Корабль Его Величества «Улисс» - Алистер Маклин Страница 19

Гипдэл тяжело вздохнул:

— Я так и полагал. Делать нечего. При такой погоде мы не можем принять от вас топливо. Счастливого пути, Барлоу. Прощайте.

Двадцать минут спустя «Улисс» занял свое место в строю эскортной группы. Еще немного позже с «Улисса» увидели, как «Инвейдер», выровняв дифферент, медленно двинулся на зюйд-ост, сопровождаемый эсминцем и фрегатом. Не прошло и десяти минут, как наблюдатели на «Улиссе» потеряли эти корабли из виду. В составе эскортной группы осталось одиннадцать кораблей.

Глава пятая

ВТОРНИК

Об «Инвейдере» забыли очень быстро. Четырнадцатой группе конвойных авианосцев хватало своих забот. Ей приходилось думать о том, как преодолеть трудности, которые грозили кораблям группы гораздо большими опасностями, чем мины и немецкие подводные лодки.

Тиндэл, стараясь сохранить равновесие на раскачивающейся палубе, крепче схватился за поручни и посмотрел на Вэллери. Уже в который раз за сегодняшний день ему в голову упрямо лезла мысль, что командир «Улисса» выглядит безнадежно больным.

— Ну, что вы скажете по этому поводу, командир? Перспектива не из блестящих, а?

— Ничего не поделаешь, сэр. Погода действительно отвратительная. Кэррингтон проплавал шесть лет в вест-индийских водах, перенес там с десяток ураганов. Говорит, что барометр может упасть еще ниже. Однако такого быстрого спада давления он никогда не наблюдал. Во всяком случае, для северных широт это небывалое явление. Но и это ведь только начало.

— С меня и такого начала достаточно, — сухо заметил Тиндэл.

Девятибалльный ветер не усиливался, снегопад прекратился. Но всем было ясно, что это ненадолго: далеко на северо-западе небо затянула огромная черная туча.

Температура воздуха быстро снижалась. Стены кают и кубриков покрылись льдом. Магистраль пресной воды замерзла. Скованные льдом люки и двери невозможно было сдвинуть с места. Смазка на механизмах управления прожекторами застыла, и пользоваться ими было невозможно. Нести вахту, особенно на мостике, было настоящим мучением. От резких порывов морозного ветра у людей захватывало дух. Стоило человеку нечаянно взяться за металлические поручни голой рукой, как кожа повисала лохмотьями.

Но все это были мелочи по сравнению с главной опасностью — обледенением. На палубах «Улисса» было уже триста тонн льда, а образование нового льда не прекращалось. Лед лежал толстым слоем на главной палубе, на полубаке, на орудийных площадках и на мостиках. Он свисал с комингсов, башен и поручней. Лед был повсюду. Скользкая поверхность палуб грозила людям смертельной опасностью, и опасность эта была гораздо большей на таком современном корабле с дизельным топливом, как «Улисс», чем на судах торгового флота с паровыми турбинами, где угольная пыль из топок, осаждаясь, растапливала лед. На «Улиссе» можно было только посыпать лед солью и надеяться на счастливый исход.

Но главная опасность для корабля состояла в огромной тяжести льда. Корабль может иметь различную остойчивость. Если его центр тяжести расположен низко, корабль остойчив и легко переносит бортовую качку. Если же центр тяжести находится высоко, корабль не остойчив и бортовая качка опасна. Корабль с трудом возвращается в нормальное положение после каждого крена на борт. На обледеневшем корабле центр тяжести перемещается очень высоко, и опасность опрокидывания становится угрожающей.

Эскортные авианосцы и эсминцы, особенно «Портпатрик», оказались в весьма трудном положении. Авианосцы, и без того крайне неостойчивые из-за большой высоты и огромного веса их взлетных палуб, служили прекрасной площадкой для снега и образования на них толстого слоя льда. Вначале имелась возможность держать взлетные палубы в порядке. Люди расчищали снег метлами и скребками, поливали палубу горячей водой и посыпали солью. Но погода ухудшалась, и теперь уже нельзя было заставлять людей работать под резкими порывами ветра на раскачивающейся обледенелой палубе. Посылать людей на такую работу значило бы отправлять их на верную гибель.

На эсминцах условия были еще тяжелее. Там людям приходилось бороться не только со льдом, образующимся из выпавшего снега, но и со льдом, который покрывал все надстройки корабля в результате воздействия морской воды, волнами перекатывавшейся по палубе. Как и их коллеги на авианосцах, командиры эсминцев могли только беспомощно посматривать на зарывающиеся в волны носы своих кораблей и надеяться на лучший исход.

Прошло два часа, в течение которых температура непрерывно падала. Падало и давление. Как это ни странно, но снегопад не возобновился, а черная туча на северо-западе не приблизилась. На юге и востоке небо полностью очистилось от облаков.

Адмирал Тиндэл не видел в этом ничего хорошего. Он всегда пользовался репутацией человека, умеющего сохранять присутствие духа, но сейчас не мог скрыть своего беспокойства. Тиндэл был резок в обращении со всеми, кто находился на мостике, причем резок настолько, что и следа не осталось от той учтивости, которой он славился еще два месяца назад. Он то и дело обводил тревожным взглядом корабли группы, сидя на своем табурете. Наконец Тиндэл встал и направился в командирскую рубку.

В рубке царил полумрак. Вэллери лежал на крохотном диванчике, укрывшись двумя одеялами. В руках он сжимал носовой платок, покрытый пятнами крови. Прежде чем Тиндэл успел помешать ему, Вэллери, корчась от боли, вскочил с дивана и пододвинул адмиралу кресло.

— Ну, представление, кажется, вот-вот начнется, — проговорил Тиндэл. — И что только заставило меня согласиться стать командующим этой эскортной группой?

Вэллери сочувственно улыбнулся.

— Я не очень завидую вам, сэр. Что вы намерены теперь предпринять?

— А как поступили бы вы? — вопросом на вопрос ответил Тиндэл.

Вэллери засмеялся. На какой-то момент его лицо приняло мальчишеское выражение, но смех быстро перешел в резкий сухой кашель. На платке появилось еще одно кровяное пятно. Приступ кашля кончился, Вэллери поднял голову и, улыбаясь, сказал:

— Это наказание за то, что я посмеялся над старшим по званию. Вы спросили, как поступил бы я? Прежде всего я взял бы себя в руки. Лучше всего, конечно, побыстрее добраться до назначенного места.

Тиндэл только покачал головой:

— Вы никогда не умели скрывать своих чувств.

Оба умолкли на мгновение. Потом Вэллери спросил:

— Как далеко нам еще идти, сэр?

— Штурман утверждает, что осталось около ста семидесяти миль.

— Сто семьдесят. — Вэллери посмотрел на часы. — При такой погоде потребуется двадцать часов… И придется идти. Другого выхода нет.

Тиндэл в знак согласия кивнул.

— Там нас ждут восемнадцать судов, даже девятнадцать, если считать тральщик из Хваль-фиорда. Да и старину Старра, наверное, удар хватит, если… — Тиндэл умолк: в дверь постучали, и вошел сигнальщик.

— Два семафора, сэр.

— Прочитайте их вслух, Бэнтли, — приказал Вэллери.

— Первый с «Портпатрика»: «Трещина в корпусе в носовой части. Вода быстро поступает. Насосы пока справляются. Опасаюсь новых повреждений. Прошу указаний».