Дневник одного плавания - Сергей Петрович Воробьев Страница 18

Что касается других стран Европы, то стоит только произнести там слово Latvia или Litonia, на лице собеседника почти сразу возникает неподдельная маска недоумения и мускульного ступора. Иногда казалось, что нас принимают за ненормальных. Даже лоцмана, которые проводили наш пароход по фарватеру в тот или другой порт, нередко удивлялись и таращили при этом глаза. «Latvia, – повторяли они, – where it is?» (Латвия, где это?). Наш капитан, тогда ещё слабо владевший международным морским языком, придумал следующую стандартную формулировку, которая сразу снимала напряжение и вроде бы всё ставила на свои места: «It is new small bananas Republic of former Soviet Union in the north part of Europe» (это небольшая банановая республика бывшего Советского Союза в северной части Восточной Европы). И добавлял почему-то на немецком, бия при этом себя в грудь: «Mein Faterland» (моя родина). Во всяком случае, лоцмана всегда были удовлетворены этим ответом и понятливо улыбались.

31.05–01.06.1993. Strait of Gibraltar. Mediterranean Sea

Геркулесовы столпы. – Краткие сведения из Британской Энциклопедии. – Знаки Судьбы или что мы знаем о будущем. – Гибралтарский водопад. – Развитие терминологии карточной игры. – Соревнования в нестандартном формате. – Либеральная отрыжка – цель западной экспансии. – Век буратин. – Гибралтар как форпост Англии в Средиземном море. – Пальтучаны из Гибралторга.

Опять вопрос для любителей географии: с какого места на Земле можно одновременно увидеть Европу и Африку? Правильно! – именно, проходя Гибралтарский пролив в ясную погоду. Кстати, хмурая погода посещает район Гибралтара очень редко. Из Британской энциклопедии мы узнаём, что этот пролив соединяет Средиземное море с Атлантическим океаном и лежит между южными землями Испании и северными землями Африки. Тянется он на 36 миль (58 км.), а ширину имеет в самом узком месте 8 миль (13 км.), глубина же его по фарватеру 1200 футов (365 м.). Нужно отдать должное осведомлённости англичан. Раньше, в античные времена, здесь был край земли, за который опасались заходить древние аргонавты. «Геркулесовы столбы» – точка невозврата. Вспоминается песня А. Городницкого:

У Геркулесовых столбов лежит моя дорога,

У Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей.

Меня забыть ты не спеши, ты подожди немного…

Мы пели её, будучи в подростковом возрасте, даже не подозревая, что кто-то из нас окажется когда-нибудь в этом легендарном и знаковом месте. И вот, по прошествии многих лет, я прохожу мифическое место, внутренним голосом подпеваю той далёкой песне:

У Геркулесовых столбов лежит моя дорога.

Пусть южный ветер до утра в твою стучится дверь.

Меня оплакать не спеши, ты подожди немного…

Мои наблюдения за жизнью привели меня к мысли, что все наши детские поползновения к той или иной мечте, чаще всего тем или иным образом достигают этой мечты в будущем. Знаки Судьбы несут на себе печать доброго или злого рока, и печать эта стоит на нашем челе с момента рождения. Вектор нашего движения по жизни уже задан невидимым кукловодом, и мы только поддаёмся ведущей нас силе или сопротивляемся ей. Третьего не дано. Мы туманно предугадываем своё будущее и подыгрываем тому течению, которое подхватило нас в момент прозрения этого мира. У Геркулесовых столбов лежит моя дорога – я знал об этом всегда. Это место, за которым кончается море и начинается великий океан без берегов. Так думали в дохристианские времена, так кажется и сейчас.

Иногда представляется, что вершина человеческого дерзновения – это первый шаг в космос, полёт к Луне… Но это всё цели видимые, в какой-то мере знаемые. Христофор Колумб со своими спутниками совершили более дерзновенный и отчаянный шаг – они шагнули в неведомое, только предполагаемое. В Неизвестность, в Никуда, в Бездну. Единственное, что вело их – это Вера. Возможно, и даже наверняка, сюда примешивалась жажда славы и наживы – двигатели пресловутого человеческого прогресса.

Мы медленно внедрялись в Средиземное море. По преданию в самом узком месте Гибралтарского пролива стояли два высоких маяка, предупреждавших мореплавателей о конце пути перед водной вселенной Атлантики. Что-то вроде знака «Въезд запрещён».

Чуть более 5 миллионов лет назад воды Атлантического океана начали проникать по тектоническим трещинам через западный борт котловины будущего Средиземного моря. В какой-то момент вода проточила в породах довольно широкое русло – нынешний Гибралтарский пролив – и хлынула водопадом в сухую, Средиземноморскую низменность. Наполнение Средиземного моря по геологическим меркам происходило очень быстро – всего 15 000-20 000 лет. И всё это время Атлантика перетекала в самую обширную Европейскую впадину гигантским водопадом – самым мощным и большим за всю историю Земли, по сравнению с которым Игуасу или Ниагара показались бы скудными ручейками. Но человеку не суждено было наблюдать это грандиозное зрелище, поскольку даже наш двоюродный предок Homo antecessor (Человек-предшественник) появился только около миллиона лет назад. Теперь по принципу сообщающихся сосудов уровень мирового океана подошёл одинаково и к землям Иберии, и к Киммерийским берегам. В результате этого мощного геологического процесса мы можем теперь спокойно перемещаться вплавь по водам, разлившимся по западному континенту.

Слева у нас Испания с английским анклавом Гибралтар, справа древний Карфаген – нынешнее Королевство Марокко. Крутые гористые берега Марокко покрыты облаками, стекающими вниз призрачным туманом.

Красота берегов сказочная. Я спустился с верхней палубы во внутренние помещения надстройки. Механик, боцман и два матроса всё так же резались в карты. Из каюты валил табачный дым и смачные приговоры и приговорки:

– А мы твоего вальтеца по сусалам, чтоб знал наших!

– Ох-ох-ох, как мы испугались!

– Против дамца он никто. Получай в эполеты его мать. Снимайте ваши аксельбанты, поручик Ржевский!

– А мы на твоего дамца выпустим крестоватого самца-корольца.

– Рыба! – кричит матрос Флюс.

– Какая рыба?! Это ж не домино. Карты все сбросил, что ли?

– Сбросил…

– Тогда кричи «гол». Гол, как сокол!

– А ты, Толян, забирай прикуп. Скоро тебе лезть под стол и кричать ку-ка-ре-ку.

Надо заметить, что терминология карточной игры всё время обогащалась, каждая карта имела уже по три-четыре названия и обязательно в ласково уменьшительной форме с необязательной приставкой: шестак-шестачок, оська-моська, вальтец-молодец забубённый удалец и т. д.

Гибралтар оставался без свидетелей своего существования. Свидетели играли в