Луи Нуар - Золотой корсар Страница 17

– Должно быть, это очень страшно – взрыв бочки с порохом?

– Просто ужасно!

– А вдруг мы кого-нибудь убьем?

– Луиза, – промолвил Паоло, – мы всегда подвергаем чью-нибудь жизнь опасности; каждый наш шаг может повлечь за собой смерть человека; к примеру, иду я по улице, встречаю друга, заговариваю с ним – словом, задерживаю его. Затем мы расходимся, каждый своей дорогой, его убивает упавшей трубой, и я становлюсь невольной причиной его смерти. Если бы я его не остановил, он бы не оказался на месте падения трубы в тот самый момент, когда ей вздумалось свалиться с крыши. Все эти опасения столь же глупы, как и угрызения совести, которые я вроде как должен бы испытывать из-за того, что остановил друга. И потом, все люди стоят друг друга: твоя жизнь имеет такую же ценность, как и жизнь какой-нибудь другой женщины. Не предпринимая попыток выбраться отсюда, мы обрекаем себя на смерть печальную и долгую, на смерть на медленном огне, как говорят в народе, и это будет ужасная пытка, медленная и жестокая агония. Там же, по ту сторону, если кто и умрет, это случится быстро и безболезненно; у него не будет таких мук, какие ждут нас, если мы здесь останемся.

– И тем не менее…

– Довольно, Луиза, довольно; не то я поверю, что ты готова предпочесть человека незнакомого, которому может грозит смерть, а может и нет, возлюбленному, который находится рядом с тобой.

– Ты прав! – воскликнула она при этих словах и с удвоенной энергией принялась за работу.

Вскоре все было закончено.

Порох оказался вполне пригоден к использованию; вода хоть и проникла в бочку, но смочила лишь внешний его слой, так что в середине он остался сухим.

– Этого нам хватило бы и для того, чтобы поднять целую гору! – воскликнул Паоло, тщательно проверив свои запасы.

Маркиза спросила:

– Значит, все уже решено?

– Да.

Она ничего не ответила; впрочем, она и так знала, что воля его непоколебима и ничто не может заставить его отказаться от намеченной цели.

– Не так-то и просто будет запихнуть порох в эту дыру, – заметил он, – но, думаю, мы справимся. Я встану на выступ, а вот та шероховатость послужит мне шкивом; я перевяжу бочку веревками, собьем небольшой плот из досок и затолкнем его под эту выпуклость. Когда он окажется точно под ней, я потяну веревки на себя, и бочка встанет на нужное нам место.

Так они и поступили, после чего Паоло приготовил три фитиля одинаковой длины и два из них по очереди спалил – нужно было вычислить такую длину третьего, чтобы он горел ровно полминуты.

Долго под водой они бы оставаться не смогли, поэтому все должно было быть выверено до секунды.

Покончив со своими опытами, он присоединил фитиль к бочке и вернулся к маркизе.

Луизу била мелкая дрожь.

– Ну что, все готово? – спросила она.

– Да, – отвечал Паоло сдавленным голосом – волнение маркизы передалось и ему.

И было из-за чего волноваться: они собирались подвергнуть себя ужасной опасности; намеревались разыграть партию, ставкой в которой была жизнь, не имея полной уверенности в том, что их не погребет под осколками скалы, которую поднимут на воздух двести фунтов пороха.

Они упали друг другу в объятия.

– Возможно, это наш последний поцелуй! – прошептал он.

– Тогда пусть он будет долгим и нежным! – сказала она.

Вместо ответа он еще крепче прижал ее к себе…

Наступил вечер, а вместе с ним и назначенный час. Паоло поднялся на ноги; нужно было действовать. Запалив трутовую палочку, он забрался на скалу и осторожно приблизился к фугасу.

Оказавшись на расстоянии вытянутой руки от фитиля, решительный юноша вдруг замялся; он просчитал еще раз шансы на успех и на гибель и, найдя их равными, пребывал теперь в сомнениях.

Взгляд его обращался то на маркизу, то на заряд, и он говорил себе, что через пару минут последний, возможно, убьет женщину или же ужасно ее покалечит.

Поняв, что именно она является причиной этой задержки, этой слабости, маркиза решила твердо покончить со столь тяжелой для нее нерешительностью.

В конце концов, иного выхода у них просто не было.

– Зажигай фитиль и спускайся, Паоло, – закричала она. – Будь что будет!

– Это твое последнее слово? – спросил он.

– Да, – решительно промолвила маркиза, – жребий брошен!

– Что ж, как скажешь.

И он поднес трутовую палочку к фитилю, который тотчас же вспыхнул.

– Давай за мной! – крикнул Паоло и бросился в воду.

Маркиза не замедлила к нему присоединиться, и море сомкнулось над их головами.

Фитилю оставалось гореть тридцать секунд…

Глава IX. Драма на борту

Произошел ужасный взрыв…

Огромный кусок утеса взлетел на воздух и рассыпался в пыль. Пещера была уничтожена…

Находившийся в воде Паоло ощутил легкую контузию. Сдавленная с невероятной силою, вода выбросила тела юноши и маркизы на то, что раньше было скалой.

Первым вынырнув на поверхность, Паоло увидел небо, но тут его накрыло градом камней и щебня, заставившим вновь уйти под воду.

Когда он выбрался наконец на берег, то тут, то там еще падали мелкие осколки горной породы.

Паоло услышал крик.

Без раздумий бросившись в воду, он поплыл в том направлении, откуда донесся этот призыв о помощи, и заметил безжизненно качавшееся на волнах тело маркизы.

У молодой женщины была пробита голова…

Взревев от ярости, Паоло лихорадочно вцепился в ее мокрые одежды одной рукой, а другой погреб к берегу, выбравшись на который, он потерял сознание.

Когда тебе четырнадцать, горе убивает.

Но по прошествии первого шока все быстро забывается; молодость не смотрит в прошлое, неудержимо стремясь в будущее.

Паоло был на берегу Сицилии.

Придя в сознание, он обнаружил, что находится в рыбацкой хижине. На его вопрос, что стало с молодой женщиной, вытащенной им на берег, ему сказали, что она умерла и тело ее предали земле.

Несколько часов Паоло пребывал в глубоком отчаянии, но потом почувствовал, как жизнь, неудержимая, возвращается к сердцу. Невольно он принялся мечтать о грандиозных планах, которые строил в Неаполе.

Нужно жить дальше.

Непреодолимая тяга к морю привела юношу в Палермо, где он нанялся обычным матросом на одно испанское судно, отплывавшее в Барселону.

Только представьте себе: он, будущий Рыжая Борода, новый Жан Бар – и согласился на столь жалкую должность!

Но Паоло был сильным парнем, которого ничто не могло остановить.

Добросовестным отношением к делу он быстро завоевал уважение капитана барки.

В Барселоне он получил несколько дуро и оставил корабль.

В порту он увидел судно-конфетку – узкое в киле, с остроконечными мачтами, созданное не ходить, а летать; бриг – элегантный, красивый, крепкий, кокетливый, пленительный, грациозный, чарующий.

И Паоло сказал себе:

– Ах! Если бы это восхитительная скорлупка была моею, я бы такого добился!..

Он поинтересовался, куда держит курс этот корабль со столь изящными формами и столь длинными реями.

– А черт его знает! – промычал один, выразительно пожав плечами. – Но сдается мне, что он перевозит контрабанду.

– Судно-то совсем новое, – заметил другой с лукавой улыбкой. – Слышал я, что направляется оно к берегам Африки, откуда повезет «черный товар» на Кубу.

«Черным товаром» моряки зовут между собой негров-рабов.

Паоло сказал себе, что кем бы – работорговцем или контрабандистом – капитан этого брига ни был, он должен обязательно его увидеть.

И юноша его увидел.

– Капитан, вам случайно матрос не нужен? – спросил Паоло у огромного детины-испанца, каталонца, чья физиономия висельника несла на себя печать самых отвратительных пороков.

Но Паоло на капитана было плевать – его интересовал корабль.

– Матрос! – воскликнул капитан. – Да ты можешь быть разве что юнгой! И потом, умеешь ли ты хоть что-то? Выходил ли хоть раз в море?

Вместо ответа Паоло притянул к себе канат, свисавший с большой мачты, за счет одних лишь рук взобрался на марс, поднялся до выбленок, отважно прошелся по рее и, не обращая внимания на снасти, спустился на палубу.

Команда, занятая погрузкой провизии, зашлась бешеными аплодисментами.

Капитан соизволил вымолвить:

– Я тебя беру. Будешь получать вино, как все матросы, и два дуро ежемесячно. Кроме того, можешь рассчитывать на десятую часть барыша. Отплываем завтра.

– Да хоть сегодня! – сказал Паоло. – Я останусь на бриге.

И он принялся помогать матросам.

Он полюбил этот корабль, как женщину; он бродил по нему, изучая его в малейших деталях – спереди, сзади, с левого борта, с правого борта, от кормы до трюма, и находил его совершенным до всех отношениях.

Бриг был идеальным!

Пока корабль находился в порту, все было прекрасно: Паоло никто не трогал.

Когда же судно вышло в море, положение переменилось.

Команда состояла из одних лишь работорговцев. То был полный набор бандитов из берегового братства, дезертиров, бывших пиратов и прочих подозрительных личностей – короче говоря, отбросов общества, законченных негодяев, не представлявших жизни без драк и перебродившего рома.