Роберт Баллантайн - Ледяной шторм Страница 3

– Помогите, батюшка, – кричал Фред, пробиваясь сквозь сражающуюся толпу, – вот каронада, совсем заряженная.

– Ну да молодец! Прекрасно придумал! – воскликнул капитан, схватившись за пушку и таща ее вперед при помощи Боззби, который ни на минуту не удалялся от него. – Прочищай дорогу, ребята.

В одно мгновение маленькая пушка была наведена на самый центр столпившейся массы неприятелей и выстрелила. Поднялся ужасный стон, заглушивший шум битвы, когда сквозь густую толпу был пробит широкий просвет. Но это, казалось, только еще больше разъярило оставшихся в живых. С диким криком они бросались на кормовую палубу, но капитан и окружавшие его люди отбивались. Наконец один пират, который в продолжение всего сражения обнаруживал наибольшую силу и отвагу, сделал решительный шаг вперед и, наведя пистолет на капитана, выпалил. Капитан Эллис упал но в то же время другая пуля повалила и пирата. Фред бросился оборонять своего отца, но упал и попал под ноги сражающейся толпы, а через две минуты корабль был уже во власти пиратов.

Разъяренные сопротивлением, негодяи продолжали неистовствовать на палубе, между тем как некоторые из них сбежали в каюту, где нашли мистрис Эллис, полумертвую от ужаса. Вытащив ее на палубу, они собирались уже кинуть ее в море, как вдруг Боззби, связанный по рукам, внезапно разорвал свои путы и бросился ей на помощь, но пистолетная пуля поразила его и он упал без чувств.

– Где мой муж? Мое дитя? – дико кричала мистрис Эллис.

– Они последуют за тобой, если не успели отправиться раньше тебя, – свирепо ответил разбойник, подняв ее своими могучими руками и швыряя через борт. За ее громким криком последовал глухой плеск волн. В тоже время два пирата подняли капитана и уже собирались бросить его тоже, как вдруг раздался громкий гул и пушечное ядро упало в море пред самым носом корабля.

В пылу битвы никто не заметил, что поднялся ветер и большой военный корабль подплыл на расстояние пушечного выстрела от «Вест-Индийца». Лишь только пираты заметили это, тотчас бросились к шлюпкам, чтобы грести к своей шхуне. Но те, кто оставался на ней, видя приближение фрегата и понимая, что их товарищам нет никакой возможности спастись, а может быть, что более вероятно, не беспокоясь об их судьбе, натянули все паруса и ударились бежать, и теперь уже шхуна чуть виднелась на горизонте в подветренной стороне. Покинутые пираты с энергией отчаяния налегли на весла, чтобы догнать ее, но американцы пустились в погоню и, едва ли нужно прибавлять, в короткое время всех захватили в плен.

Когда фрегат соединился с «Вест-Индийцем», уже настала ночь и поднялся сильный ветер, так что продолжительные и тщательные розыски тела несчастной мистрис Эллис оказались совершенно напрасными. Капитан Эллис, тяжело раненный, как громом поражен был этим известием, и долгое время жизнь его висела на волоске. В продолжение его болезни Фред ухаживал за ним с самой нежной старательностью и в заботах об облегчении страданий своего отца нашел некоторое успокоение для своего разбитого сердца.

Прошло несколько месяцев. Капитана Эллиса отвезли в Грейтон, где под присмотром его сестры и маленькой племянницы, Изабеллы, его здоровье и сила восстановились. Для людского глаза капитан Эллис и его сын теперь снова были теми же; но тот, кто судит о человеческом сердце по одной внешности, из десяти девять раз ошибается. Оба они сильно переменились.

Капитан Эллис не в состоянии был снова принять команду над своим старым кораблем или же отправиться в Вест-Индию. Он решился переменить место своих подвигов и плыть в ледовитые моря, где ни один предмет, даже самый океан, не мог бы ему напомнить о его потере.

Через некоторое время по выздоровлении капитан Эллис купил бриг, снарядил его для китовой ловли и решился испытать счастья в северных морях. Фред сильно упрашивал отца взять его с собой, но отец, понимая, что для него нужнее отправиться в школу, чем в море, отказал ему. Вздохнув, Фред покорился воле отца. Боззби, который привык всегда следовать за капитаном Эллисом, сильно хотелось также и теперь сопровождать своего старого командира, но Боззби, вследствие внезапного и страшного припадка нежности, два месяца тому назад женился на женщине, которую вполне можно описать следующими словами: «жирная, красивая и здоровая». Эта-то жена Боззби решительно запретила ему отправиться в море. Увы! Боззби уже не был господином своей воли. На сорок пятом году жизни он сделался, как он сам выражался, презренным рабом и скорее бы решился плыть прямо в зубы экваториальному урагану, чем перечить в чем-нибудь своей жене. Он угрюмо вздыхал, когда кто-нибудь заводил с ним разговор об этом предмете, и сравнивал себя с голландской галлиотой, которая больше ходит в дрейф, чем прямо вперед, даже когда ветер дует в корму. «Было время, – говаривал он, – когда я плавал прямо в глаза ветру, но с тех пор, как я взял на буксир это судно, я как кадка попятился в подветренную сторону. В самом деле, я нахожу только одно средство идти вперед, – это идти туда, куда дует ветер! Сначала я-таки было заартачился и стал лавировать с одной стороны в другую, но в день или два она выбила мне из головы эту прыть. Чуть только я поворачивал румпель вправо, она тотчас хватала за буксирный канат и тащила корабль в сторону ветра. Я принужден был сдаться и поставил румпель посредине корабля».

Итак, Боззби не сопутствовал своему старому командиру, он не смел даже и думать об этом. Когда красивый бриг распустил паруса и пустился по ветру, он только торжественно покачивал головой, стоя на набережной с Фредом, мистрис Брайт и Изабеллой и пристально смотря на бриг.

Глава II

Отплытие корабля в полярные воды. – Основательные рассуждения мистрис Брайт и проницательные замечания Боззби. – Беспокойство, опасения, догадки и решение. – Изабелла. – Предположение поисков. – Отплытие «Дельфина» на далекий север.

Разлуки всегда как нельзя более неприятны, и мы сожалеем теперь, что начали нашу книгу разлукой. Но иногда разлуки необходимы, поэтому мы должны попросить у нашего читателя извинения и напомнить ему, что мы только начали рассказ и стоим у пристани, следя за отплывающим китоловным кораблем, «Полярной звездой», который в настоящее время кажется пятнышком, едва приметным на горизонте.

Когда корабль исчез, Боззби издал стон, Фред и Изабелла вздохнули, а мистрис Брайт разразилась слезами, которые она на некоторое время бессознательно приостановила.

– Я боюсь, что мы его не увидим больше, – рыдая произнесла мистрис Брайт, потом взяла за руку Изабеллу и медленно побрела домой, сопровождаемая Фредом и Боззби, из которых последний, казалось, представлял себя косматой нюфаундленской собакой или бульдогом, оставленным для того, чтобы стеречь это семейство. – Мало ли случается слышать о гибели китоловных кораблей, и мы никогда еще не слыхали, чтобы спасся экипаж, когда гибнет судно, как это всегда бывает в описаниях.

Изабелла взяла руку матери и посмотрела ей в лицо с таким выражением, из которого легко можно было прочесть: не беспокойтесь, маменька, я уверена, что он возвратится; но она не могла найти слов высказаться и взглянула на бульдога, как будто ожидая от него помощи.

Боззби чувствовал, что теперь его очередь сказать что-нибудь утешительное, но мистрис Брайт находилась в таком положении, что ее трудно было утешить, и потому Боззби пришел в смущение. Он прищурил сначала правый глаз, а потом левый и ударил себя несколько раз по бедру. И если бы мистрис Брайт в состоянии была развлекаться искривленной физиономией Боззби, то она, вероятно, возвратилась бы домой счастливой женщиной, потому что в продолжение целых пяти минут он строил ей ужасные рожи; но все усилия Боззби оставались тщетными, может быть, потому, что она не замечала его, так как глаза ее были полны слез.

– Ах, да! – продолжала мистрис Брайт, заливаясь слезами. – Я знаю, что они не возвратятся больше, и ваше молчание показывает, что вы с этим согласны. Уже то обстоятельство, что они взяли с собой на два года продовольствия «на всякий случай», не достаточно ли доказывает, что им могут встретиться разные случаи? Притом же, не собственными ли я ушами слышала, как один моряк сказал, что этот корабль с трещиной, что он первый номер? Я не понимаю, что значит первый номер, но из того, что корабль с трещиной, я уже знала, что он больше не возвратится. И, хотя я и говорила об этом брату и советовала ему не ехать, но он только посмеялся надо мной, – это очень жестоко с его стороны, – и потому я уверена…

Чувство опять взяло верх над мистрис Брайт и помешало ей говорить дальше.

– Ну что ж, тетушка, – сказал Фред, едва удерживаясь от смеха, несмотря на грусть, овладевшую им, – если моряк сказал, что корабль с трещиной, то это означало, что корабль хорош, первый сорт.

– Зачем же он не объяснил, что он хотел этим сказать? Впрочем, вздор ты говоришь, любезный. Неужели ты думаешь, что я поверю, чтобы человек называл вещь хорошей, если она повреждена, и я уверена, что никто не станет утверждать, что надломанный чайник так же хорош, как и целый. Но скажите мне, Боззби, думаете ли вы, что они когда-нибудь возвратятся назад?