Флибустьер. Вест-Индия - Ахманов Михаил Сергеевич Страница 24

— Именно так.

Капитан с мрачным видом осушил бокал. По его лицу было заметно, что ничего хорошего он от этой сделки не ожидает, но, как человек разумный, мирится с неизбежным.

— Ну что ж, я, пожалуй, соглашусь, — Губернатор отхлебнул из бокала. — Полсотни песо ваши люди прогуляют за ночь и, возможно, за следующий день. Завтра вечером или послезавтра утром вы сможете отплыть. Что же касается испанского судна… Я постараюсь продать его для вас, мсье Брукс, а выручку поделим пополам. Это вас устроит?

Томас Садлер протестующе затряс щеками, а лицо капитана Брукса потемнело. Резко отставив кубок, он сказал:

— Треть! Треть для вас, две трети — нам! Дьявол меня побери, если кто-то от Мексики до Наветренных островов сможет сделать лучшее предложение!

Очевидно, по мнению де Кюсси, такие люди имелись. Он пожевал губами, спрятал в рукав камзола табакерку и молвил:

— Треть слишком мало, учитывая срочность, на которой вы настаиваете. Мало, клянусь Иисусом и всеми святыми угодниками! Две пятых, и это мое последнее слово.

Серову показалось, что Томас Садлер что-то неразборчиво пробормотал, про клопа или, возможно, про вошь — во всяком случае, упоминалось некое кровососущее насекомое. Капитан Брукс кисло усмехнулся и хлопнул ладонью по столу в знак согласия:

— Договорились! Кто и когда выплатит мне деньги за груз?

— Ну-у, скажем так… — протянул губернатор, лаская завитки своего парика. — Какао и сахар возьмут мсье Филибер, мсье Баррет и кавалер Сент-Онж. Возьмут по названной вами цене и рассчитаются сегодня к вечеру. Момент для продажи удобен — Пьер Пикардиец[27] вернулся пустым. Ходил к Москитовому берегу[28], взял пару нищих городишек, а в них — церковную утварь на сотню дукатов и тридцать бочек кислого вина. — В глазах де Кюсси мелькнуло презрение к столь скромным результатам. — Табак… табак, я думаю, отдадим герру Максу Фраю, нашему новому поселенцу из Гамбурга. Он…

— Разрази меня гром! — воскликнул Томас Садлер. — Табак мы всегда сдавали Кривому Гийому!

— Нет, нет! — Кудри парика взметнулись, когда губернатор энергично покачал головой. — Мсье Гийом стал в последнее время дерзок… непозволительно дерзок, я бы сказал. Думаю — нет, я даже уверен! — что он здесь не задержится. Вредный климат, изнуряющая жара и все такое… ну, вы понимаете…

Капитан и казначей понимали и, в знак согласия, разом кивнули. Серов тоже кивнул, вспомнив свою работу в московском УГРО. Если опереться на прежний опыт, происходившее сейчас было яснее ясного, и никакая старинная экзотика, все эти парики, камзолы, шпаги и сундуки с серебром, сути дела не меняла: пахан грабителей вел торг со скупщиком краденого. Краденого дважды, так как испанцы тоже не занимались честным промыслом, а грабили заокеанские земли и их несчастных обитателей.

Капитан вывернул шею, поглядел на него и приказал:

— Пиши, парень: табак — Максу Фраю, какао и сахар — Филиберу, Сент-Онжу и Баррету Язве. Оплата в песо, ливрах или шиллингах[29]. Деньги на бочку до вечерней зари. Записывай!

— Слушаюсь, сэр.

— Ливры и шиллинги пересчитаешь в песо.

— Так точно, сэр.

Серов раскрыл книгу, макнул перо в подвешенную к поясу чернильницу и записал что велено. Губернатор де Кюсси глядел на него с явным одобрением.

— Какой исполнительный юноша! И, я полагаю, образованный… В наше безбожное время редко такого встретишь! Может, продадите, мсье Брукс? Мне нужен толковый секретарь.

— Не продается, — буркнул капитан.

— Ну, воля ваша, настаивать не смею. — Губернатор развел руками. — Что прикажете делать с вашей личной долей? Приплюсовать к тому, что уже у меня хранится? — Дождавшись кивка капитана, де Кюсси снова налил вина. — Ну, быть по сему. А теперь, друзья мои, выпьем за понимание и сотрудничество! Кстати, хотел узнать, мсье Брукс, как поживает ваша очаровательная племянница мадемуазель Шейла? Вы по-прежнему берете ее с собою в море?

— При мне ей безопаснее, чем на берегу. Слишком много соблазнов в Бас-Тере, не для юной христианской души, — заметил капитан и присосался к кубку. Потом добавил: — Хотя, если сказать по правде, в море свои опасности. Когда испанца брали, девчонке чуть не снесли башку. А снесли бы, что бы я делал? Она у меня одна наследница!

Губернатор сочувственно почмокал полными губами.

— Вы всегда можете оставить ее здесь, вместе со своими капиталами. Здесь, в моем доме, под присмотром мадам Жаклин. Вы же знаете, что моя супруга — дама самых строгих правил… Только вот здоровьем слаба — замучили мигрень, желудочная колика и боли в пояснице. Помнится, что был у вас отличный лекарь и хирург, итальянец из Венеции… кого-то он там зарезал, если не ошибаюсь? Ну, это не важно… хирург, который никого не зарезал, двух су[30] не стоит… иначе откуда ему, хе-хе, опыт взять? Если задержитесь в Бас-Тере, пришлите его ко мне — скажем, завтрашним утром. Пусть взглянет на мадам Кюсси. В прошлый раз он дал ей такую чудную микстуру!

— Непременно пришлю, — пообещал капитан и поднялся.

После серии поклонов, изящных у губернатора и более неуклюжих у капитана с казначеем, гости покинули дворец. По дороге Серову удалось заглянуть из холла в ближайшую комнату, где, под зеркалом в роскошной раме, стояли большие напольные часы. Первые, которые он увидел в этом мире… Приотстав, он вытащил свой швейцарский брегет, перевел стрелки на час сорок восемь и сунул свою драгоценность обратно в карман.

В послеполуденное время на знойных пыльных улочках Бас-Тера не было ни души. Солнце палило, слабый ветер с моря не умерял жары, и все живое, включая кур, собак и нищих, забилось по щелям и домам в поисках прохлады. У губернаторской резиденции стояли дома поприличнее, с каменными первыми этажами и деревянными вторыми, с пальмами и цветущими кустарниками вокруг, и располагались они просторно, каждый на своем участке — тут, вероятно, была обитель негоциантов масштаба мсье Филибера и кавалера Сен-Онжа. Дальше строения ветшали, уменьшались в размерах и теснились друг к другу все более кучно, образуя рядом с гаванью откровенный бидонвилль, скопище жалких хижин и лачуг немногим просторней собачьей конуры. Ничего интересного в этом зрелище не было, и Серов, шагая в арьергарде отряда, предпочитал рассматривать бухту, пристани, склады и корабли.

К счастью, его опасения, что здесь он может столкнуться с экипажем «Викторьеза», не оправдались — капер уже ушел на Сент-Кристофер, более крупную французскую колонию, лежавшую среди островов Наветренного архипелага. Если не считать баркасов и рыбачьих лодок, в бухте Бас-Тера сейчас стояли шесть кораблей: «Ворон» с захваченным испанским галеоном, голландский билландер[31] и два торговых судна Французской Вест-Индской компании с грузом тканей, пороха, вина и остальных предметов, подходящих для заморской торговли. Последний корабль, трехмачтовый «Гром», принадлежал тому самому Пьеру Пикардийцу, о чьих успехах губернатор отозвался столь презрительно. Его команда слонялась сейчас по кабакам, пропивая последние гроши.

Солнце огненным глазом сияло в небе, и тихая морская гладь была похожа на полупрозрачный зеленый нефрит с прожилками белоснежной пены. В двух лигах к югу от острова зелень становилась интенсивней, нефрит превращался в яркий изумруд, расцвеченный коричневым и желтым, — там лежала Эспаньола, Большая Земля, размеров которой Серов не знал, но смутно чувствовал, что сотней километров тут не обойдется[32]. По Эспаньоле бродили дикие быки, и охота на них считалась важным местным промыслом, кормившим четверть населения Тортуги, три или четыре тысячи буканьеров. Многие в экипаже «Ворона» были из этих охотников — Хенк, Алан, Чарли Галлахер, Джос, Люк и, очевидно, другие, пока незнакомые Серову.