Приключения Ньютона Форстера - Марриет Фредерик Страница 19

— Ах, Боже мой, англичане, англичане. Мы в плену! — закричал единственный человек, бывший на палубе. Он быстро вскочил и нырнул в люк.

Шхуна, на которой очутился Ньютон, перевозила сахар с плантаций, окружавших Бакстер (порт Гваделупы), в Европу; шлюпка Ньютона так сильно уклонилась на юг, что подошла к этому острову.

Шхуна стояла на якоре в устье маленькой реки и ждала груза.

Экипаж шхуны состоял из невольников и находился в таком же точно положении, что и Ньютон: все матросы крепко спали. Толчок разбудил их, но все они были внизу, кроме одного, так хорошо стоявшего на вахте.

Несмотря на свое истощение, Ньютон невольно улыбнулся. Он желал поскорее переговорить с людьми, бывшими на судне, и в ожидании сел на канат. Вот высунулась черная голова, осмотрелась и снова исчезла; потом через несколько минут показалась еще одна; очевидно, негры успокоились, видя на палубе только одного, вполне безоружного человека. Наконец показалась опять первая, седая от старости, голова негра. Она спросила Ньютона по-французски, кто он и что ему нужно. Форстер, не поняв ни слова, покачал головой и знаками показал, что защищаться он не может. Седая голова снова исчезла, и вскоре из люка на бак прокралось человек десять негров; каждый захватил оружие или палку, словом, что-либо, что могло послужить ему орудием защиты. Они стояли, пока не собрались все; наконец, по сигналу седого вожака, толпой двинулись к Ньютону. Тот поднялся с места и показал на свою лодку, которую волны уже отнесли на четверть мили от шхуны, и постарался жестами объяснить, что его корабль разбился.

— Вероятно, это бедняга, потерпевший кораблекрушение, — сказал по-французски старый негр, которому, по-видимому, была поручена шхуна. — Густав-Адольф, ты говоришь по-английски, расспроси его.

Густав-Адольф, маленький, жирный, подошел к Форстеру и начал свои обязанности переводчика, сказав по-английски:

— Ну, того… Погуби Бог!.. Да, это англичанин, — тотчас же по-французски объяснил он.

— Дальше, — приказал старый негр.

— Да, говорю, откуда вы? — спросил Густав-Адольф,

— Барбадос, — ответил Форстер.

— Monsieur, он из Барбадоса, — обратился переводчик к старику.

— Дальше, — сказал тот.

— Я говорю, куда?

— Куда я отправлялся? — спросил Ньютон и прибавил: — На дно!

— Monsieur, он шел к гавани «На Дно».

— «На Дно»! — повторил старый негр. — Да где же этот порт?

Началось общее совещание. Никто не знал порта «На Дно» в Вест-Индии.

— Густав-Адольф, спроси его, это английский порт или французский, — приказал старик.

— Я говорю, английский порт «На Дно»?

— Нет, — ответил Ньютон, которого позабавила его ошибка. — Международный.

— Международный, — сказал по-французски переводчик.

— Спроси-ка, на каком острове? — Густав-Адольф задал вопрос.

Ньютон страдал от голода и жажды, а потому не хотел продолжать этого забавного разговора и знаками попросил дать ему напиться и поесть.

Просьбу Ньютона исполнили, дали ему и есть, и пить, то есть принесли бананов, кусок соленой рыбы, кувшин воды.

После этого парус подняли с целью доставить пленника к властям, и через два часа шхуна бросила якорь. И при подъеме, и при опускании якоря негры страшно суетились и шумели Приказания негритянского капитана грохотали, как гром.

Скоро спустили шлюпку, в нее сел Густав-Адольф; капитан переоделся в самый свой по-негритянски нарядный костюм, тоже сошел в лодку и знаком позвал с собой Ньютона. Вскоре шлюпка подошла к пристани.

— Густав-Адольф, иди, — приказал старый негр, — и карауль пленника.

С этими словами капитан пошел к большому белому дому, окруженному строениями и возвышавшемуся ярдах в двухстах от берега реки. Густав-Адольф и пленник двинулись за ним. Ньютона тотчас же окружила толпа негров и негритянок, которые забрасывали вопросами Густава-Адольфа и капитана, но ни тот, ни другой не снисходили до ответов.

— Где господин де Фонтанж? — спросил старый негр.

— Спит, — ответил тонкий женский голос.

Капитан был озадачен, никто не решался разбудить хозяина дома.

— А госпожа де Фонтанж?

— Она в своей комнате.

Новая беда: войти туда негр не смел. И капитан провел к себе Ньютона и там рассказал старухе-негритянке, своей жене, о том, как Ньютон попал на шхуну.

Глава XVIII

Невольницы, не узнавшие истории Ньютона, прошли в комнату своей госпожи. Они хотели разбудить в ней любопытство и, благодаря этому, узнать историю молодого англичанина.

Госпожа де Фонтанж сидела у себя в будуаре, оклеенном красивыми обоями, изображавшими сцены из истории Павла и Виргинии. Пол устилала циновка, на ней лежали маленькие персидские ковры. На мраморных столиках красовались безделушки, французские духи, вазы с чудными тропическими цветами. В комнате были балконные двери; в простенках блестели зеркала. Хозяйка будуара полулежала на оттоманке; подле нее стояли четыре невольницы-метиски; другие, разместившись на маленьких персидских коврах, давили лепестки померанцевых цветов, чтобы наполнить комнату благоуханием. Единственным чистокровным негром тут был мальчик лет шести в фантастическом костюме; он сидел в уголке и казался мрачным.

Де Фонтанж была креолкой, то есть родилась в Вест-Индии от французских родителей; она получила воспитание во Франции, четырнадцати лет вернулась на Гваделупу и скоро вышла замуж за видного офицера, брата губернатора. Она была мала ростом, но сложена, как статуя, с маленькими до смешного ножками. Ее правильное лицо порой теряло ленивое выражение и тогда оживало. Большие карие глаза, красиво очерченные брови, длинные ресницы, густые темные волосы, греческий носик, крошечный рот и нежный цвет лица делали ее красавицей. И ей было всего восемнадцать лет.

— Обмахивай меня веером, Нина, — крикнула она невольнице, стоявшей близ ее изголовья с большим веером из перьев страуса.

— Хорошо, сударыня.

— Маши, Каролина, мне на руки.

— Хорошо, сударыня.

— Ноги, ноги, Мими!

— Слушаюсь.

— Луиза, — томно проговорила де Фонтанж, — сахарной воды!

— Сейчас, сударыня.

— Нет, не хочу. Но у меня страшная жажда. Маншетта, вишневой воды.

— Слушаю, сударыня.

— Нет, лучше лимонаду. Шарлотта, принеси лимонаду.

— Сейчас, сударыня. — И Шарлотта ушла.

— Ах, что за жара. Как ты ленишься, Мими. Обвевай меня поскорее. А где барин?

— Барин спит.

— Счастливый. А где Купидон?

— Тут, сударыня. Он дуется в углу.

— А в чем он провинился?

— Украл жареную индюшку и всю съел.

— О, шалун. Сюда, Купидон.

Негритенок подошел к оттоманке.

— Купидон, — сказала ему креолка, — ты съел целую индейку. Нехорошо, дружок, ты заболеешь. Ты понимаешь, что сделал глупость?

Купидон не ответил. Он опустил голову и еще больше надул губы.

— Знай, что ты воришка.

Он не соблаговолил ответить.

— Иди прочь и не смей подходить ко мне, — сказала ему хозяйка.

Пришла Шарлотта с лимонадом и рассказала своей госпоже, что Никола, который водил шхуну, пришел с европейцем-пленником. Это составляло целое событие, и любопытство креолки проснулось.

— Он красивый, Шарлотта?

— Да, очень.

— А где барин?

— Спит.

— Надо его разбудить. Поклонись ему, Селеста, скажи, что я очень заболела и хочу видеть его.

— Слушаюсь, — ответила невольница и, встав, уронила на пол апельсиновые цветы.

Вскоре в будуаре госпожи де Фонтанж появился ее муж, одетый в белый полотняный костюм. Он задал ей несколько вежливых вопросов, услыхал от нее о появлении Ньютона и замечание, что ей было бы интересно, если бы пленника допросили при ней.

Форстера потребовали в будуар. Де Фонтанж, отлично говоривший по-английски, узнал от молодого моряка историю его несчастий и перевел отчет Ньютона жене.

— Это красивый малый, — сказал де Фонтанж, — но что делать? Он — пленник; придется отправить его к брату.