Майкл Роэн - Преследуя восход Страница 24

Но запись осталась на экране, когда я открыл глаза. Теперь уже невозможно было обманывать себя, списывать все на пьяные романтические фантазии или на кошмарный сон. И я даже не сошел с ума. Просто под обыденной и очевидной поверхностью вещей, должно быть, имеются некие темные подводные течения. И вероятно, подобно мне, слепо нырнув туда, многие были унесены в те глубины.

Джип был прав, когда прогнал меня. Я — существо с поверхности, с мелководья; у меня нет ресурсов, чтобы справиться с глубиной. Но как смогу я теперь верить привычному виду вещей? Откуда я могу знать, не проглядывает ли под ним в глубине другое, более сильное течение, готовое смести меня?

На моем столе зазвонил телефон. Вообще-то у него негромкий, нежный звонок, но я подскочил и уставился на него с бьющимся сердцем, словно услышал треск гремучей змеи. Тут вернулся Дейв, и я, фыркнув, поспешно одной рукой выключил монитор, а другой снял трубку.

— Некий мистер Питерс желает поговорить с тобой, Стив, — сказала Клэр. — Он сказал, что это по вопросу о какой-то частной перевозке и ему нужен ты лично. Ты как, настроен побеседовать?

— А, ладно, соедини, — вздохнул я. Имеется немалое число индивидуумов, желающих переправить в Америку или еще куда-нибудь тетушкино кресло или старинные напольные часы дедули; таких мы обычно направляем к специалистам по переездам. Однако когда на проводе зазвучал хорошо поставленный голос, я изменил свое мнение.

— Мистер Стивен Фишер? Ну разумеется! — Его английский был слишком безупречен, кроме того, у него был акцент. Адвокат, была моя первая реакция, брокер или какой-нибудь агент. — Меня зовут Т. Д. Питерс. Примите мои извинения за то, что мешаю вам, вы, очевидно, очень заняты. Однако у меня вопрос о значительной партии товара, которую я хотел бы ввезти. Я предпочел бы не говорить о его характере…

— В таком случае прошу прощения… — начал я.

Время от времени мы привлекаем к себе внимание пронырливых типов, стремящихся воспользоваться нашей репутацией, чтобы перевезти крупные анонимные партии товаров, не привлекая при этом внимания таможни. В таких случаях мы немедленно даем отбой.

— По телефону, я хотел сказать. Но дело не терпит отлагательств. Могу ли я взять на себя смелость посетить вас сегодня попозже, во второй половине дня, скажем. Где-нибудь около половины пятого. Я смогу вас застать?

Разумеется, сможет. Больше мне пока нечего было ему сказать.

По мере того как тянулся день, я все больше жалел, что не перенес эту встречу. Мелкий дождь прекратился, но чем ближе к вечеру, тем более тяжелым, серым и грозовым становилось небо. Ощущение было такое, что ты задыхаешься, но еще хуже было растущее чувство подавленности. Казалось, это чувствовали в офисе все: люди ссорились, делали глупейшие ошибки или просто прекращали работу и сидели, уставившись в пространство. Дейв умолк; Клэр приготовила мне три чашки кофе за двадцать минут. Джемма с головной болью ушла домой. В этом было что-то почти угрожающее. Я мечтал о хорошем громе и дожде, чтобы прекратить это наваждение. А благодаря мистеру Питерсу я не мог просто взять и удрать домой. Впрочем, в каком-то смысле меня это даже радовало. К одиночеству я сейчас не стремился. Мысль о встрече внутренне дисциплинировала меня. Наконец примерно в пятнадцать минут пятого я решил, что мне необходимо немного подышать свежим воздухом, чтобы быть в форме, когда явится клиент, и выскользнул из офиса через задний коридор.

Стекольщики уже закончили с дверью черного хода, я распахнул ее и вышел на галерею, ведущую к металлической лестнице. Здесь ощущалось легкое движение воздуха, освежаемого деревьями, растущими у стены автомобильной стоянки. Мелкие капли дождя брызнули мне в лицо. Я несколько раз глубоко вдохнул воздух, прикинул, не подняться ли еще на этаж, чтобы выйти на крышу, но передумал. Мистер Питерс должен прийти через десять минут, и мне следовало причесаться, поправить галстук и всякое такое. Я был рад, что надел сегодня костюм от Кальяри, — на эту публику с материка больше производят впечатление вещи, сшитые по итальянской моде. Я отправился назад и как раз проходил мимо задней двери соседнего с нами офиса, когда услышал сначала громкие голоса, нарастающий крик протеста, ярости и, наконец, настоящего страха. А затем раздался грохот.

В наступившей тишине он был ужасающим. Это мог быть удар грома, но от последовавшего за ним вопля у меня кровь застыла в жилах. Следом зазвучали другие голоса, сердитые окрики, вскрики и треск — что-то ломали, разбивали вдребезги, что-то падало. И снова вопли.

Я замер. Каждый нерв во мне, казалось, обнажился и трепетал. До вчерашней ночи я стремглав кинулся бы вниз, чтобы посмотреть, что происходит. И кто знает, что случилось бы тогда? Но теперь я собрал в кулак всю свою волю и начал потихоньку, крадучись двигаться вперед. И вот сквозь перегородку из ребристого стекла в моем офисе я увидел высокие силуэты, расхаживавшие взад-вперед среди нарастающего грохота и стука ломаемых вещей. Затем неожиданно один из них остановился, с устрашающей скоростью подлетел прямо к стеклу, и я увидел, как заколыхался причудливый зубчатый гребень, и снова услышал этот хриплый вопль рептилии, зазвучавший в этот раз с торжеством.

Волки.

Оцепенение мое мигом прошло. Я побежал. И правильно сделал — дверное стекло разбилось, и осколки посыпались наружу. В дожде осколков и брызнувшей крови наружу высунулся огромный кулак — как раз в том месте, где за секунду до этого была моя голова.

Я помчался по коридору и, нырнув за угол, услышал, как за моей спиной с грохотом распахнулась задняя дверь нашего офиса и в коридоре раздался топот ног. Но я уже был далеко впереди. Я выскочил в холл — он представлял собой сущий хаос, и никого в нем не было. Отчаянно скользя по мозаичному полу, я обогнул перевернутый книжный шкаф и ухватился за провисшие двери. Одна створка отвалилась и упала. Я выпрыгнул в образовавшееся отверстие и бросился на лестницу. Целых четыре этажа — они непременно настигнут меня. Лифт… Я рискнул драгоценной секундой, чтобы кинуться к нему и нажать кнопку. Чудо из чудес — двери плавно открылись.

Я влетел внутрь, ударившись о стену, как раз в тот момент, когда первый из волков оказался возле кабины. Я ударил пальцем по панели лифта. Очевидно, неожиданное облегчение, отразившееся на моем лице, озадачило волка, поскольку он и другие, следовавшие за ним по пятам, остановились, разинув рты, словно ожидая чего-то удивительного. Но ничего не случилось. Двери оставались открытыми. И тут я в ужасе сообразил, что они закрываются с задержкой на несколько секунд…