Корабль Его Величества «Улисс» - Алистер Маклин Страница 25

— Но зачем понадобилось стекло?

— Пойдем. Посмотришь сам.

Уже светало. Над мачтами корабля плыли серо-белые облака тумана, но небо было чистым. Волны стали много меньше, но круче. «Улисс» с трудом двигался вперед, но килевая качка от этого не уменьшилась. Ветер стал слабее, но был все-таки еще достаточно силен, и поэтому у Николаса сразу захватило дух, как только он поднялся на мостик. Карпентер следовал за ним со стеклом в руках. Поднимаясь по трапу, они слышали какое-то объявление по радиотрансляционной сети, но понять ничего не смогли.

На мостике находились только Тэрнер и Кэррингтон. В сумеречном свете их едва можно было различить. Не видно было и их глаз, скрытых темными очками.

— Доброе утро, Николас, — сказал старпом. — Это ведь вы, Николас? — Тэрнер снял очки, повернулся спиной к ветру и с раздражением отбросил их в сторону. — Ничего не вижу через эти проклятые очки… Помощник, смотри, они принесли стекло.

Николас подошел к компасной площадке. В углу валялись защитные очки и противогазы. Он с удивлением посмотрел на это и спросил:

— Что, распродажа?

— Мы намереваемся описать циркуляцию, доктор, — ответил Кэррингтон. Голос его был спокойным. — Но нам нужно видеть, куда мы движемся. Старпом сказал, что все эти очки не годятся — они сразу же запотевают, как только их наденешь. Очень холодно. Держите стекло вот так, Николас, а вы, Карпентер, протирайте его.

Николас посмотрел на море и пожал плечами.

— Прошу меня извинить, сэр. Но зачем нам нужно разворачиваться?

— Потому что очень скоро этого нельзя будет сделать вообще, — резко проговорил Кэррингтон и засмеялся. — Я, наверное, стану самой непопулярной личностью на корабле. Мы только что передали по радиотрансляции предупреждение. Вы готовы, сэр?

— Да, готовы, помощник. Начинайте.

Тридцать секунд, сорок пять, почти минуту Кэррингтон внимательно, не мигая, смотрел через стекло. Руки Николаса замерзли. Карпентер старательно протирал стекло.

— Левая — средний вперед!

— Левая — средний вперед! — как эхо повторил Тэрнер.

— Право руля двадцать градусов!

— Право руля двадцать градусов!

Огромная волна подбросила нос корабля вверх, толкнула его еще больше вправо, потом прошла под днищем.

— Левая — полный вперед!

— Левая — полный вперед!

— Руль право тридцать градусов!

— Руль право тридцать градусов!

Следующая волна прошла под кораблем, и «Улисс» встал на ровный киль. И тут Николас наконец все понял. Хотя это и невозможно было предвидеть, Кэррингтон знал, что в месте встречи двух движущихся волн образуется сравнительно спокойная зона. Как Кэррингтону удалось уловить этот момент — никто не знал. Не мог объяснить этого и сам Кэррингтон. Пятнадцать, двадцать секунд море пенилось в месте встречи волн подобно тому, как это происходит в местах встречи приливно-отливных волн. «Улисс» плавно совершил циркуляцию. В следующий момент огромная волна, высотой почти до мостика, накрыла корабль, когда он уже заканчивал маневр.

Удар страшной силы пришелся по всей длине корабля, и он настолько накренился, что бортовые леера скрылись под водой. Николаса сбило с ног, отбросило в угол мостика Защитные очки его разлетелись вдребезги. Николас готов был поклясться, что в этот момент слышал смех Кэррингтона. Ползком он вернулся обратно к центру компасной площадки.

Волна еще не оставила «Улисс» в покое. Она возвышалась сейчас над впадиной, в которой оказался крейсер, накренившийся больше чем на сорок градусов, и грозила подмять его под себя.

Кренометр неумолимо отклонялся: сорок пять, пятьдесят, пятьдесят три градуса, и замер в таком положении, казалось, на целую вечность. Люди стояли теперь уже не на палубе, а на борту корабля, с трудом удерживаясь на ногах. Они были потрясены тем, что происходило с их кораблем. Ведь «Улисс» мог так и не вернуться на ровный киль.

За эти минуты в сознании людей пронеслась вся их жизнь. Николас и Карпентер пристально посмотрели друг на друга. При таком крене корабля мостик оказался защищенным от ветра. Кэррингтон спокойным, уверенным голосом отдавал одну команду за другой.

— «Улисс» выдержит крен и в шестьдесят пять градусов, — как бы между прочим бросил Кэррингтон стоявшему рядом с ним Тэрнеру. — Держитесь, это будет интересно.

Не успел Кэррингтон произнести эти слова, как «Улисс» вздрогнул и сначала медленно, потом все быстрее стал переваливаться на другой борт по дуге в девяносто градусов, а потом стремительно вернулся в прежнее положение. Николаса снова отбросило в угол, но когда он встал на ноги, корабль уже почти закончил полную циркуляцию.

Карпентер облегченно вздохнул, улыбнулся, подошел к Кэррингтону и, дотронувшись до его плеча, сказал:

— Не смотрите сейчас наверх, сэр: мы потеряли нашу главную мачту.

Карпентер несколько преувеличил, но верхняя часть мачты, высотой около пятнадцати футов, действительно исчезла вместе с находившейся на ней кормовой радиолокационной антенной.

«Улисс» описал полную циркуляцию.

Карпентер поймал взгляд Николаса и кивком головы показал на Кэррингтона:

— Теперь понимаешь, о чем я говорил, Джонни?

— Да, — спокойно ответил Николас. — Понимаю. В следующий раз мне придется верить тебе на слово. Такие доказательства требуют от человека слишком многого…

Час спустя сила ветра упала до тридцати узлов. Радиолокационная станция корабля засекла цель где-то на западе. Еще через час ветер почти совсем стих и на горизонте показались дымки. В десять часов тридцать минут, точно по графику, «Улисс» встретился с конвоем, пришедшим из Галифакса.

Глава седьмая

СРЕДА. ВЕЧЕР

Конвой медленно приближался с запада. Суда раскачивались на волнах разбушевавшегося моря. Транспорты с богатым грузом явились бы отличной добычей для немецкой «волчьей стаи». Восемнадцать судов конвоя, из которых пятнадцать представляли собой большие современные транспорты, а три — танкеры грузоподъемностью шестнадцать тысяч тонн каждый, доставляли в трюмах груз, исключительный по своей ценности и значимости. Танки, самолеты, бензин. Стоимость груза составляла десять — двадцать миллионов фунтов стерлингов, а может быть, и больше. Во всяком случае, подлинную стоимость конвоя нельзя было измерить никакими деньгами.

Когда «Улисс» проходил между двумя кильватерными колоннами конвоя, матросы высыпали на палубы судов и с любопытством разглядывали крейсер, благодаря бога за то, что им не пришлось испытать тот шторм, через который прошел «Улисс». Корабль действительно представлял собой странное зрелище: мачта сломана, спасательные шлюпки и плотики сорваны. В свете утреннего солнца «Улисс» блестел, как кристалл: ветер смел с него весь снег, очистил и до блеска отшлифовал толстый слой льда, покрывавший палубу корабля. На обоих бортах в носовой части и перед мостиком виднелись огромные темно-бурые пятна — следы шторма, который в ту длинную ночь точно струей песка стер