Татьяна Смирнова - Остров в наследство Страница 2

– Весло! – заорал приятель, – надо встать носом к волне, быстро!

Яшка потянулся за веслом… И тут что-то огромное, невероятно, немыслимо сильное легонько, почти нежно толкнуло в днище. Яшка покатился, ощутил невесомость, а потом в спину ударила волна…

Он ушел с головой, но почти сразу вынырнул, тяжело дыша и отплевываясь. Спасжилет не дал ему уйти на дно, но, похоже, он же сослужил еще одну не слишком хорошую службу. Надутую резинку подхватило волной, и темный борт лодки маячил теперь метрах в семи и продолжал удаляться. Яшка заметил в быстро густеющей тьме две фигуры: одна бестолково металась от одного борта к другому, рискуя вылететь следом, а другая безостановочно, как машина, наклонялась и выпрямлялась, выбрасывая из лодки воду. Ветер донес крики приятелей, но тут подоспела следующая волна, Яшку развернуло спиной, подкинуло вверх, пахнуло запредельным холодом из стеклянной, на миг открывшейся бездны, он опомнился и что было сил замолотил руками.

– Эй, я здесь! Макс! Я здесь!

Расшалившееся море небрежно хлопнуло ладонью, и увесистая горсть брызг пополам с пеной влетела прямо в открытый рот. Яшка «схватил огурца», а когда закончил отплевываться, то ощутил странную тишину, наступившую как-то вдруг. Он вскинул голову, отбросив с лица мокрую прядь волос и с изумлением, граничащим с ужасом, увидел темно-серую плотную стену воды. Она стояла почти вертикально… и, если бы стояла… Она двигалась прямо на него.

«Все, – подумал Яшка, – раздавит. Кранты».

Глава 1

…Возвращение к жизни оказалось мучительным. Первым ощущением была жара и нестерпимая жажда. Пить хотелось больше, чем жить. Яшка попытался шевельнуть губами и почувствовал резкую боль и соленый привкус крови.

Он лежал на чем-то твердом. И, похоже, был не один. Гул в ушах определился как негромкие голоса, но смысл их почему-то оставался темным. Яша прислушался.

– Is he an English man? Hey, Guy, who are you? What is your name?[1]

– Look at his hands! It’s could be only sailors hands.[2]

Яшка попытался приоткрыть глаза. Это почему-то было очень трудно, и, спустя мгновение, он сообразил: веки слиплись от соли и пота. Непереносимо яркий солнечный свет хлестнул по глазам как плеть. Яша зажмурился и попытался отвернуть голову.

– His clothes loоk very strangely… No, he is not an English man – loоk, he has come to himself. He has opened his eyes…[3]

Яша наконец-то сообразил, что не так. Голоса вокруг звучали по-английски. Что случилось? Последнее воспоминание – удар большой волны. Его смыло за борт. Вероятно, Макс и Юлька не смогли его втащить назад… его сразу отнесло на несколько метров от лодки… А что потом? Ребята живы? Наверное, да, ведь жив же он. Неужели его подобрали какие-то иностранные туристы? На чем он лежит? Земля? Не похоже. Покачивание было слабым, но отчетливым. Лодка? Нет, скорее яхта.

Он попытался приподняться. Чьи-то руки подхватили его, подняли и поддержали. Перед глазами все плыло. Голова кружилась. Яшка неосторожно наклонился вперед и его стошнило на собственные ноги. Он стыдливо покраснел. Но на стоявших вокруг мужчин это не произвело никакого впечатления, как будто так и надо.

– На вот, прополощи рот, – по-английски сказал высоченный, коренастый мужчина и протянул ему небольшую стеклянную емкость.

Он был средних лет, но носил ультрамолодежную прическу – хвост на одну сторону – и одевался соответственно: жилет из натуральной кожи, правда, малость грубовато пошитый, и штаны из парусины. В левом ухе покачивалась серьга с крупной грушевидной жемчужиной. Хиппи? Или, может, рок-музыкант?

Яшка глотнул и едва не умер. Жидкость в бутылке была, судя по ощущениям, разогретым асфальтом. Его стошнило во второй раз. Участливые руки резко, но не сильно похлопали по спине и щекам, и в голове немного прояснилось. Он обратил внимание на сосуд, который держал в руках, и едва снова не лишился сознания. Это была не бутылка, а бутыль. Толстая, непривычной формы, очень тяжелая, из темного стекла. Без этикетки. Но, судя по одному глотку, это был настоящий, крепчайший ром не менее чем пятидесятилетней выдержки. А то и большей.

Пожалуй, если и музыкант, то рок-звезда. Такой напиток, навскидку, стоил несколько штук баксов.

Яшка посмотрел на участливого иностранца более внимательно, но, черт, знакомых по постерам, не обнаружил.

– Как тебя зовут, парень? – повторил рокер. По-английски.

– Яша… Э-э… – в голове как будто щелкнула пружина, он быстро перевел свое имя, а фамилию Рикович тут же решил обрезать. – Джеймс… Джеймс Рик.

– Ты моряк?

– Я… Нет, я не моряк. Я студент, – старательно подбирая английские слова, ответил он, – мы просто немного ходили с друзьями и на моторе, и под парусом.

Мужчина склонил голову, прислушиваясь. На его широком, грубоватом лице явно обозначилось недоумение. Яшка подумал, что, наверное, плохо перевел фразу на английский язык, с которым у него отношения были сложные. То же, видимо, решил и пожилой рокер.

– Ты не англичанин. И не испанец. Тогда кто? Веруешь ли ты в Господа?

Яшка опешил. Но сориентировался быстро. Похоже, правду говорили по телевизору, что вся Америка на вопросе веры по фазе двинулась.

– Я верующий, – сказал Яшка и на всякий случай перекрестился. Хотя признаться честно осенил себя по православному. По-другому он и не умел…

Мужчина одобрительно кивнул, наклонился, и на мгновение Яшке открылось то, что до этого прятала широкая грудь незнакомца: высокий деревянный борт и, провалиться на месте, самую настоящую музейную пушку на лафете. Заметил он и то, что до сих пор ускользало от его внимания – старинную саблю за поясом «музыканта» и пару пистолетов… вернее, пистолей. С длинными стволами и темными от времени гладкими деревянными ручками.

– Вы кино снимаете? – догадался Яшка и широко улыбнулся. – Голливуд? Колламбия-Пикчерс? Йес?

– Парень, я не понимаю тебя, – негромко проговорил мужчина, – ты странно одет. Ты говоришь странные слова. Ты христианин, но крест кладешь не по-нашему. Из какой ты страны?

– Да местный я. Русский. Россия.

– Россия, – едва не по слогам повторил тот. Сморщил лоб.

– Москва… Водка… Гагарин… Владимир Путин…

Из всей трескотни собеседник уловил лишь одно слово. В глазах его мелькнула тень понимания.

– Московия… Это же на востоке. Ого! Далеко тебя занесло, парень. Очень далеко. Но ничего. Капитан «Марианны», сэр Адам Бикфорд, он же наш хозяин, человек добрый. Он доставит тебя до Ямайки. А дальше – как Господу будет угодно. Обычно «Марианна» не берет пассажиров, но у нас недавно от малярии умер матрос. Заменишь пока его. Я покажу, что нужно делать.

– А… вы кто?

– Я, – мужчина улыбнулся, и Яшка заметил, что двух зубов у него не хватает, – я здесь боцман. Том Хаггард. А ты, значит, Джеймс. Ну, хорошо, Джеймс. Отдохни. Дик достанет тебе воды, отмойся… А потом мы подыщем тебе новую одежду, твоя уж больно неказистая…

Боцман встал, собираясь уходить. Парень смотрел во все глаза и ничего не понимал: примерно метрах в десяти от него возвышалась странная конструкция, похожая на огромный столб. Яшка поднял голову… и чуть не спятил. Конструкция несла громаду сероватых, слегка провисших парусов.

– Постойте… Мистер Хаггард…

Боцман обернулся.

– Где мы?

– Примерно в трех днях пути от Ямайки.

– Но… этого не может быть! – Яшка помотал головой. Дикая мысль, пришедшая в голову, заставила его похолодеть.

– А… вы не скажете, какой сейчас год?

– Одна тысяча шестьсот семьдесят шестой, – слегка удивленно ответил боцман.

– Ой, – икнул от неожиданности парень, – е-мое…

– А что не так? – не удержался от вопроса боцман, видя в глазах спасенного неподдельное удивление.

– Да нет, все нормально, – поспешил заверить его новоявленный Джеймс Рик.

Боцман еще секунду смотрел на него, а затем резко развернулся и двинулся вдоль борта, походя подгоняя матросов.

– А ну, там! Подтянуть брамсель!

Яшка приложил ладонь ко лбу.

– Бредятина, – пробурчал он себе под нос, – одна тысяча шестьсот семьдесят шестой… отлично покатались на лодочке.

Ямайка пестрила и переливалась всеми цветами радуги. Шумные говорливые толпы разномастных и разноплеменных людей заполняли большой город – буйную столицу острова Порт-Рояль. От такого всплеска красок и эмоций у Яшки закружилась голова. И как было ей не закружиться?! Одно имя нынешнего вице-губернатора – Генри Моргана, – внушало страх и уважение. Об этом прославленном и удачливом пирате Яшка Рикович и в своем времени наслушался, а уж прибывая на «Марианне», так и вовсе наслушался такого, что верилось с трудом. Воистину Генри Морган был удачлив сверх всякой меры. Из пирата превратиться не только в вице-губернатора, недавно завоеванной Ямайки, но и стать главнокомандующим её военно-морскими силами. До него, наверное, подобными взлетами в карьере мог похвастаться только Френсис Дрейк.