Игорь Никулин - Искатели приключений. Страница 22

Он вернулся с запотевшей бутылкой минеральной воды, налил Мартинесу стакан. Крупными глотками, слегка откинув голову, кубинец опустошил его, отставил от себя.

— Вот я постепенно и подошел к самому важному. Слушайте! — господин Сантьяго взял журнал и отлистнул еще пару страничек… Март, восьмого числа, утро…

«… Поиски мои безуспешны. Проклятый остров осмотрен со всей тщательностью. Никаких следов человека. Мои люди искали весь вечер и ночь, при факелах. Ничего!.. И спросить уже не с кого. Разбойника-француза убили сами пираты, надеясь его головой вымолить свое прощение. Но на что мне их было миловать? За потопленную «Викторию», за бесследно канувший груз, за позор, который ждет меня по возвращению на родину?.. Мне импонирует Морисон — грамотный морской офицер, приказы выполняет беспрекословно. Он подчинился моим требованиям и в этот раз, хотя вольно или невольно я превратил его в палача. Когда мы отчалили от пиратского брига, корабля мертвых, на его мачтах висели десятки удушенных петлями тел. Морисон пожалел лишь мальчонку лет двенадцати, и я его в том не виню. Мальчишка еще податлив воспитанию, и при желании из него можно вырастить добропорядочного подданного ее Величества.

Не позор предстать пред королевой гложет меня, а загадка, коей мне не разгадать. Погоня за французом длилась не более двадцати четырех часов, и за все это время единственным клочком суши между нами был остров, который сейчас обыскивают мои матросы. Куда исчезли сокровища? Неужель Давиньон оказался хитрее меня? Неужель он их утопил, увидев погоню? Но зачем?! От отчаяния?.. Сомневаюсь. Или снес их на остров, в тайник, коей мы отыскать не можем?..»

— Ко всему я хочу добавить, что судьба не сложилась к адмиралу благосклонно. — Захлопнув дневник, закончил в полной тишине де Мартинес. — Его обвиняли в несуществующих грехах, порой самых бредовых. Дескать, адмирал сам завладел сокровищами, а «Викторию» затопил, чтобы спрятать концы в воду. Версия не выдерживала никакой критики, ноболтуны находились. Была подвергнута присяге вся команда фрегата, никаких разночтений в показаниях не выявлено. На остров, названный адмиралом в прочих записях островом Рухнувших Надежд, были посланы поисковые экспедиции, его снова и снова обшаривали, чуть ли не каждый метр. Но со временем слухи улеглись, страсти утихли, и история пропавших сокровищ осталась в памяти разве что адмирала, корившего себя за непростительную оплошность до конца жизни.

— Печальная история, — закончив, вздохнул господин Сантьяго. — Но, нашедшая второе рождение благодаря вашему энтузиазму.

— Здесь еще вопрос спорный! — похлопал по коленям Борисов и поднялся, разминая спину. — Я ни в коем случае не оспариваю ваших выводов, — поспешно добавил он, чтобы не быть неверно истолкованным. — Сокровища были, сокровища перевозили, сокровища похитили, и — возможно! — свезли на остров, которых, как я понял по вчерашнему киносеансу, у вас великое множество. На котором из них искать придется, ответьте мне?

— Я не разделяю вашего скепсиса, — возразил де Мартинес. — С островом дела обстоят как раз намного проще, чем вы думаете. Покойный адмирал не только обозначил его таким скорбным именем, к сожалению, не дошедшим до наших дней, но и обозначил его на карте… Вот наш остров… сокровищ!

И пухлый кубинец, будто веер козырных тузов, бросил на стол пачку цветных фотографий. Их тут же расхватали, с любопытством рассматривая каждую. Покрытый шапкой тропического вечнозеленого леса и скалами остров был сфотографирован с разных ракурсов.

— Снимки сделаны два года назад специально для географического альманаха.

Борисов, заложив руки за спину, прошелся взад-вперед по кабинету, хмыкнул, посмотрел на кубинца.

— Вы свихнулись! — высказался он, обращаясь ко всем сразу. — Сто пятьдесят лет назад, спустя какие-то часы после гибели «Виктории» остров уже обыскивают, и ничего при том не находят. А искали, мне думается, не тяп-ляп, для адмирала вопрос стоял ценою в честь. Затем, как вы говорите, Сантьяго, туда следует английская экспедиция, возможно и не одна, и с тем же нулевым результатом…

— Ты забываешь о научно-техническом прогрессе, — заспорил с ним Васильев. — Человечество не топталось на месте. Ведь и статуэтка вблизи острова была найдена только сорок лет назад. А прежде, до изобретения Жаком Кусто акваланга, разве нашли бы ее?

— Кстати, о статуэтке! — спохватился Борисов. — Путь даже каким-то неуклюжим образом ее обронили в воду. Меня смущает, что ее вообще нашли. За полтора столетия затянуло бы в песок…

— Ее и затянуло, — спокойно парировал Сантьяго де Мартинес. — Знаете ли вы, с какой тщательностью размывали подводный грунт на месте падения американцев? Искали ведь каждую мелочь. Песок буквально просеивали специальными приспособлениями!

— А после такой сенсационной находки, туда не зачастили черные следопыты?

— О чем вы?

— Ну… нелегальные поисковики…

— О, нет! Остров находится в нейтральных водах сразу нескольких стран: Мексики, Гондураса, Никарагуа, Ямайки. Попасть туда не так просто, если не сказать — невозможно. Пограничники!

— И все-таки вы меня не переубедили. Спорить я не буду, но будущее покажет, кто из нас был прав.

— Вот и чудесно, что ты наконец, Кирилл, умеришь свой гонор, — свел перепалку в шутку Морозов. — Господин Мартинес, когда мы сможем отправиться…

— Завтра! — сказал Сантьяго, складывая бумаги назад в кейс. — Наша организация уже зафрахтовала гидросамолет морской авиации.

— А как быть со снаряжением?

— Друзья, я уже все предусмотрел. Оборудование и снаряжение для подводных работ уже подготовлено.

— Но на снимках видны скалы, — Васильев вернул ему фотографии.

— Без вопросов! Если вы считаете нужным, и у вас есть навыки, сопутствующая амуниция к вашим услугам. И еще, с кубинской стороны будут двое участников. Надеюсь, вы не против?

— Мы… — раскрыл было рот Борисов, но Саныч его опередил. — Конечно же нет! А кто эти люди?

— Врач Глория Иглесиас и технический специалист Санчес Родригес. Отличные ребята, вы поладите.

Щелкнув замочками дипломата, он шагнул к Морозову.

— Вы пока отдыхайте, а мне нужно утрясти еще массу вопросов!

И они обменялись крепким мужским рукопожатием.

Дорогу к причалу с прогулочными катерами и яхтами, запросив десять песо, указал местный мальчишка. Отдав ему всю мелочевку, приятели проехали мимо скособоченных щитовых домиков, лепившихся впритык к набережной, вышли из машины у перегородившего дорогу железобетонного блока.

Сторожка и выход на причал были обнесены сетчатым высоким ограждением. За оградой на привязи захлебывалась лаем собака.

— Посторонним вход запрещен, — перевел Максим предупреждающую жестяную табличку на калитке и с опаской покосился на рвущегося с цепи пса. Мохнатый, клоками теряющий шерсть, кобель, роняя клейкую слюну, задушено хрипел и скреб мощными лапами по бетону.

— Порвет… — в нерешительности затоптался на месте Максим.

В доказательство волкодав разинул широченную пасть, показав приличные клыки, и с чувством зевнул, потряс обрезанными ушами.

— Вот дьявол!.. — куснул губу Колесников.

Не было смысла торчать у калитки, но и идти мимо взбесившегося пса по меньшей мере страшновато. Он стащил с себя рубашку и обмотал ей правое предплечье. Прикинул, смягчит ли ткань собачий укус, случись чего.

— Идем! — Колесников потянул скрипнувшую ржавчиной калитку, и псина снова зашлась в лае.

— Хороший… хороший песик… — бормотал Максим, надеясь смягчить суровый собачий норов, и забирал вправо, ближе к сторожке.

Волкодав с рыком бросился на них! Но длины цепи не хватило, шея его мотнулась и, встав на дыбы в сантиметре от вытянутой, обмотанной рубахой руки Колесникова, он с ненавистью разлаялся.

В сторожке с широким окном, выходящим на причал, сидели двое и самозабвенно резались в карты. Заросший седой щетиной старик явно проигрывал, крыть ему было нечем, а напарник — мужчина тоже в годах, с обветренным красным лицом, сдвинув на затылок бейсболку, подбрасывал ему все новые. Сдавшись, старик махнул сухонькой рукой, смел в кучу колоду и принялся перетасовывать. Только теперь, расквитавшись с партией, они обратились внимание на вошедших.

— Что вам нужно? — прикуривая сигарету, спросил тот, что выглядел помоложе.

— Мы хотели арендовать катер.

— На день, на два? — деловито отозвался небритый старик, бойко перемешивая карты.

— Вряд ли… — покачал головой Максим. — В лучшем случае на неделю, а может и того больше.

— Да… не сгнила бы от старости моя «Эсмеральда», я б не отказался от такого предложения, — с сожалением сказал старик, кинул напарнику шесть карт и следующие шесть забрал себе. — Продолжим?