Дончо Папазов - Под парусом через океан Страница 22

С наступлением темноты мы первым делом зажигаем керосиновый фонарь. Протираю стекло, заправляю фонарь горючим и проливаю керосин себе прямо в рукав. Очень неприятная обязанность в такую качку возиться с керосином. Иногда удивляюсь, зачем мы каждую ночь зажигаем этот фонарь. Возможность встретить здесь корабль равна нулю. Но есть заведенный порядок, и мы не можем нарушить его. Ассистируя Дончо, пользуюсь, конечно, и электрическим фонариком.

В этих широтах темнеет быстро. Примерно через час после захода солнца мы уже видим Полярную звезду.

– Юлия, если несколько минут ты будешь сидеть тихо, то услышишь, как звезда упадет в море.

Вслушиваюсь напряженно, но ничего не слышу.

– Она осторожно опустилась в море, и она по праву твоя.

Я долго смотрю на ночное небо, так долго, что оно кажется мне совсем близким. На нем раза в три больше звезд, чем на нашем, и оно такое низкое. Звезды мерцают, двигаются, живут какой-то своей жизнью. Они сталкиваются, сыплются вниз. А некоторые бледнеют и на глазах исчезают. Падающая звезда особенно остро заставляет думать о дочери. Чего мне хочется больше всего? Чтобы Яна сейчас появилась здесь? Увидеть ее? Она и так все время у меня перед глазами. Я только и жду, чтобы освободиться от обычной работы, встать на вахту и думать о Яне. Обещаю себе, что не буду думать, но силы воли не хватает.

3 июня, Юлия

Пересекаем тропик Козерога

Это произойдет в 12 часов, и мы решили отпраздновать событие. Мне очень хочется сделать что-нибудь особенно приятное и неожиданное.

Напустив на себя загадочный вид, роюсь в мешках. Я нарочно припрятала в. укромных местечках кое-какие «сокровища» и только и жду случая, чтобы сделать Дончо сюрприз. «Стол» накрывается на крышке мотора, причем вокруг него, чтобы не свалилась посуда, устраиваю ограждение. Вынимаю расписные чашки и тарелки, серебряные ножи, вилки и ложки. Для компота подойдут бокалы с тонкими витыми ножками. Но тут в голову приходит страшная мысль о планктоне.

Оборачиваюсь к Дончо:

– Предлагаю, чтобы сегодня обед был скромным – без планктона.

– Принято единогласно! – кричит Дончо с кормы. Настроение с этого момента самое праздничное.

Со дна мешка я извлекаю новенькое платье, чтобы оказаться на празднике в полном блеске. Сбрасываю тропический шлем, и волосы рассыпаются по плечам. Правда, это уже только половина их былого великолепия. Приглашаю Дончо к столу.

– Спокойно, еще несколько минут…

Дончо вдруг начинает суетиться, что-то ищет, потом извлекает припрятанные металлические бутылки и пиротехнические принадлежности. В 12 часов над океаном раздается оглушительный треск. Взлетает ракета, затем несколько фейерверков. В довершение Дончо бросает дымовую шашку, и над волнами поднимается стена оранжевого дыма.

Дончо так воодушевлен, что мог бы грохотать до вечера. А я и не знала, что отправилась в путь с «пироманом» на борту!

Нечего беспокоиться, что нас примут за терпящих крушение, ведь вокруг царит бескрайняя пустыня. И все же хорошо, что салют быстро кончился.

Наиболее торжественная минута наступила тогда, когда мы позволили себе сделать несколько глотков виски и принялись за компот из абрикосов.

– Через два года мы с тобой пересечем тропик Рака в Тихом океане, – говорит Дончо.

Сейчас мне не хочется об этом думать. Сейчас мне приятней думать о Софии.

4 июня, Дончо

Двойные стаксели

Прекрасный день. Ветер ровный и умеренный. Это и есть настоящий пассат, много раз описанный в литературе и превозносимый мореплавателями. Считаем, что и нам повезло, мы сразу же его поймали.

В первый раз подняли двойные стаксели. Мне пришлось немало потрудиться. Начал монтировать такелажную скобу и блоки, натягивать шкоты и делать автоматическое управление на румпеле. Первый блин комом. Вторая попытка – тоже неудача. Во время третьей приспособление вылетело за борт, и в конце концов я прицепил к румпелю обыкновенный альпинистский карабин, подарок оператора Милана. К карабину я прикрепил шкоты, пропустив их через два блока. Вот и вся хитрость. Теперь мы больше не будем нести ночные вахты. Последующие трое-четверо суток все 24 часа мы будем идти только на двойных стакселях. После этого мы ограничим их применение до 5 часов, чтобы северо-западный ветер не отбросил нас на юг. Я боюсь этого – нам надо держаться двадцатой широты.

Благодать! Не могу нарадоваться царящему покою. Целый день мы пальцем о палец не ударили. Полный отдых.

Тесты доктора Златарева

Сегодня день тестов. Заполняем все их разновидности самым прилежным образом. Некоторые из них я в состоянии проводить сам без посторонней помощи, для других Юлия обязана контролировать время.

Заполняю «тест самооценки», уверенный в стопроцентной его точности, то же самое «тест отношения» к Юлии. Потом мы принимаемся за тесты на внимание, работоспособность и т. д., высказывая все нехорошее, что мы думаем о качке, жаре и солнце. Такие же вопросы я задаю Юлии, наши ответы мы запечатываем в конверты, чтобы впоследствии передать их исследователям психического состояния человека, находящегося в необычных жизненных условиях. Кроме тестов, заполняем журналы самых разных медицинских наблюдений.

Джентльменство

Вчера вечером, выходя из рубки, Юлия споткнулась. Я подумал, что выглядел бы опереточно, если бы при каждом ее неловком движении бросал управление, чтобы подать ей руку. Условия нашей экспедиции таковы, что внешние проявления джентльменства отпадают сами собой. Во время шторма, когда лодка мечется как сумасшедшая, вести себя так, как я вел бы себя в молочном баре в центре Софии, смешно и глупо. Но, конечно, в порядке вещей то, что именно я ведрами выливаю воду из лодки.

Во время вахты я размышлял над понятием «джентльменство». Жизнь на лодке многому может научить в том смысле. Покажется сомнительным, что я имею право морализировать, исходя только из условий нашего путешествия. И все же бывает так, что один человек может увидеть в свое окошко гораздо больше, чем другой в свое.

Есть внешние проявления джентльменства: поклоны, комплименты и т. д., и внешние требования их проявления: «Целуй руку!», «Подай пальто!» Это все красивой вносит удобства, но это самая низшая и самая легкая ступень джентльменства, достичь которой в общем-то ничего не стоит. Эти правила легко внушить и ребенку и влюбленному, они могут стать уловками карьериста или бабника. Тысячи мужчин строят на них свою жизнь и считаются при этом на сто процентов интеллигентными и воспитанными.