Глеб Голубев - Морские тайны Страница 32

Командиры отошли в сторонку.

— Все-таки жаль бедняг, — сказал, засмеявшись, начальник в защитном костюме. — Натерпятся страху у нас в гостях...

— А потом, когда мы высадим их на необитаемом атолле? — весело подхватил второй.

Они снова посмеялись, потом старший командир сказал:

— Ничего, ведомство у нас богатое, щедрое, и я думаю, сумма, какую мы им вручим на прощание, их утешит. На эти деньги шкипер вполне сможет приобрести ещё одну такую же грязную посудину. Тем более что и эта у него наверняка уцелеет. Прогноз погоды на ближайшую неделю хороший, штормов не ожидается. А за её местонахождением каждый день станут следить наши ребята с воздуха. Потом сообщим, где её искать.

— А если на неё раньше кто-нибудь наткнется в океане? Представляю, как вытянутся у них рожи, когда они не найдут на исправной шхуне ни одного человека.

— Да особенно если среди пассажиров лайнера, который её обнаружит, окажется какой-нибудь газетчик, — засмеялся старший командир. — Какие заголовки замелькают в газетах! «В Тихом океане обнаружена покинутая экипажем шхуна!» — «Кто разгадает тайну «Лолиты»? Еще одна волнующая загадка океана! Спешите совершить кругосветный круиз на борту нашего комфортабельного лайнера! Вы встретитесь с Загадочным и Неизвестным!»

Бросив окурок за борт, он сказал:

— Ну, не станем терять времени. Постараемся для этого газетчика оставить больше непонятных и озадачивающих примет поспешного бегства команды с ис­правной шхуны. Спустить и вывалить за борт шлюпку. В каютах и кубрике никаких документов, одежды и лич­ных вещей не трогать. Пусть всё останется, как есть, так будет загадочней. Пошлите кого-нибудь в одну из кают, и пусть он там отыщет листочек бумаги и напишет на нём какую-нибудь фразу, оборвав её на полови­не. Ну, что-нибудь в таком духе: «Дорогая женушка...»

Посмотрев на грязную палубу и покачав головой, командир продолжал:

— Принесите-ка и бросьте посреди палубы топор, он должен найтись где-нибудь на камбузе. Палуба у них вся в пятнах, так что топор должен произвести впечатление...

Он командовал, а остальные, посмеиваясь, быстро выполняли его приказания. Сдвинули в сторону крышку трюма, отлили из бочки в ведро немного спирта и с гримасами сожаления выплеснули его за борт.

— Пусть кажется, будто часть спирта вылакали, перепились и, возможно, взбунтовались.

На обеденном столе, где стояли две тарелки с недо­еденной бурдой, поставили зеркало и возле него положили бритву, чтобы создать впечатление, будто кто-то так торопился покинуть судно, что даже не успел добриться.

— Ударьте-ка несколько раз топором по нактоузу, Джон, чтобы казалось, словно его пытались выломать на скорую руку! Так, отлично. А вы вырежьте здесь, в двери, круглое отверстие, так, с бейсбольный мяч. Надеюсь, кинжал у вас не затупился, а?

В каюте капитана тем же топором сделали несколько заметных вмятин на денежном ящике.

Осматривая шхуну, командир остановил задумчивый взгляд на стопке оловянных тарелок в ящике возле камбуза на корме.

В глазах командира промелькнул озорной блеск.

— Слушайте, старшина! — окликнул он. — Прикажите кому-нибудь принести с лодки паяльную лампу, да побыстрее.

— Слушаюсь, сэр!

Послав одного из аквалангистов выполнять приказание, старшина подошел к командиру и, не удержавшись, просил:

— А для чего она нужна, сэр?

— Я придумал кое-что, способное окончательно озадачить любого, кто обнаружит эту покинутую командой шхуну, — засмеялся командир. — Сейчас мы расплавим одну из тарелок, выльем металл на подносик, который я видел на столе в капитанской каюте. Держу пари на сто долларов, сам Шерлок Холмс не догадался бы, обнаружив подносик с пластиной застывшего олова, что могла бы означать такая чертовщина».

Как ловко профессор Карсон разделывается со всеми загадками. Щелкает их, как орехи! Пожалуй, ни од­ной не останется.

Эта мысль промелькнула не только у меня, у многих, судя по улыбкам, какими обменивались довольные слушатели.

— «Аквалангист, принесший паяльную лампу, зажег её, быстро расплавил оловянную тарелку и вылил металл на принесенный из каюты капитана подносик, поставленный в ящик с песком. Подождав, когда расплавленное олово затвердело в виде лепешки неправильной формы, командир сам отнес подносик в капитанскую каюту и поставил на стол рядом с лежавшими на нем золотыми часами. Полюбовавшись на этот в самом деле загадочный «натюрморт», он засмеялся, покачал головой и вышел на палубу.

— Посмотрите, что я нашел в одной из кают, сэр! доложил ему один из аквалангистов.

Командир обрадовался:

— О, малайский крис! Чудесно. Бросьте его тоже где-нибудь на палубу, как и топор. Хотя стоп! Отрубите им сначала голову одной из этих раскудахтавшихся кур и как следует побрызгайте кровью по палубе. И с лезвия криса кровь не стирайте!

— А куда девать курицу, сэр?

— Бросьте её за борт.

— А может, возьмем её с собой, сэр?

Командир засмеялся:

— Захотелось свеженькой курятины, надоели консервы? Но разве одной курицей накормишь всю команду, парень? Или ты предлагаешь зажарить её и разы­грать в лотерею?

— Ха-ха...

— Но можно взять и остальных кур, сэр. И свинью. Всё равно они тут передохнут с голоду.

— Нет, их надо оставить, — покачал головой командир. — Иначе покажется, будто их успели захватить с собой члены команды, покидая «Лолиту».

— Слушаюсь, сэр.

Окинув критическим взглядом залитую куриной кровью палубу, командир поправил валявшийся возле мачты крис.

— Ну как, старшина? — спросил он.

— Ей-богу, даже я готов поверить: тут была зверская потасовка, сэр, — засмеялся тот.

— Да, кажется, загадок мы оставляем немало. Так, теперь для довершения картины прикажите-ка поднять один парус, скажем, грот. Это будет совсем непонятно и поможет старушке уплыть подальше. Ну, всё. Будем уходить. Собирайте людей.

Командир перешел на подводную лодку. Следом за ним по команде быстро, рысцой, придерживая автоматы, покинули «Лолиту» аквалангисты в черных прорезиненных костюмах и один за другим скрылись в люке.

Сходни убрали. Командир с высоты рубки бросил последний взгляд на «Лолиту», усмехнулся, достал из кобуры автоматический пистолет и выстрелил в иллюминатор капитанской каюты. Затем он скрылся в люке.

Подводная лодка начала быстро погружаться. С легким всплеском вода сомкнулась над ней — и океан опять стал безмятежно-спокойным,

И «Лолита» продолжала неторопливо плыть под парусом, хотя на борту не осталось ни одного человека».

Все так притихли, что отчетливо стал слышен мягкий шелест убегающей воды за кормой.

Чиф сделал длинную паузу, чтобы дать нам возможность оценить оригинальность рассказа, потом взял листочек бумаги и прочитал:

— «Объяснение. Эту шутку проделали с командой сЛолиты» для отработки внезапных нападений на вражеские суда бойцы особого отряда легких водолазов, существующих сейчас в составе военно-морских сил всех имеющих флоты стран. В Соединенных Штатах их называют «ластоногими» и любят всячески расписывать их подвиги».

По лицам слушателей было видно, что остроумная выдумка профессора Карсона всем понравилась.

— Здорово! — громко пробасил кто-то на вертолетной площадке, над нашими головами.

— Значит, они их как бы выкрали с «Лолиты» в шутку, чтобы потом высадить на каком-нибудь острове? — спросил дед — старший механик.

Секонд перевел Карсону его вопрос и затем ответ профессора:

— Да. Они дадут им приличную сумму денег в виде, так сказать, компенсации за испуг и причиненные убытки и вышлют за ними на остров какое-нибудь судно. Но не сразу, а дав возможность любителям сенсаций сочинить несколько историй в духе тех, какие рассказывают о Бермудском треугольнике: будто команду шхуны похитили инопланетные гости на летающей тарелке.

— Ничего себе шуточка, — сказал дед, покачав головой, и спросил: — Владимир Васильевич, если профессор знает таитянский язык, может, он скажет нам, наконец, о чём всё твердит попугай? Может, он просто повторяет: «Попка-дурак»?

Секонд перевел просьбу профессору Карсону и ответил:

— Нет, профессор, к сожалению, не знает полинезийского языка.

— А как же песня, которую он привел в своем рассказе? — удивился дед.

Переговорив с рассмеявшимся профессором, секонд пояснил:

— Профессор просто однажды слышал эту песню на Таити, ему её перевели. Песня ему понравилась, он записал её и вставил в свой рассказ. Но перевести, что выкрикивает попугай, он, к сожалению, не может, хотя и его самого весьма интригует это.

— Будут ещё вопросы? — спросил Волошин. — Думаю, нет. Надо признать, наш уважаемый гость так тщательно продумал свою в высшей степени оригинальную версию и так ловко построил увлекательный рассказ, что даже известный критикан и скептик Иван Андреевич Макаров не найдет, к чему бы придраться. Как, Иван Андреевич, а?

Макаров с подчеркнуто обескураженным видом развел руками. В самом деле, на сей раз он, кажется, не сделал ни одной пометки в блокноте.