Сочинения в двух томах. Том 1 - Макс Пембертон Страница 25

об этом дневнике напомнило мне в ту же минуту и другое его предупреждение: о смертельной опасности, грозящей каждому европейцу, остающемуся на острове во время сонного сезона. В его существовании я уже не сомневался больше, получив доказательство справедливости рассказа мисс Руфи о подводном замке. Если это удивительное жилище оказалось не сказкой, то и существование ядовитых газов не могло быть отрицаемо. Почти незаметные зеленоватые пары были ядовиты. В этом нельзя уже было сомневаться, вглядевшись в лица моих товарищей. С широко раскрытыми глазами, с пылающими лицами глазели они на ярко освещенное море, перебрасываясь замечаниями, сопровождаемыми громким смехом, неестественность которого сразу поразила меня. Долли Вендт заливался хохотом, как ребенок, чуть не подпрыгивая на месте.

Желая привлечь внимание товарищей, я заговорил о том, что должно было интересовать нас еще больше, чем необычайное зрелище освещенного моря и прогуливающихся под водой людей:

— А не пора ли нам подумать об ужине, Питер? Вы, кажется, совсем забыли, что мы не только не обедали, но даже и не завтракали сегодня!

Старый товарищ провел рукой по своему влажному лбу, точно просыпаясь от сна.

— Ив самом деле, я и забыл о голоде, капитан! — проговорил он умиленным голосом.

— Дай как не забыть всего на свете, видя подобное зрелище! — перебил Долли с громким смехом. — Мне даже есть расхотелось, капитан!

С беспокойством поглядел я на разгоревшееся лицо юноши, на его как-то странно мигающие глаза и предложил поскорей спуститься вниз, чтобы попытаться добраться до жилища мисс Руфи, где мы могли скорей всего найти помощь и сочувствие.

Мы довольно скоро нашли уже знакомую нам тропинку через лес, у опушки которого находился бамбуковый дом мистера Кчерни. Темнота сумерек, позволившая нам любоваться волшебным зрелищем подводного света, уступила место блестящему лунному освещению. Никогда не видал я ничего подобного прелести этого бледного света, ложащегося необыкновенно нежными лиловыми тенями на ярко-зеленые ковры лугов и на темно-малахитовую листву спящего леса. Никакой художник не смог бы передать таинственное очарование тишины, в волшебном соединении голубых лучей месяца с зеленоватым паром, как бы витающим в воздухе. Что-то непонятное происходило у меня в душе. Меня манила эта ласкающая природа, мне бы хотелось никогда не расставаться с этим мягким светом, хотелось забыться под этими благоухающими кустами, забыться и заснуть… заснуть среди этих роскошных зеленых лугов. Какие чудные грезы должны сниться под этим синим небом! Какие видения должны витать под сенью этих обвитых розами пальм! Мы все молчали, быть может опасаясь высказать свои ощущения, быть может сами не сознавая их.

Внезапно громкий голос Питера прозвучал болезненным диссонансом среди торжественной тишины волшебной ночи.

— Капитан! Друзья, постойте!.. Глядите-ка в эту сторону!.. Что это: живые люди или трупы? — проговорил он останавливаясь, каким-то странным, точно надтреснутым голосом.

Я остановился при этих словах, и все остановились вслед за мною. Справа от нас высокие кусты махрового жасмина и каких-то незнакомых розовых цветов образовали род полуоткрытой беседки. Зеленый газон мягким бархатным ковром покрывал землю. Яркий лунный свет широкой струей врывался в промежуток между ветвями и заливал небольшую поляну тихо колышащейся сетью ярко-лиловых лучей. Он осветил бледные лица моих товарищей, странно горящими глазами глядящих на человеческие фигуры, раскинувшиеся в тени цветущих кустов. Головы лежащих мужчин можно было прекрасно разглядеть при таинственном освещении лунных лучей. Один из них был уже мертв. Его стройная фигура лежала, спокойно вытянувшись, и только синеватая бледность красивого лица да стеклянный блеск черных глаз говорили о смерти. Другие два еще дышали. Все трое были одинаково одеты в морские куртки, и все трое казались уроженцами юга. Лежащий ближе к нам глядел широко открытыми глазами перед собой, в каком-то экстазе упоения любуясь невидимым волшебным видением. Другой, видимо, уже находился в агонии и, запустив руку в густые черные волосы, шептал прерывающимся голосом непонятные мне испанские слова. Помочь мы ничем не могли. Нам впору было думать о собственном спасении, если оно было еще возможно. С тяжелым вздохом отвернулся я от бедных умирающих.

— Помилуй, Господи, неизвестных товарищей. Мы не можем им помочь, друзья мои, и не должны терять времени в бесплодных сетованиях. Эти несчастные лучшее доказательство того, что мисс Руфь права… Нам грозит смертельная опасность. Поспешим к берегу! Быть может, нам еще удастся уйти в море!

Питер Блэй быстро зашагал по дороге, бормоча что-то непонятное. Никто не обращал внимания на его несвязные речи, в которых молитвы и проклятия смешивались с восторженными восклицаниями и с описаниями различных лакомых блюд.

Долли Вендт заметно шатался, так что мне пришлось поддерживать бедного мальчика, совершенно обессилевшего и только изредка улыбающегося бессмысленной и болезненной улыбкой. Сет Баркер казался менее чувствительным к влиянию ядовитого газа. Он грузно шагал передо мной, ломая все на своем пути, точно буйвол среди тростника, изредка только запевая какую-то дикую шотландскую песню. Что касается меня, то я еще не чувствовал себя вполне обезумевшим и довольно ясно сознавал все окружающее. Только голова у меня кружилась да болезненное желание спокойствия, отдыха и забвения все более овладевало мной.

Долго ли мы шли среди леса и каким образом очутились в саду, окружающем жилище мисс Руфи, я никогда не мог объяснить себе… Только здесь, в саду, полное сознание на минуту вернулось ко мне при виде группы спящих девушек. Казалось, они принадлежали к какому-то желтому племени, но при фантастическом лунном освещении, в прозрачных белых одеждах, с цветами на роскошных распущенных волосах, они показались мне прекрасными, как феи. Спали ли они или были мертвы? Решить это мы уже были не в состоянии. Но даже если их сон был смертельным, то все же он казался легок и спокоен. Ни малейшего следа страдания не видно было на их нежных личиках, а их чуть побледневшие губы улыбались детски счастливой улыбкой. Смутно помню, что это обстоятельство послужило мне утешением.

— Наша агония не будет мучительна! — произнес я вслух и сам удивился звуку своего голоса, а еще более тому, что громко произнес фразу, о которой не хотел бы даже думать, не только что выговорить.

— Смотри, Долли, какая прелестная группа девушек. Пять красавиц для четырех моряков. Какова удача! — заорал Питер, держась рукой за пальму.

Долли