Саша Кругосветов - Путешествия капитана Александра. Том 3 Страница 23

Хазы умны, образованы, хитры. Их сердце – маленький золотой телец, а на шее тельца – деревянные чётки. Хазы – прирожденные дельцы. Обычные морийцы для них – лишь средство добывания денег.

На первый взгляд трудно отличить Мора от Вара или Хаза, но как-то так получается, что после Иоанна во главе страны Моры бывали редко и недолго. Вары и Хазы в руководстве страны волнами сменяли друг друга. И мы чувствовали это, каждый раз жизнь в стране, законы и порядки резко менялись.

– Прежде ты рассказывал о великом Государе Всея Мории Кифе. Кифа-то кто из них?

– Кифа из Варов. И не самый худший. С каждым новым варским правлением общество всё больше сил отдавало войне, и простому народу становилось всё хуже. Кифа ушёл из жизни сто пятьдесят с лишним лет назад. Потом были Хазы, потом Вары, потом опять Хазы… А пятьдесят лет назад Мория лежала под пятой самого жестокого варийского правления. Железная диктатура. Армейский порядок.

Варийцы умеют только руководить. Они считают себя элитой элит. Не владеют никакими ремёслами. Ничего конкретного делать не умеют. Вариец-прораб не знает, как строить дома. Вариец-генерал не умеет держать оборону. Вариец-дирижёр не играет ни на одном инструменте, не знает нотной грамоты. Вары умеют строить подчинённых по ранжиру. Они рождаются начальниками. В Вары годятся только те, кто не способен ни к какой другой деятельности.

Жестоковыйные Варийцы сохраняли внешний пиетет к христианству, но в душе глубоко его презирали. Также как и весь наш народ.

Широкое распространение получили лагеря. Ни о чем не думай и молчи. Любая мысль, любое слово наказывались смертью, тюрьмой или исправительными лагерями. Где они нашли место для лагерей? Весь нижний этаж трюма был отдан под лагеря. А это – целая страна. Четверть населения была заключёнными. Любое наказание оправдывалось тем, что Вары всё делают для блага народа, для блага того большинства, которое ещё на свободе. И называлось это Народно-Морийская диктатура.

– Диктатура – понятно. Непонятно, причем здесь Вары? Ты сам говорил, что всё перемешалось, и кто есть кто – не отличить. Опять заговор, что ли? С чего ты взял, что Народно-Морийская диктатура – это Вары? Заговор мифических Варов, которых нет уже двести, а то и триста лет. Просто был такой уклад жизни, государственный строй, если хочешь. Диктатура – этим всё сказано.

– Я чувствую так. Я так это вижу. Варийская диктатура.

– А потом что было?

– Настоящие морийцы «попросили» Варов уйти. Это было тридцать лет назад. Дельные, энергичные, мастеровитые морийцы взялись за строительство нового государства.

– Эти настоящие, а те – ненастоящие, что ли? Может, они объединялись как-то, в какую-то группу, может, у них было свое видение, свои взгляды, может быть это был блок или сообщество?

– Да, была партия «Наш дом Мория» (НДМ).

– Партия, ишь ты! Хорошо, а причём здесь Моры, как ты говоришь – настоящие морийцы? Ладно, ладно, ты поэт, ты так чувствуешь. Продолжай.

– Морийцы выдвинули новых руководителей. Высокий весёлый красавец Ёлко Палкин, душа любой компании. С хитрыми раскосыми глазами. Энергичный, смелый, напористый. Влюблённый в свою Морию. В нашу Морию. Настоящий мориец. И на капитанский мостик встанет в трудную минуту, и горе запьет стаканчиком немецкого рейнского. Берите, берите, морийцы, свободы, сколько хотите, черпайте её, пейте, пусть пузо лопнет. С ним бородатый Стефан Черномор. Правая рука Ёлко, названный Стефаном в память о Бранте, великом создателе Moрии. Степаныч – ласково называли его в народе. Когда Степаныч выступал, народ рыдал от смеха и впокатку валялся. Вот уж кто настоящий мориец! Послушай, послушай, Капитаныч. Это занимательно и поучительно.

«Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги».

«Страна у нас – хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем».

«Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны».

«Красивых женщин успеваю только заметить. И ничего больше».

«Учителя и врачи хотят есть практически каждый день».

«Вот наш новый Канцлер, Ёлко Палкин. Прошу любить и даже очень любить. Ёлко готов к любви».

«Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!»

«Мы ещё так будем жить, что нам внуки и правнуки завидовать будут».

«Если бы я всё назвал, чем располагаю, – да вы бы рыдали здесь».

«Всё это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно».

«Мы никуда не вступаем. Да нам и вступать нельзя. Как начинаем вступать, так обязательно на что-нибудь наступим».

«Хотели как лучше, а получилось как всегда».

«Ну, не дай Бог нам ещё кого-то. Хватит. От этих тошнит от всех, наших людей, я так понимаю. И вас тоже, наверное. Я же вижу по глазам, вас же тошнит».

«Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды».

«Что я буду втёмную лезть? Я ещё от светлого не отошёл».

«Многие спорят, где оно лучше – сверху или снизу, по мне – снизу, так оно даже спокойнее (о двух палатах парламента)».

«Мы – мужики и знаем, на чём сидим».

«Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту…»

«У кого руки чешутся – чешите в другом месте».

«Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что».

«Правительство – это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком».

«К сожалению, мёртвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены».

«Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию – все равно толку нет».

«Вечно у нас в Мории стоит не то, что надо».

«Всем давать – давалка сломается. Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?»

«Меня всю жизнь хотят задвинуть. Все пытаются… Задвигал таких только ещё нет».

Так могут говорить только на корабле дураков. И умно, и весело.

Славные люди пришли к рулю Мории. Создавали новое государство: канцлер, парламент, правительство, суды. Демократия. Выборы. Наш дом Мория. Как во многих странах. Нужно было заново строить экономику. А в руководство тем временем понемногу стали пробиваться ловкие дельцы. Незаметно, незаметно, и глядишь, Ёлко и Степаныч отодвинуты, у руля корабля опять не Моры. На их место пришли Хазы.

– Опять ты за своё. У них что, на лбу было написано, что они Хазы?

– Да нет же. Это коммерсанты до мозга костей. Умные, всё понимающие, образованные, алчные. Больше всего любящие власть и деньги. Полное торжество господина Золотого Тельца. Господина Пфеннинга, так сказать. Как уж незаметно они подбирались! Как они хотели, чтобы их приняли за Моров! Брали нежные, чистые, исконные морийские имена: Берёзка, Гусик, Смолик, Чернушка, Глушок, Ходок, Дубок, Бадрик (какое чудное морийское слово, означающее «полная луна»). Но это им не помогло. Когда Берёзки и Ходоки взяли власть в свои руки, пришли Новые Хазы, ладно, считай, новые коммерсанты, молодые, жадные до наживы. А этих первых Хазов, то есть коммерсантов, отправили кого к берегам туманного Альбиона, кого в жаркое Средиземноморье, кого – в студёную Колыму, а кого – к душным берегам Колхиды.