничего подумать.

«Вильгельмина» — нос в одной стороне, корма в другой — уже тонула. Карл и Питер, уже по пояс в воде, едва заметили нескольких матросов, уцепившихся за снасти. Воспользоваться шлюпками было невозможно, ибо они уже затонули. Скоро океан поглотил и останки «Вильгельмины», и братьев потянуло в образовавшуюся воронку.

— Главное не разлучаться! — крикнул Питер.

— Положись на меня! — ответил Карл.

Оба были прекрасными пловцами. Но есть ли поблизости земля? Где находилась шхуна в момент катастрофы? Они знали только, что двое суток назад судно, держа курс на восток, проходило где-то южнее Новой Каледонии. Карл и Питер Кип думали, что погибнут. Кромешная тьма окутывала море. Не слышно было ни свистков, ни звуков сирены, ничего, что напомнило бы о присутствии судна. Если бы хоть какой-нибудь обломок корабля попался им на пути, нет — кругом была одна вода.