След в жизни - И. Войтенко Страница 2

— Юрка, осторожней, осторожней перевязывай!

Тугой бинт ложился мне на голову виток за витком.

— Как ты его нашел?

— Сначала не его, а кусок штанины, — ответил Юрка. — Сюда меня привели капли крови на торосах.

Меня осторожно подняли и куда-то понесли. Только через несколько дней я узнал, что уцелели мы чудом. Наш айсберг, очевидно, подтаяв, перевернулся, и катер оказался заброшенным на его вершину. Из команды я пострадал больше всех, отлетев от катера далеко в сторону. Юрка и Гошка отделались легкими ушибами…

А пока у меня поднималась температура, и я бредил. Ребята сделали брезентовую палатку для жилья, а мне сшили спальный мешок из кошмы.

Целыми сутками, не отходя, они дежурили возле меня по очереди. Два раза в день меня растирали спиртом, и Юрка готовил специальный мясной отвар.

Наконец мне разрешили вылезти из мешка и выйти из домика. Наш лагерь располагался на крохотном, сравнительно ровном участке айсберга. Катер совсем рядом был зажат в торосах. С него вынесли все, что можно было унести. Ящики с продуктами стояли в небольшом углублении у кромки торосов.

— Вот так, Эденька! — похлопал меня по плечу Юрка. — Не думали, не гадали, что придется поплавать по Ледовитому верхом на айсберге, а пришлось! — и он звонко рассмеялся.

Сказать по правде, смеяться было нечему. Наше положение — хуже не придумаешь.

— Ты сделал флагшток? — спросил Юрку Гошка, заканчивая пробивать топором траншею от нашего домика до края айсберга.

— Так точно, капитан, сделал!

— Тащите его сюда!

Мы с Юркой притащили к краю айсберга флагшток из прикрученных друг к другу трех досок и вставили его в расселину, а со всех сторон придавили глыбами льда. Мачта держалась крепко. На конце ее болтался кусок парусины.

— Ну что же, — произнес Гошка. — Начинается ледовая эпопея. В нашем распоряжении чудесный корабль с настоящим флагом!

— Корабль без руля и без ветрил, — усмехнувшись, сплюнул Юрка. — Да еще с флагом бедствия. Полярная экзотика! Чтоб ей было пусто! Три Робинзона на ледяном острове. А дело дрянь — надо решать, что будем предпринимать.

Мы заседали в палатке два часа и наметили первоочередные дела. Я уже выздоровел и мог вместе с ребятами выполнять любую работу. Мы не знали, сколько дней нам придется прожить на айсберге — месяц или больше. Брезентовый домик перестал защищать от холода, хотя даже спали мы, не раздеваясь, во всей одежде и ватных куртках.

Пришлось по досочкам разобрать весь катер. Получилось три небольших поленницы дров. В бочке к тому же оставалось около пятидесяти литров солярки. Насчет пищи мы не волновались. Запаса продуктов при строгой экономии нам хватило бы и на полгода.

Страшила полярная зима, которая могла прийти со дня на день. Картошка замерзла, потому что нам нечем было укрыть ее. Теперь мы ели сладкий суп и сладкое пюре.

Готовили мы прямо в домике, спасаясь от ветра. Дрова горели на железном листе, и лед под ним безнадежно таял. Вскоре посреди палатки зияла огромная дыра.

Первым нашим большим делом было строительство капитального дома. Досок для него не оставалось, поэтому лед оказался единственным строительным материалом.

— Лед так лед! — сказал Гошка. — В Гренландии строят изо льда и большие здания!

Мы по очереди дежурили у края айсберга, чтобы не прозевать случайный корабль, и одновременно строили дом.

Первый снег заставил нас взяться за дело с новой энергией. Мы решили углубиться в айсберг. За несколько дней нам удалось выдолбить яму на глубину около двух метров. Мы выровняли ее края, и образовалось нечто похожее на небольшую комнату. Кровать мы сделали тоже изо льда. Одну на троих. Потом мы выдолбили в стене лестницу наверх, а в другой стене пробили небольшой чуланчик, куда перетащили все продукты, чтобы лишний раз не вылезать на улицу.

Куски жести от обшивки катера заменили крышу. Сверху мы набросали битого льда. Так на нашем корабле появился кубрик.

Юрка как-то умудрился сделать откидную крышку — вход. Теперь строительство можно было считать законченным. В метре от пола на проволочных растяжках мы привесили лист жести. Получилась висячая печь. Из протирочной ветоши мы смастерили матрац. Правда, он получился тонкий, как блин. Зато матрац! В общем, дом вышел что надо!

Гошка все время жалел, что не захватил с собой фотоаппарат.

— Ну кто поверит, что и на айсберге можно иметь приличную квартиру со всеми удобствами! — шутливо сокрушался он. — Прямо хоть устраивай плавучие курорты!

Но как Гошка ни старался развеселить нас и развеять тягостные мысли, мы все трое понимали, что дело наше — дрянь.

Наступили настоящие холода. Мы ввели строгий лимит на топливо. Снег выпадал уже несколько раз. Каждое утро мы выходили наверх, делали гимнастику и, постояв минут пять на краю айсберга, мчались, закоченев, домой. Теперь сильные пронизывающие ветры дули каждый день. Но наша мачта с флагом держалась молодцом. Она гнулась, как тетива лука, скрипела и визжала, но оставалась на своем месте.

Полярная зима была на носу. Долгая темная северная ночь вступала в свои права. Все чаще и чаше в небе полыхали полярные сияния. Запасы топлива почти истощились, не было никаких надежд на то, что нам удастся перезимовать на айсберге.

Мы грелись теперь только раз в два дня. Глупо как-то получалось. Продуктов оставалось еще достаточно, но холод грозил нам смертью. С грустью мы смотрели на последнюю кучку дров в углу комнаты. В баночке осталось несколько капель солярки для растопки. Мы берегли их как зеницу ока. На улицу мы теперь почти не выходили, чтобы не выпускать из дома остатки теплого воздуха.

Последнее полено мы сжигали в торжественном молчании. Полено горело долго и громко потрескивало. Из него выступали капельки воды и, пузырясь, исчезали.

Мы хорошо прогрели напоследок ноги, стараясь как можно дольше сохранить в них тепло. От ног все болезни.