Жак-Ив Кусто - Мир без солнца Страница 16

Когда «ныряющее блюдце» поднимается после очередного глубинного исследования рифа Шаб-Руми и скользит мимо Маленького дома на глубине 25 метров, оно кажется издали огромной медузой, а в подводной мгле – каким-то тревожным призраком. Наше чудо техники – «Дениз» – послушно каждому мановению руки и каждому велению водителя и командора Кусто, находящихся в ней в этот момент. С крыши «Морской звезды», металлические лучи которой простираются над верхней площадкой «Преконтинента-2», наши аквалангисты видят, как «блюдце» медленно (скорость его не превышает одного узла, то есть меньше двух километров в час) направляется к своему ангару. «Блюдце» приближается к нам, и при рассеянном дневном свете, проникающем на эту глубину, мы различаем теперь некоторые детали: нам видно, как через сопла выталкивается вода, а само «блюдце» с прожектором и навигационными фарами кажется каким-то таинственным вододышащим чудовищем (фото 23). Через иллюминаторы-глаза оба члена экипажа наблюдают за тем, как «блюдце» вплывает в ангар.

Вернувшись после очередного глубинного погружения, «блюдце» как бы проскальзывает между выдвижными опорами ангара и вплывает, направляемое аквалангистом-регулировщиком, под гидродверь, ведущую внутрь «Морского ежа» – этого своеобразного водолазного колокола, куда с «Росальдо» нагнетается воздух под давлением в две атмосферы.

В ангаре, где мы дышим воздухом, сжатым до двух атмосфер, четырехтонный электрический кран переносит «блюдце» через гидропорог, поверх которого вода не может подняться. Это напоминает всплытие подводной лодки в гроте. И лишь когда «Дениз» поднята и находится в отсеке с воздухом, пригодным для дыхания, океанавты выходят из своей исследовательской подводной лодки.

Если посмотреть снизу на ангар «блюдца» при свете дня, когда лучи солнца проникают сквозь десятиметровую толщу вод Красного моря, освещая его крышу, то это сооружение кажется огромным трехлапым жуком (фото 24). Если спуск и отплытие «блюдца» с «Калипсо» были часто затруднены, то под панцирем ангара всегда спокойно и в распоряжении подводников сухое помещение ремонтного цеха. Впервые в истории подводного плавания ремонтная база подводных лодок установлена на дне моря!

Перед тем как подняться на поверхность или начать глубинное погружение в «блюдце», Кусто решил «зайти» в гости к жильцам «Морской звезды». Надев акваланги, он и Альбер Фалько направились вплавь от ангара к Большому дому. Достаточно взглянуть на нагромождение переплетающихся, как лианы, труб и кабелей, идущих от «Росальдо» к Большому дому, а от него далее к Нижней станции, чтобы понять, насколько сложно снабжать океанавтов воздухом и электроэнергией. Будущие подводные дома, несомненно, должны постепенно освобождаться от этих пут.

Подплыв к Дому, аквалангисты «повесили» свои четырехбаллонные блоки на противоакульей клетке. Здесь обычно оставляют самое тяжелое и громоздкое оснащение перед тем, как подняться в Дом. Как только Кусто и Фалько сняли свои маски, появился бородатый кок – Гильбер.

— Добрый день, командор, хорошо прогулялись? Что хотели бы выпить?

Мы расположились за столом в центральной «гостиной» «Морской звезды». Раймон Кьензи закуривает трубку, а командор затягивается сигаретой. Это парадоксально: здесь, под водой, океанавты живут намного комфортабельнее остальных членов экспедиции, которым приходится ютиться в душных каютах наших кораблей! Кусто берет лист бумаги и машинально вычерчивает всем нам хорошо известную схему «Преконтинента-2» – нашего подводного городка (фото 25).

Горизонтальная линия сверху – это поверхность Красного моря. Слева – «Калипсо», курсирующая между Шаб-Руми и Порт-Суданом или любым другим пунктом снабжения. Справа – «Росальдо» на якорной стоянке в лагуне. В центре – коралловое кольцо Шаб-Руми и наш «мост через реку Квай» с проложенными по нему кабелями и различными трубопроводами, связывающими «Росальдо» с поселком. На подводной площадке, на глубине 11 метров расположены Большой дом и ангар, на узеньком уступе на глубине 33 метра якорный груз Нижней станции. Еще глубже, на глубине 51 метр, находится одно из пяти акулоубежищ, где могут укрыться в случае опасности наши аквалангисты. Вот та небольшая часть подводного континентального плато, которое океанавты взялись исследовать.

В Большом доме океанавты часто прослушивают магнитофонные записи классической музыки, особенно популярны Моцарт, Вивальди и Бах. Вечером, ужиная в столовой, где расположен также центральный пульт управления, океанавты обсуждают погружения, произведенные за день, и намечают программу работ на следующие сутки. У всех здесь радужное настроение, несмотря на то, что работа заканчивается лишь к 19 часам, а отбой либо в 21, либо в 22 часа.

Наступила ночь. С поверхности моря строения верхнего этажа подводной базы несколько напоминают домики лесничих на опушке. Воздухоотводящие трубы, из которых поднимаются столбом пузырьки воздуха, лопающиеся на поверхности моря, похожи на дымящие трубы. В первом из четырех лучей нашей «Звезды» находится прихожая с раздевалкой и душевой, во втором – кухня; к столовой, где все мы собираемся за ужином, примыкает морская биолаборатория, фотолаборатория и туалет. В двух других лучах размещены каюты, с четырьмя койками в каждой.

Наши счетчики длительности погружения снабжены восемью световыми указателями и рамками для восьми табличек с именами океанавтов. В действительности же нас всего шестеро, а в дальнейшем в Большом доме будут жить пятеро.

Каждое утро перед океанавтами «Морской звезды» разворачивается одно и то же зрелище. Вокруг рифов появляется загадочное серебристое облако – это мириады рыбешек, то чинно дефилирующих, то шаловливо кувыркающихся в беспрестанном круговороте вблизи кораллов. Впечатляющее зрелище! У нас создается ощущение, что мы сами превратились в существ, которые постоянно живут под водой. Такое же чувство испытывали аквалангисты во время непродолжительных погружений.

4 июля 1963 года. Итак, настал день, когда Андре Портлатин и Раймон Кьензи, добровольцы-глубинники, должны обосноваться в Нижней станции и прожить в ней целую неделю. Профессор Раймон Весьер, который вызвался их проводить, спустился первым; Кьензи и Портлатин, переодевшись в гидрокостюмы, готовы следовать за ним. На каждом специальная резиновая черная маска, в нее вмонтированы наушники и микрофон, связанные с подводным радиотелефоном, который закреплен на левом бедре. Отныне мы будем звать наших глубинных океанавтов «черными масками». Андре Фолько и все остальные жильцы «Морской звезды» наблюдают за отплытием «глубинников» (фото 27). Все волнуются за них и готовы прийти к ним на помощь в любой момент. Ведь никто из аквалангистов еще не жил и не работал в течение нескольких дней на глубине 25-100 метров. Этот эксперимент станет решающим для будущего освоения морских глубин человеком.