Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина Страница 31

— Одно движение — и я выстрелю! — предупредил он.

Повстанцы замерли. В это мгновение солдаты схватили предводителя и его друзей. Капитан отбросил пистолет и развернул пленницу лицом к себе.

— А ты мне нравишься! — с гаденькой ухмылкой сообщил он и рванул на ней платье.

Этого душа Волверстона вынести не смогла. Допив последний глоток, он подошел сзади к капитану и опустил ему на голову свой увесистый кулак. Раздался громкий хруст, и мерзавец рухнул со сломанной шеей. В этот момент предводитель повстанцев вырвался из рук солдат. Потасовка вспыхнула с новой силой, и перевес оказался на сей раз на стороне «белых рубах» благодаря кулакам Нэда и клыкам кинувшегося на помощь хозяину Крошки. Через несколько минут все было кончено, и сильно поредевшее воинство позорно удалилось, унося убитых и раненых.

Предводитель повстанцев подошел к Нэду.

— Жан Кавалье! — представился он и взял за руку еще всхлипывающую девушку. — Моя сестра Жаклин. Поблагодари этого славного парня, дитя мое!

Девушка, придерживая разорванное платье, подошла к Нэду.

— Спасибо, месье! — прошептала она и, встав на цыпочки, чмокнула Волверстона в небритую щеку.

— Гм! — растерянно крякнул Нэд.

За бутылкой доброго бургундского текла неторопливая беседа. Волверстон вкратце рассказал о себе, не вдаваясь в подробности, и теперь внимательно слушал Жана Кавалье.

— Мы, камизары — «белые рубахи», хотим, чтобы во Франции на тысячу лет воцарилось равенство и братство, и мы добьемся своей цели, чего бы это ни стоило. У нас много единомышленников в Лангедоке и уже здесь, в Провансе. Даже некоторые дворяне поддерживают нас. Да-да, мой друг, вы еще о нас услышите! Но скажите мне, ради Бога, как вы… м-м-м… нормандец, не так ли?.. Как вы, нормандец, очутились тут, в Монтелимаре?

Волверстон замялся. Он не знал, можно ли полагаться на этих людей, но, за неимением лучшего, решил рискнуть.

— Видите ли, месье Кавалье, мне необходимо внушить одному проезжему, что в этих краях есть владения графа Дюпре. Если я не смогу этого сделать, погибнут мои самые лучшие друзья.

— Нет ничего проще! — воскликнул Кавалье. — Недалеко отсюда есть небольшое поместье, хозяин которого — мой друг и к тому же обязан мне. Мы с вами немедленно отправляемся туда, а мои ребята укажут дорогу вашему проезжему.

Через несколько часов у кабачка «Дубовая ветка» остановился экипаж. Невысокий толстячок заказал кларет и подозвал юную служанку. Потрепав ее по свежей щечке, он осведомился, нет ли в этих краях поместья Дюпре.

— Как же, месье, — отвечала та, — есть. Это совсем недалеко отсюда, пять лье вниз по Роне. Только там хозяев сейчас нет. Графиня недавно скончалась, а молодая хозяйка — мадемуазель Жанна гостит в Англии.

Гость хмыкнул, допил вино, расплатился и сел в карету.

— Так куда, говоришь, ехать? — крикнул он служанке.

— Вниз по Роне! Да вы погодите, месье. Я сейчас позову брата, он вас и проводит.

Вскоре карета тронулась. На козлах рядом с кучером сидел мрачный детина в просторной белой рубахе поверх куртки.

Карета остановилась у нарядного особняка, ничем не отличающегося от других провансальских особняков.

— Мессир Бежаре, секретарь его светлости маркиза де Торси! — провозгласил мажордом.

Слуги почтительно склонились. Бежаре провели в длинный светлый зал. Стены и потолок поблескивали позолотой, между большими окнами висели старинные портреты. Навстречу секретарю маркиза, в сопровождении огромного бело-рыжего пса, шел человек гигантского роста в парадной ливрее.

— Вильям Сноу, дворецкий! — с сильным английским акцентом представился он.

— Могу я видеть графа Дюпре де Монтелимара? — осведомился Бежаре.

— Месье! Граф Шарль Дюпре умер десять лет назад.

— А графиня?

— Графиня скончалась этим летом.

— В таком случае, кто же хозяин этого поместья?

— Молодая графиня, мадемуазель Жанна Дюпре. Но она еще не вернулась из Англии. Месье, может, я могу быть вам полезен? — внезапно он насторожился: — Что-то случилось с мадемуазель?

— Нет-нет, — успокоил его Бежаре, — с мадемуазель Дюпре все в порядке. Она сейчас в Париже. Просила вам передать, что скоро вернется домой.

— Правда?! — обрадовался Сноу. — Ох, скорей бы! Мы так соскучились по ней. Вы знаете, это такая милая девушка! Истинная дочь своего отца. И похожа на него, как две капли воды. Сейчас, сейчас, — засуетился он. — Я вам покажу ее портрет!

Дворецкий вынул медальон и, открыв его, подал секретарю. Бежаре засмеялся — на портрете была изображена очаровательная темноглазая и золотоволосая девчушка лет пяти.

Сноу взял медальон и поцеловал портрет.

— Вот такая она, наша хозяйка. Правда, ее волосы немного потемнели с тех пор. Но мы ее все равно любим, правда, Крошка?

Собака подняла голову и преданно посмотрела на дворецкого.

— Соскучился, — заметил Вильям. — Где мадемуазель Жанна, Крошка?

Пес тяжело вздохнул, положил голову на лапы и тихонько заскулил.

Глава 20

Не место красит человека, а в Киеве дядька.

— Еще чуть-чуть — и я начну кусаться, — меланхолично сообщила Ксави.

Копавшаяся в бумагах Джоанна обернулась. Мари сидела в кресле, тряпично свесив руки и устремив ничего не выражающий взгляд в пространство.

— Попадись ты сейчас в руки ученых, никто из них даже под страхом смерти не посмел бы назвать тебя сапиенсом, — Джоанна смерила критическим взором безвольную фигуру.

— Я тебе больше скажу, — не выходя из транса, поведала Мари, — любой хомо сейчас по сравнению со мной просто гигант мысли.

Постучав, в комнату вошел Шеффилд.

— Карета готова. Вам пора.

— Спасибо, Том, — Джоанна стала собирать бумаги. — Сейчас едем. Ксави, подъем!

— Никуда я не поеду, — капризно надула губы та и сползла по спинке кресла вниз. — Мне ваш маркиз не нравится. Он не в моем вкусе. И вообще, он на меня мало внимания обращает!

— Что это с ней? — Том поднял брови.

— Небольшое разжижение мозга, — ухмыльнулась Джоанна. — Беседы с придворными дамами оказались непосильным умственным напряжением для бедняжки.

— Никто меня не любит, Томми, — пригорюнилась Мари. — Крошка меня бросил, Волверстон смылся, вы надо мной издеваетесь… Всё! — неожиданно твердо произнесла она и сложила руки на груди крестом. — Умру назло всем. И вам будет стыдно. Возможно.

— Не будет! — захохотала Джоанна. — Потому что, прежде чем умереть, ты нас в гроб загонишь!

— Мари, вставай, — улыбаясь, наклонился к страдалице Том. — Волверстон тебя обожает, Крошка его хранит для тебя, мы без тебя просто погибнем, а маркиз уже поглядывает на часы, ожидая появления мадемуазель Тардье…

— Томас Шеффилд, — торжественно сказала Ксави, — вы проливаете бальзам на мои раны. Вас должны взять на небо живым за исключительные добродетели. Чего я не сказала бы о некоторых присутствующих, — она косо глянула на Джоанну.

— Это уж точно, тебе на небо даже с черного хода не попасть, — продолжала веселиться та. — Так ты будешь дальше валяться или как?

— Или как, — Мари вскочила с кресла и энергичным шагом двинулась к дверям. Уже у порога она оглянулась и с удивлением посмотрела на Тома и Джоанну: — А вы чего стоите? По-моему, нам давно пора. — И, повернувшись, вышла.

Друзья переглянулись, покрутили головами и бросились ее догонять.

Нет, конечно, маркиз де Торси не поглядывал на часы в ожидании наших героинь — не столь важные это были особы. Но часть его сознания была занята ими. Маркиз никогда и ничего не забывал. Сведения об этой необычной и просвещенной парочке прочно осели в его памяти. Но сейчас голова маркиза занята другим. Положение с Испанией усложняется. Юный Филипп занял ее трон. Но что, кроме красоты, есть у этого потомка Людовика? Судьбу испанского наследства сейчас решают дипломаты и военные. Англия собирает сторонников, чтобы урвать кусок побольше. Маркиз вздохнул. Если бы у него было в руках оружие против этой железной герцогини — леди Мальборо! Нет, не кинжал и даже не яд. Нечто гораздо более действенное, хоть и менее прочное — бумага. Особенно если в ней есть любопытные сведения или уличающие подписи. Может быть, Флориньи?.. Мысли Торси изменили направление. Флориньи… Чего ждать от него? Спасения Франции или удара исподтишка? Что именно знает этот пронырливый, вкрадчивый плут? На что время от времени туманно намекает? Горечь наполнила душу маркиза. Ах, Луи-Франсуа, как усложняешь ты жизнь своему брату! Почему бы не жить спокойно? Должность бригадира — предмет зависти многих. Кому нужны эти тайные встречи, эти игры в политику в каких-то кабаках, подвалах… И хотя сейчас от них вреда не больше, чем от курицы, клюющей каменную стену, рано или поздно это может кончиться бедой. Недаром Флориньи поглядывает лисьим глазом, когда начинает расписывать свои заслуги перед королевством. Да, малый он полезный, но если бы однажды маркизу сообщили, что виконту де Флориньи проломил голову упавший с крыши кирпич, Торси погоревал бы о потере прекрасного агента, но с облегчением заказал бы заупокойную мессу.