Михаил Ахманов - Флибустьер. Вест-Индия Страница 3

Пестрая жизнь… Но скорее не яркий тряпичный коврик и не конфетти, а зебра: полоска черная, полоска белая. А что в конце? – думал Серов, разглядывая семейную афишу. Смотря по тому, откуда полоски считать: если от хвоста – до гривы доберешься, а если от шеи – до задницы.

Он ухмыльнулся, вытащил из сейфа десяток картонных папок и проследовал к магнитофону и компьютеру, в кабинет. Включил то и другое, прослушал запись беседы с Татьяной Олеговной, пустил ее снова, помедленнее, и застучал по клавишам, загружая информацию в компьютер.

Закончив, отпечатал лист, выбрал пустую папку, надписал ее красным фломастером: «Добужинский Константин Николаевич, Москва. Исчез 20 августа 2002 года». Сунул лист в досье, а остальные разложил перед собой.

Кроме дела Добужинского еще три папки были надписаны красным, а пять – синим. Красная пометка – три его неудачи, люди, которых он искал и не нашел, синяя – другие личности, не попадавшие ему в розыск, но тоже словно канувшие в пустоту. Те и другие исчезли необъяснимо, при загадочных обстоятельствах, не связанных с внезапным побегом, похищением или, положим, со сменой личности с целью защиты важного свидетеля. Все подобные резоны исключались; ни один из девятерых не имел отношения к криминалу, не пытался скрыться от врагов, которых, в сущности, не было, и не знал чего-то такого, за что бандиты или секретные службы могли бы содрать скальп и открутить голову. Обычные люди… может быть, кроме одного…

Раскрыв досье, Серов пробежал глазами текст.

Владимир Понедельник из Москвы, красная пометка. Программист. Одинокий, замкнутый, 36 лет; работал в компьютерной фирме «Параграф». Исчез в ночь на 1 января 2001-го, когда встречал в компании друзей первый год миллениума. Вышел покурить к раскрытой форточке на кухню, и больше его не видели. Пропал из квартиры в высотном доме, с семнадцатого этажа…

Наталья Ртищева, город Чехов, Подмосковье. Красная пометка. Врач-терапевт из районной больницы, доброжелательная, общительная. Замужем, мать двоих детей, 42 года. Исчезла в марте 2000-го из ординаторской на глазах пяти коллег. Подошла к двери, но не открыла ее, а словно растаяла в воздухе, как сообщили свидетели. Две врачихи лишились чувств, трое, мужчина и еще две женщины, пришли в состояние шока. Серов расследовал этот случай по горячим следам и снял, как говорится, самые свежие показания. Потом свидетели их изменили (видимо, договорившись меж собой): в новом варианте утверждалось, что Ртищева все-таки открыла дверь и вышла в коридор. Но это никак не объясняло ее пропажи.

Игорь Елисеев, Петербург. Красная пометка. Сотрудник библиотеки Академии наук, историк и филолог, по отзывам – большой эрудит. Неженатый, проживал с отцом и матерью, 24 года. Исчез в ноябре 2000-го из лифта: сел на втором этаже, поехал на пятый и не доехал. Хватились его не сразу, но обстоятельства исчезновения восстановили полностью. Этим случаем Серов занимался по просьбе родителей Елисеева, с выездом в Питер. Потратил три недели, не нашел, от гонорара отказался.

В папках с синей пометкой хранились сведения о более ранних исчезновениях, случившихся с девяносто пятого по девяносто девятый год. Серов подозревал, что такое происходило и прежде, в середине и начале двадцатого века и, вероятно, в других столетиях, но получить информацию и разобраться, где правда, где ложь, было тяжело. Письменным источникам, особенно газетным статьям, он не доверял, а опросить очевидцев давних событий, как правило, не представлялось возможным. Сомнительные данные, граничащие с вымыслом, его не интересовали; достоверность служила главным критерием отбора в его коллекцию необъяснимого.

Максим Кадинов из Челябинска, синяя пометка. Журналист, 45 лет, женат. Исчез в 1995-м, на лыжной прогулке, на глазах супруги и сына-студента… Евгений Штильмарк, Тверь, синяя пометка. Врач, как и Ртищева. Женат, детей не имел, 27 лет. Исчез в 1997-м при выходе из трамвая; свидетелей – около двадцати… Линда Ковальская, Москва, синяя пометка. Экономист, сотрудник налоговой инспекции, не замужем, 29 лет. Исчезла в 1998-м из своего кабинета. Губерт Фрик, Германия, Мюнхен, тоже синяя пометка. Единственный иностранец, и потому – жемчужина коллекции. Не женат, 32 года, литератор и переводчик с русского и польского. Исчез во время Франкфуртской книжной ярмарки в 1996-м, в момент деловых переговоров. Еще одна жемчужина и синяя пометка – Игорь Таншара, Петербург, человек редкой профессии, экстрасенс. Холостяк, большой любитель женщин, 44 года, без определенного места работы. Исчез в 1999-м из шашлычной «Арагви», где выпивал и закусывал в компании друзей. Держал в руке рюмку с водкой; рюмка упала и разбилась.

Этот Таншара казался прагматику Серову весьма подозрительной личностью – как по причине его занятий, так и разгульного образа жизни. Но при детальном изучении он выяснил, что Таншара, имевший трех любовниц и потреблявший спиртное по-черному, не баловался магией и кабинета по штопанью чакр не держал; жил за счет лекций и статеек, печатавшихся в «Аномальной газете» и «Чудесах веры». Собственно, содержали его женщины, но тут не было даже намеков на какие-то претензии, чреватые ревностью, убийством и расчленением трупа. Тем более что исчез он на публике, и три собутыльника клялись, что Игореха распался на атомы по собственной воле или перешел в некую высшую сферу существования.

С Максимом Кадиновым Серов тоже повозился изрядно. Все-таки журналист, щелкопер; мог разнюхать секреты челябинских градоначальников, военного микробиологического центра или, предположим, местных мафиози. Но выяснилось, что Кадинов не занимался ни политикой, ни экономикой, ни военными тайнами, а состоял в штате журнала «Всемирный следопыт», писал очерки о путешествиях на Огненную Землю и Таймыр да рецензировал научно-фантастические книжки. Эти занятия, а также любовь к туризму и лыжным походам были настолько невинными и бездоходными, что оставалось лишь удивляться, чем и как кормилась журналистская семья. Правда, жена Максима работала бухгалтером в частной торговой фирме.

Обозрев свою коллекцию досье, Серов задумчиво прищурился и перевел взгляд на компьютерный экран. Там значилось:

«Добужинский Константин Николаевич, Москва, Мясницкая, 43-15, квартира на третьем этаже. Возраст 41 год, женат, детей не имеет. Образование: мехмат МГУ (1983), специальность – геометрия и топология. Кандидат физико-математических наук (1987), сотрудник Математического ин-та им. Стеклова (до 1993).

В 1993 г. организовал издательство «Горизонты науки» – научная, научно-популярная, компьютерная, юридическая литература и учебники. Преуспевающий бизнесмен. Шесть дочерних фирм, магазин научной книги, типография. Зарубежные поездки, связи с Германией, Голландией, Швецией, Австрией. «Крыша» – вероятно, люди из МВД (работают в службе безопасности его предприятий). Порочащих сведений нет, финансовых либо иных затруднений не испытывал. Примерный семьянин. Исчез 20 августа 2002 года, в 8.10—8.20 утра из ванной собственной квартиры».

Закончив чтение, Серов хмыкнул и почесал в затылке. Что общего у программиста, врача, библиотекаря и издателя? В общем-то ничего, и ситуация не проясняется, если добавить к ним еще одного врача, журналиста, экономиста, немца-литератора и экстрасенса. Можно, разумеется, отметить, что все они люди интеллигентных профессий и находятся в поре расцвета, в возрасте от двадцати четырех до сорока пяти. Но, с другой стороны, разница в поколение и разные семейные обстоятельства: кто холост, кто женат, с детьми или без оных… В профессиональном плане издатель, писатель, журналист и, быть может, экстрасенс Таншара как-то связаны, но у врачей, программиста и двух остальных пропавших литературных потуг не замечалось. Если взять, к примеру, медиков, то и тут контакты маловероятны: Ртищевой сорок пять, опытный терапевт из Подмосковья, а Штильмарк – недавний студент Тверского медицинского, ординатор и дерматолог по специальности. Общего столько же, сколько между курицей и куликом, хотя обе – птицы и обе на «ку»… Издатель – бывший математик и мог быть знаком с программистом, однако вузы кончали разные и по работе вроде бы не пересекались… У программиста фамилия редкая, Понедельник, но супруге Добужинского она ничего не говорит…

Не там ищу, не в той земле копаю – мелькнуло у Серова в голове. Профессии их, видно, ни при чем, как и семейное положение, возраст и место жительства. Другая между ними связь. Что-то они сотворили такое… такое особенное, странное… Может, обидели кого? Организацию «Спектр» из фильмов про Джеймса Бонда? У «Спектра» всякие штучки, конечно, есть… Им распылить на атомы – что плюнуть! Хоть в ванной, хоть в шашлычной, хоть на Франкфуртской ярмарке…

Он усмехнулся, встал и начал кружить по комнате, посматривая на разложенные папки. Четыре с красной надписью, пять – с синей… Вызов его сообразительности… Его хитроумию, самоуважению, искусству, наконец! Он чувствовал, что должен – просто обязан! – преодолеть некий рубеж, пробить стену, мешавшую ему сделаться настоящим мастером. То, что не получилось в цирке, не вышло в торговом бизнесе, накрылось и вытекло кровью в Чечне… Многое было начато и кончилось ничем, скитаниями на чужбине, сгоревшими палатками, нелепой войной, пулей и раной…