Морской почерк - Коллектив авторов Страница 27

Очень жаль мне, что тебе приходится ездить и жить в лесу да еще на севере, в этом есть и доля моей вины… В предыдущих двух письмах я писал, что освобождаюсь в октябре, но возможно, что и раньше на месяц…

Очень жаль, что Борис имеет “троечки”, если он будет продолжать учиться без усердия, то можно в дальнейшем ожидать и двоечек. Но ничего, я скоро приеду и постараюсь ему помочь в учебе, конечно, как смогу. Жду от него писем…

Жизнь моя проходит по-старому. У нас почти ежедневно дождь и грязи по уши. Получил от стариков письмо, из него узнал, что Борис уехал к тебе. Отец молодеет душой с каждым днем: восхищается стройками коммунизма и много нового написал о нашем Ленинграде. С тем – до свидания, дорогие мои две детки (правда, Бориса уже нельзя назвать деткой, а нужно называть Мужчиной). Целую вас.

13.

Здравствуй, дорогая и милая Валюша!

Получил сегодня письмо от 19/VII и опять не знаю, когда ты будешь в Ленинграде. Ранее ты писала, что пойдешь в отпуск в октябре, а сейчас пишешь – в сентябре. Не уверен также в твоем адресе и в том, дойдет ли это письмо к тебе…

Мое положение старое, и я должен по всем моим расчетам быть в Ленинграде не позже 5 октября. Вот почему я интересуюсь твоим пребыванием в Питере…

Погоды стоят “у нас” на ДВК жаркие с редкими непродолжительными дождями, но все это – и погоды, и окружающее – совершенно не занимает, нам уже только одно: скорей, скорей!

Писать письма тебе не рекомендую, ибо я их не получу, а в день отъезда сообщу радиограммой в Ленинград, а там, если ты будешь дома, – хорошо, а если не будешь – пусть сообщат тебе старики…

С тем до свидания, мои дорогие детки Валюнчик и Борик! Целую вас много-много раз и жду с нетерпением встречи за нашим семейным столом.

14/VIII– 51 г.

Виктор Круглов

Виктор Александрович Круглов в семнадцать лет ушёл на Великую Отечественную войну. Был балтийским юнгой. На войне стал командиром оперативной группы радистов-разведчиков 1-го Морского радиоотряда особого назначения, а также 25-го фронтового радиопункта ОСНАЗ, который занимался поиском и перехватом фашистских радиостанций, связью со штабом нашего и польского командования, способствовал уничтожению таких важных и секретных объектов, как подземные заводы ФАУ-2, аэродромы, военно-морские базы и др. По этой причине, более чем 25 лет после окончания войны, сам Виктор Круглов оставался засекреченным “мичманом в отставке”. Естественно, что ему потом хотелось поведать о пройденном пути, в котором много поучительного и героического. В 1982 году на страницах ленинградского журнала “Звезда” (№ 9) удалось опубликовать прозаическую документальную работу “Особое задание” (из записок разведчика). Она долго проходила через отдел военной цензуры, где никак не могли принять решение к её выходу в печать. Наверное, так бы и не решили. Но тут пришло распоряжение о рассекречивании материалов Великой Отечественной войны (разумеется, не всех) и автору, можно сказать, повезло. Его повесть о радиоразведке была напечатана. В.А.Круглов член СП России и Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов, автор многих книг стихов и прозы.

Морские волны моей памяти

О многом неизвестном из разведывательного досье

Я всё дальше и дальше зарываюсь в морские волны моей памяти. Она возвращает мне незабываемые лица подводников, которых мы – разведчики эфира – спасали в огне боёв на героической Балтике.

Давайте вспомним имена командиров подводных лодок: капитан-лейтенанта Г. Щедрина, капитана 3-го ранга В. Старикова, капитана 2-го ранга И. Колышкина, капитана 3-го ранга И. Фисановича, капитан 2-го ранга Н. Лунина – все они получили за подводные и надводные атаки на врага, звания Героя Советского Союза.

И, конечно, всем известен капитан 3 ранга Александр Иванович Маринеско – командир подводной лодки С-13, благословленный морем морж, уничтоживший гитлеровский, лайнер “Вильгельм Густлов” (в оперативных радиограммах, по шифру, мы называли его “Вильгельм Густлофф” (как было начертано на борту). Наши пеленги выводили С-13 на заданный боевой курс атаки. И недаром акустик С.Н. Булаевский (радист) после войны, встречаясь с нами, “засекреченными” разведчиками-радистами” ОСНАЗ, сказал на одном из застолий: “Чтобы мы делали, если бы не слушали по радио вас. Ведь радиоразведка для нас в подготовке к атакам и проведении боевых действий была очень нужна. Мы брали ваши шифрованные сообщения – наводящие пеленги – и узнавали места нахождения в море кораблей идущих по приказам гросс-адмирала Денница…”

Так случилось и по приему перехвата нашей радиошифровки, которую “принял” в ночь на 30 января 1945 года С.Н. Булаевский. В результате в 23 часа 02 минуты подлодка С-13 вышла на боевой курс на вражеский конвой из эсминцев, сопровождавший “лайнер”, скрытый в ночном плохо видимом квадрате.

* * *

Идут годы. Теперь наша страна назвала операцию потопления лайнера “Вильгельм Густлофф” “атакой века”. Всё меньше остается среди нас ветеранов войны, флота, подлинных свидетелей той атаки. Но в истории многое “затушевалось”, были и фальсификации в адрес экипажа и лично капитана С-13. Первым защитником Александра Ивановича Маринеско выступил Герой Советского Союза адмирал ВМФ Николай Герасимович Кузнецов.

На Александра Ивановича Маринеско была по чьему-то “заданию” возведена напраслина и отменен Приказ Штаба ВМС о присвоении ему высокого звания Героя Советского Союза.

Вот что писал об этом сам Н.Г. Кузнецов:

“…3а несколько месяцев до своей смерти адмирал И.С. Исаков передал мне папку с материалами касающимися Маринеско. Он посоветовал при случае вернуться к недостаточно освещенному крупному событию на морском театре войны и написать о необычной судьбе героя, совершившего замечательный подвиг…”

…’’Это, несомненно, была самая большая катастрофа в истории мореплавания, в результате погибли более 6000 человек. По сравнению с ней даже гибель “Титаника”, столкнувшегося с айсбергом в 1913 г. (по архивным данным – в 1912 г. В.К.). На “Титанике” погибли 1517 человек… “

В другом отзыве о А.И. Маринеско от бывшего начальника Штаба КВФ адмирала Ю.А. Пантелеева (в дополнение к высказыванию Адмирала Н.Г. Кузнецова) говорится: “Была у него одна черта характера часто портившая ему службу. Он был чертовски самолюбив и обидчив. На этой почве мог наделать