Робер Стенюи - Сокровища непобедимой Армады Страница 25

Племянник вернулся на берег несколько помятый и, давясь от ярости, кинулся в крепость. Первый залп крепостных батарей Кале смел англичан с палубы «Сан-Лоренсо»: двадцать человек было убито, многие утонули. Победители поспешно ретировались, оставив мсье Гурдану галеас и пушки. Тем не менее они увезли с собой пехотных капитанов Мендосу и Лойясу, чтобы получить за них выкуп.

Возле Гравлина одиннадцать испанских кораблей попали под огонь почти сотни вражеских судов. Главные силы Армады в это время сражались со свирепым северо-западным ветром, сносившим флот к Дюнкеркским банкам.

Канонада началась в 8 часов утра. Верткие английские галионы подлетали к испанским караккам почти вплотную. Палубы англичан были пусты, в то время как испанцы теснились у бортов в полной боевой выкладке. Англичане изрыгали огонь и тут же отходили на безопасное расстояние. Их скорострельные пушки успевали дать по три залпа, пока испанцы заряжали свои для одного.

Но вот диво! За время боя одиннадцати против ста англичанам не удалось ни потопить, ни взять на абордаж ни одного корабля, испанцы же неоднократно пытались произвести это.

«Сан-Мартин» был весь испещрен пробоинами. По нему было выпущено почти в упор 107 ядер, «что могло сразить бы и гору», пишет Алонсо Ванегас. Ныряльщики до глубокой ночи затыкали пробоины варом, паклей и свинцовыми пластырями. Огнем противника были сорваны со станков три пушки, пробита кормовая надстройка; двенадцать человек погибли и сто двадцать получили ранения.

Помпы «Сан-Маркоса» работали без перерыва. В трюмах «Сан-Хуана де Сисилиа» вода неотвратимо поднималась. «Нуестра Сеньора де Бегона» получила серьезную пробоину. «Сан-Фелипе» кренился на левый борт. За «Сан-Матео» и «Сан-Хуаном», флагманом Бискайской эскадры, тянулся кровавый след. Такелаж у всех был порван, паруса свисали лоскутами. «Мария Хуан», осевшая почти по самую палубу в воду, держала поднятыми сигналы бедствия. Неожиданно она камнем пошла ко дну, унеся в пучину триста человек, судорожно уцепившихся за ванты.

Орудийная пальба стоила испанцем 600 человек убитыми и 800 ранеными, которых паташи начали свозить в плавучие лазареты. Противник в этом бою не потерял ни одного корабля, а убитых насчитывалось едва ли три десятка человек.

«Нас может спасти только чудо»

В сумерках смолкли последние выстрелы. Но в наступившей тишине на горизонте появилась новая опасность: на мелях возле берега Фландрии море вздымало гигантские валы с грязно-белой пеной. Ветер переходил в шторм.

«Ни один из нас не спал в эту ночь… Каждое мгновение ожидали, что нас выбросит на мель» (отец Торре ).

9 августа с утра пошел дождь. Герцог записал в дневнике, что он пытался построить Армаду в боевой порядок, но не менее двадцати капитанов вверенного ему флота не подчинились сигналу и продолжали идти на восток. Северо-западный ветер крепчал, снасти стонали и гудели. Не в силах противостоять напору ветра и течения, корабли дрейфовали к Зееландским отмелям…

Вода уже меняла цвет, давая знать о приближении мелководья. Что делать? Большие якоря были обрублены у Кале, а малые не держались в зыбучем песке.

Герцог совсем растерялся. Проходя мимо корабля Окендо, он крикнул с кормового мостика так, что услышали оба экипажа:

– Сеньор Окендо! Сеньор Окендо! Что делать, мы пропали!

– Спросите Диего Флореса! – гневно отметил дон Мигель. – Лично я собираюсь драться и умереть, как подобает мужчине!

Герцог спустился к лоцманам:

– Что нас ждет?

– Ваша светлость, нас может спасти только чудо…

Англичане, должно быть, разделяли мнение опытных капитанов, знатоков Ла-Манша. Они начали удаляться от опасной ловушки, издали наблюдая за беспомощной Армадой. С каждой минутой крики вахтенных, промерявших дно, становились тревожнее. Под килем «Тринидад Эскала» оставалось всего шесть саженей, под передним галеасом – пять. «То был самый кошмарный день от сотворения мира, ибо все отчаялись и ждали смерти» (Луис де Миранда ).

Кальдерон писал: «Офицеры окружили герцога и со слезами умоляли его спуститься в шлюпку, чтобы спасти себя и святое знамя от неминуемого плена. Герцог отказался и отослал их по местам». Однако позже ходили слухи о том, что «трусливый герцог, боясь погибнуть, собирался послать к англичанам баркас с предложением сдачи». Иная версия: герцог «предложил 5000 дукатов лоцману, который довезет его в целости и сохранности на шлюпке до берега. Однако лоцман отказался».

На борту люди исповедовались и переодевались в чистое, дабы умереть по-христиански. В последнюю минуту, когда лот показывал менее пяти саженей, «господь смилостивился и изменил ветер. Армада смогла взять курс на север» (Кальдерон ).

Поистине чудесное избавление! Армада вновь оказалась на глубине, а паруса раздувал южный ветер.

Но в тот день спаслись не все. В который раз уже генерал-адмирал бросил поврежденные корабли.

Сильное волнение помешало вечером 8-го эвакуировать экипажи трех смертельно раненных галионов. Один из них затонул со всеми людьми в тот момент, когда английский фрегат «Хоуп» предложил его капитану почетную сдачу. На втором полковник дон Франсиско де Толедо «бился целый день без чьей-либо помощи, кроме божьей, против двенадцати галионов» (отец Торре ). По его приказу мушкетеры в упор застрелили английского офицера, предложившего пощаду. Когда неприятель удалился, не желая затевать абордажный бой, Толедо обозвал англичан «трусливыми псами» и «мокрохвостыми лютеранами». Он спустился в шлюпку, но тут ему доложили, что несколько человек не смогли покинуть израненный «Сан-Фелипе». Толедо сказал, что умрет вместе с ними, и вновь поднялся на палубу.

За ночь неуправляемый корабль прибило к Ньивпорту в устье Изера; там наконец дон Франсиско смог бросить малый якорь и выгрузить всех оставшихся в живых. Он послал гонца к Фарнезе с просьбой спасти 48 бронзовых орудий галиона. Но первой подоспела голландская эскадра, которая отбуксировала покинутый корабль к Флиссингену. Рыбаки и портовые бродяги кинулись грабить судно. В трюме они нашли несколько бочонков вина и тут же сели праздновать победу, забыв о том, что через пробоины хлещет вода. Пир затянулся. Внезапно «Сан-Фелипе» накренился и пошел ко дну, увлекая с собой триста захмелевших голландцев.

Галион «Сан-Матео», получивший 350 пробоин, медленно погружался. Дон Диего Пиментель отказался покинуть его. Всю ночь он отчаянно пытался удержать корабль на плаву. На рассвете он убедился, что командующий бросил его одного на отмели. Из тумана возникли десять, двадцать, тридцать голландских судов. Дон Диего отстреливался десять часов кряду, не давая им подойти ближе, а когда вылетело последнее ядро, сдал адмиралу Питу ван дер Госу свой экипаж из мертвых и умирающих. Нидерландцы побросали их в море, пощадив лишь нескольких кабальеро в расчете на выкуп…