Корабль Его Величества «Улисс» - Алистер Маклин Страница 30

— Нет, совсем неинтересно. Вряд ли можно ждать от него чего-нибудь хорошего.

Тиндэл расправил шуршащий листок шифровки.

— «Оперативное управление. Командующему четырнадцатой группой конвойных авианосцев, — медленно читал Тиндэл. — По имеющимся данным, «Тирпиц» готовится выйти в море. Выслать вам авианосец не могу. Конвой эф-эр-семьдесят семь имеет большое значение. Следуйте в Мурманск полным ходом. Желаю удачи». — Тиндэл кончил читать и криво усмехнулся. — «Желаю удачи». Этого он мог бы и не добавлять.

Все трое долго сидели молча. Как и следовало ожидать, первым нарушил молчание Брукс:

— Говоря об отпущении грехов, я хотел бы знать, кто на свете, на этом или на том, согласится отпустить грехи этому зловредному выродку?

Глава восьмая

ЧЕТВЕРГ. ВЕЧЕР

Еще только перевалило за полдень, а арктические сумерки уже начали плотной пеленой опускаться над морем. Ветер стих. Пошел сильный снег. Видимость уменьшилась до кабельтова. По-прежнему было очень холодно.

Небольшими группами, по три-четыре человека, офицеры и матросы медленно шли на ют. Усталые, промерзшие до костей, погруженные в собственные мысли, люди с трудом передвигали ноги. На юте они выстраивались в плотные ряды позади командира корабля.

Рядом с Вэллери стояли три офицера — Карслейк, Этертон и Брукс. Карслейк стоял у бортовых лееров. Лицо его было забинтовано чуть ли не до глаз. Уже дважды за истекшие сутки Карслейк обращался к Вэллери и упрашивал командира изменить свое решение о лишении его офицерского звания. В обоих случаях Вэллери был очень раздражен и строг, даже пригрозил Карслейку арестовать его, если тот будет приставать с подобными просьбами. Теперь Карслейк тупо смотрел на валивший хлопьями снег. Нежно-голубые глаза его потемнели. Горели жгучей ненавистью.

Этертон стоял рядом с Вэллери, слева от него, и дрожал от холода. Но взгляд его был тверд. Брукс угрюмо молчал. Он был раздражен, как бывает раздражен врач неповиновением тяжелобольного. Вэллери, как ему категорически заявил об этом Брукс, не следовало вставать с койки и выходить из каюты. Командир ответил ему, что ведь кто-то должен взять на себя руководство похоронами, если этого не может сделать корабельный священник. А сегодня священник этого сделать не мог — он лежал мертвым у ног Вэллери, у ног Этертона — человека, который, без сомнения, был его убийцей.

Священник умер четыре часа назад, как раз после того, как улетел «чарли», немецкий разведывательный самолет. Тиндэл ошибся в своем прогнозе. «Чарли» вернулся не через час после своего первого появления, а только утром, и не один, а вместе с тремя другими самолетами — «кондор».

Появление «кондоров» над конвоем никогда не было приятным сюрпризом. Так случилось и на этот раз. Они прошли над конвоем, зайдя с кормовых курсовых углов. Заградительный огонь с транспортов и кораблей охранения был достаточно интенсивным, и поэтому самолеты сбрасывали бомбы практически наугад с высоты около семи тысяч футов. В этот ясный морозный день бомбы были видны почти на всей траектории полета начиная с момента сбрасывания, поэтому у кораблей было время уклониться. Очень скоро самолеты отказались от атак и ушли куда-то на восток.

В данном случае самолеты «кондор» действовали как-то подозрительно. Обычно они вели только разведку, а когда решались нападать, то делали это настойчиво и энергично. Теперь они вели себя как-то пассивно, а тактика их не сулила никакого успеха. Почти наверняка это объяснялось тем, что действия самолетов носили только отвлекающий характер, а главная опасность грозила конвою с другой стороны. Поэтому наблюдение за воздухом и обстановкой на море было усилено.

Прошло пять, десять, пятнадцать минут, но ничего не случилось. Экраны радиолокаторов и гидролокаторов были чистыми. Тиндэл наконец решил, что нет больше повода держать в напряжении весь экипаж корабля, так нуждавшийся в отдыхе. Он приказал дать отбой боевой тревоги.

Для боевых постов объявили готовность номер три. Все утренние работы были отложены, и свободные от вахты офицеры и матросы сразу же отправились отдыхать. Правда, не без исключения: Бруксу и Николасу предстояло заняться больными. Штурман вернулся в штурманскую рубку. Маршалл и его помощник Питерс начали обход своей боевой части. Этертон остался в командно-дальномерном посту, по-прежнему тяжело переживая упреки, брошенные в его адрес во время ссоры между Карслейком и Ралстоном.

Маршалл и Питерс беседовали со старшим электриком в мастерской номер два, как вдруг до них донесся чей-то тревожный крик на палубе. Быстро выскочив из мастерской, они без труда узнали матроса Чартериса. Его на корабле знали все, так как на стоянках он обычно выполнял обязанности бармена.

— Что случилось, Чартерис? — спросил Маршалл. — Что вы там видите? Быстрее!

— Вон там, сэр. Посмотрите. Нет, нет, немного правее… Это подводная лодка. Немецкая.

— Что? Подводная лодка? — раздался голос корабельного священника Уинтропа, подошедшего к ним сзади и протиснувшегося между Маршаллом и Чартерисом к бортовым леерам. — Где? Где? Покажите!

— Прямо по курсу, отец. Теперь я вижу ее, но очень уж странная форма у этой подводной лодки, — заметил Маршалл.

Он уловил воинственный взгляд Уинтропа, с трудом сдержал усмешку и стал напряженно вглядываться через снежную пелену в необычной формы предмет, находившийся теперь почти на траверзе «Улисса».

Этертон, который был в командно-дальномерном посту, увидел этот предмет еще раньше Чартериса. Он тоже сразу подумал, что это немецкая подводная лодка, появившаяся по вызову самолетов. Мысль о том, что радиолокаторы и гидролокаторы должны были бы сразу обнаружить лодку, никому не пришла в голову. Теперь следовало действовать как можно быстрее, пока лодка не исчезла. Не задумываясь, Этертон схватил телефонную трубку и вызвал командира носового многоствольного автомата.

— У автомата? — нервно крикнул он. — Говорит Маршалл. Подводная лодка, курсовой шестьдесят левого борта! Повторяю: слева по борту шестьдесят градусов! Видите?.. Да нет, нет… Теперь уже семьдесят градусов, — в отчаянии прокричал Этертон. — Боже мой, видите или нет?

— Вижу цель! — услышал он доклад зенитчика.

— Открыть огонь, беглый!

— Но… сэр… Кингстона здесь нет… Он пошел…

— Наплевать на Кингстона! — прокричал Этертон. Он знал, что Кингстон командир орудия. — Открыть огонь, дурачье! Сейчас же! Я беру на себя всю ответственность.

Этертон бросил трубку и стал наблюдать за целью… И вдруг он понял свою ошибку. Страх и отчаяние овладели им. Он снова схватил телефонную трубку.

— Отставить! — завопил он. — Прекратить огонь!

О боже, боже!

Через наушники донесся гром залпа. Трубка выпала из рук Этертона. Было поздно.

Было поздно потому, что он допустил грубейшую ошибку: забыл приказать, чтобы сняли надульники — металлические диски,