Джеймс Купер - Мерседес из Кастилии Страница 27

На всех трех судах раздались веселые возгласы; все верили в близость земли; сотни уст тянулись к ведру с водой, и всем казалось, что эта вода менее солона, чем обыкновенная морская вода. Всеми овладела такая детская радость, что все тревоги и сомнения, вызванные отклонением компасных стрелок, были совершенно забыты; даже сам Колумб, поддавшись общему увлечению, поверил, что он близок к какому-нибудь большому острову, лежащему на полпути между Европой и Азией. Уступая желанию экипажей, адмирал приказал поставить по ветру паруса на судах, и все суда пошли, обгоняя друг друга, на розыски предполагаемого острова. Вскоре суда растянулись на значительном расстоянии друг от друга; «Пинта» опередила все остальные, и весь день на всех трех судах царили радость и веселие.

Кругом был все тот же безбрежный океан.

Глава XIX

С наступлением ночи «Пинта» убавила паруса, чтобы дать возможность остальным судам эскадры подойти к ней. Взоры всех были обращены на запад, где все еще надеялись увидеть землю. Но ночь спустилась на землю, и все оставалось попрежнему. Компасная стрелка попрежнему продолжала все более отклоняться, и суда шли дальше на юг, хотя и считали, что идут на запад.

В полдень, когда оканчиваются обыкновенно морские сутки, оказалось, что флот Колумба опять ушел на большое расстояние от Европы, но земли все еще нигде не было видно.

Пловучих трав больше не было, а вместе с ними исчезли и тунцы, которые питаются продуктами подводных мелей и потому держатся в тех местах, где мели тянутся на громадном протяжении. «Пинта», как самое быстроходное из судов, к полудню значительно ушла вперед и потому должна была лечь в дрейф, чтобы дать подойти адмиральскому судну, и когда оно подошло, Мартин-Алонзо стоял с шляпой в руке, ожидая возможности заговорить с адмиралом, стоявшим на юте «Санта-Марии».

— Сеньор дон Христофор! — радостно воскликнул он. — Есть новые признаки близости земли: мы видели целые стаи птиц, летевших впереди нас, да и облака там, на севере, кажутся такими густыми и тяжелыми, как будто плывут над землею!

— Вести ваши хороши, досточтимый Мартин-Алонзо, но все, на что мы можем рассчитывать здесь, это какая-нибудь группа островов, потому что до берегов Азии, по моим расчетам, еще далеко. Под вечер эти облака, вероятно, примут еще более определенные очертания; я склонен думать, что и вправо, и влево от нас лежат какие-нибудь острова, но наше назначение — не острова, а Катай, и мы не можем уклоняться от нашего пути.

— Разрешите мне, адмирал, уйти вперед с моей «Пинтой», чтобы мы первые могли увидеть берега Азии; я не сомневаюсь в том, что мы увидим их еще до рассвета!

— Идите, но я считаю нужным предупредить, что вы не увидите так скоро этих берегов. Однако, так как в этих краях каждая земля будет открытием, потому что до нас никто еще не был в этой части океана, то тот, кто первый увидит ее, будет достоин награды, и я даю разрешение вам и каждому желающему открывать здесь хоть сотни островов и материков!

«Пинта» ушла вперед. Перед закатом она снова легла в дрейф, чтобы дать подойти остальным судам эскадры; в этот момент облака в северной части горизонта представляли собою такую густую темную массу, что воображение легко могло нарисовать среди них леса и горы, долины и мысы.

На следующий день, впервые с тех пор, как они попали в полосу пассатных ветров, ветер был слабый и переменчивый; на небе собирались тучи и стал накрапывать дождь; суда стояли близко друг к другу, и шлюпки часто поддерживали сообщение между ними.

— Сеньор адмирал, — сказал Мартин-Алонзо, взойдя на палубу «Санта-Марии», — я явился по единогласной просьбе моего экипажа просить вас, чтобы вы приказали эскадре итти на север, где, как мы полагаем, лежит земля!

— Ваша просьба естественна, мой милый Мартин-Алонзо, и высказана вами прилично, но, к сожалению, я не могу исполнить ее! — отвечал Колумб. — Весьма вероятно, что, пойдя на север, мы сделаем достойное внимания открытие, но вместе с тем мы уклонимся от нашей цели. Катай на западе, и мы предприняли эту экспедицию не с тем, чтобы открыть новые группы островов, подобно Канарским или Азорским, а для того, чтобы доказать, что земля кругла, чтобы совершить путешествие вокруг земного шара. Вот наши задачи!

— Сеньор Мунос, неужели вы не согласитесь лоддержать нашей просьбы? Ваше слово имеет вес и значение в глазах адмирала! — взмолился Мартин-Алонзо.

— Признаюсь чистосердечно, Мартин-Алонзо, — отозвался дон Луи, — что лично мне было бы досадно каждое уклонение вправо или влево от прямого пути!

— Неужели, высокочтимый адмирал, вы хотите, чтобы мы все отказались от желания привести это плавание к благополучному окончанию, оставили без внимания все эти несомненные признаки земли и шли дальше, не повидав ее, не ознакомившись ни с ее богатствами, ни с ее населением, не узнав даже, от чего мы отказываемся?!

— Несомненно, дождь этот свидетельствует о близости земли; этот штиль или, вернее, затишье также, а вот этот гость и тем более! Посмотрите по направлению «Пинты»: он как-будто хочет дать отдохнуть на ней своим усталым крыльям, — сказал Колумб, указывая на громадного белого пеликана, грузно летевшего по направлению «Пинты», но миновавшего ее, чтобы опуститься на одну из рей «Санта-Марии». — Эта птица указывает на близость берега. Я первый раз в жизни вижу эту птицу на расстоянии более суток пути от земли!

— Я также, сеньор адмирал, и, подобно вам, считаю ее вестником счастья и благополучия! Но не есть ли она указание, что нам следует итти на север и искать землю в этом направлении?

— Я иначе истолковываю этот признак; я вижу скорее указание следовать дальше нашим путем; на возвратном пути из Индии мы можем себе позволить исследовать более подробно эту часть океана, но пока мы не придем в Индию, я считаю, что мы ничего не сделали.

Повидимому, и Колумб верил, что эскадра проходила здесь между островами. Историк Лас-Казас говорит, что он не ошибался в этом. Но если в этой части океана и существовали когда-либо острова, то они давно уже исчезли. Здесь существуют лишь подводные рифы и большие песчаные мели. Впрочем, Колумб говорит, что при промере он на глубине двухсот саженей не нашел дна.

Несмотря на благоприятные признаки, матросы вскоре снова пали духом. Санчо, который постоянно тайно сообщал адмиралу обо всем, предупредил его, что люди ропщут, что в их образе мыслей наступила резкая реакция. Колумб узнал об этом при закате солнца двадцатого сентября, то-есть на одиннадцатые сутки после того, как они в последний раз видели землю.

— Люди жалуются, что море гладко, как зеркало, и что ветер постоянно дует с востока, и полагают, что мы подходим к той части океана, где совсем не бывает ветров, и что нас туда гонят восточные ветры в наказание за то, что мы захотели проникнуть в те тайные области, которые должны оставаться недоступными людям!