Алексей Новиков-Прибой - Соленая купель Страница 32

— Говорите! — вскрикнул Лутатини.

— Тише.

Каменное лицо радиста сразу ожило, подобрело, озарилось грустной улыбкой, глаза засветились сочувствующей теплотой. Это был новый человек, отзывчивый к страданиям других. Ему нельзя было не поверить. Он выглянул за дверь, а потом, захлопнув ее, тихо заговорил:

— Только это останется безусловно между нами. Никому — ни слова. Иначе я подвергаюсь большому риску. А теперь слушайте. Ровно в половине первого приходите сюда. Станьте около моей рубки и будете смотреть за палубой. Если только покажется кто-либо из командного состава, вы мне три раза стукнете в дверь. А я тем временем займусь… Знаете — чем?

Лутатини, тараща глаза, вытянулся, подался вперед.

— Чем?

— Я дам через сухопутные станции радиотелеграмму в Буэнос-Айрес. В ней сообщу вашим родителям, что вы плаваете на «Орионе», а они сами догадаются, какие нужно будет принять меры. Если и не смогут спасти, то будут знать, что вы живы.

Лутатини, схватив руку радиста, страстно зашептал:

— Вы… Вы — благороднейший человек… Когда мы стояли у острова Ожидание, я только и думал о том, чтобы как-нибудь известить своих родителей. И вдруг — такое счастье.

— Имейте в виду, что я совершаю преступление против долга службы.

— Я понимаю… но ведь это — ради спасения страдающего человека… Ах, боже мой! Вы так добры ко мне!.. Я не знаю, как выразить вам свою бесконечную благодарность…

Лутатини со слезами порывисто обнял радиста и поцеловал его в колючую щеку.

Когда он, оставив свой домашний адрес, ушел, Викмонд сухо сказал:

— Ничего… не стошнит… Ради тебя, значит, можно совершить и преступление?.. Спасибо за разрешение…

На вахту вступила следующая смена.

Викмонд вышел из рубки, огляделся. В лицо повеяло приятной прохладой ночи. Под ровным светом тропических звезд чуть-чуть проблескивал океан, похожий на черный отшлифованный мрамор. Кругом было тихо, безмятежно. В мягких туфлях, тихо шагая, радист приблизился к капитанским владениям и, заглядывая в иллюминаторы, прислушивался. Ни звука. Удовлетворенный тем, что «старик», по-видимому, спал, он поднялся на мостик. Со вторым штурманом встретился по-приятельски, говорил о женщинах, что тому очень нравилось, и минут через десять вернулся к себе с нужными сведениями. Взгляд его, озирая радиорубку, остановился на двух иллюминаторах — они были плотно задернуты суконными занавесками.

Он уселся на стул за рабочий стол и набросил на голову телефонные наушники.

Десятка два станций, больших и малых, перебивая друг друга, зазвенели в темноте ночи. Где-то далеко рождались едва уловимые звуки.

— Ничего… Кажется, благополучно…

На стук в дверь Викмонд выглянул из рубки.

— Ага! Пришли? Помните, сеньор Лутатини, о нашем условии?

— Будьте спокойны…

Викмонд захлопнул дверь и на всякий случай заложил ее на крючок.

Словно приказ, прозвучало у него в мозгу:

«Пора!»

Он решительно подошел к передатчику и дал контакт рубильника. Глухо загудел заключенный в стальную решетку умформер, заискрились плохо притертые щетки, скользя по коллектору. Контрольная лампа на распределительной доске озолотила первым накалом матовое стекло тюльпана.

«Длина волны — шестьсот метров!» — вспомнилась фраза, условленная еще в кабаке в Буэнос-Айресе.

Он протянул руку к реостату. Синие молнии вольтовой дуги затрепетали под серебром контактов. Рубка наполнилась сухим, стрекочущим треском разрядника. На циферблате амперметра дрожащая стрелка дошла до красной черты, показывая полную нагрузку, а под ключом, прижатым рукой Викмонда, заверещали трескучие звуки позывных. Волны электромагнитных колебаний, расходясь радиусами, с молниеносной быстротой понеслись в ночное пространство.

Позывные даны.

Викмонд перевел ручку реостата на холостой контакт. Треск разрядника сразу оборвался. Радист опять надел на голову телефонные наушники и начал прислушиваться: ничего, кроме беспорядочных звуков, несущихся от разбросанных вдали станций. Нужного отклика не было.

Что это значит? Неужели он проработает впустую? На обычно спокойном лице его появилась растерянность. Он закурил папиросу, жадно затягиваясь приторно-душистым дымом кепстена.

Снова включил передатчик. Опять под рукой задрожал ключ, судорожно вскакивая от вспышек искры. Не перепутал ли он позывные? Нет. «БЦ-А-БЦ» отчетливо выколачивала рука. Потом вслушивался в тревожную ночь. Как и раньше, раздавались все те же бестолковые толкущиеся звуки ненужных станций, а нужная молчала. Рука поворачивала ручку конденсатора, на шкале самоиндукции перед стрелкой указателя побывали все градусы, а ночь продолжала хранить свою тайну. Не напрасно ли он рискует, не будучи уверен в том, что поблизости нет неприятельских военных кораблей? Этот вопрос загорался в мозгу, как грозное предупреждение. Он с настойчивостью продолжал бросать в пространство позывные. Наконец мембрана его телефона дрогнула по-новому, не совсем обычно, и привычное ухо отчетливо восприняло условные знаки шифра, донесшиеся из какой-то точки океана. Викмонд чуть не вскрикнул от радости. Он даже привстал и, опираясь руками на стол, изогнулся уродливо, будто хотел удариться головой о переборку.

Вдруг раздался свисток из переговорной трубки, идущей с мостика.

Викмонд, вздрогнув, приложил ухо к переговорной трубке.

— Что вы там долго возитесь? — прогремел голос второго штурмана. — У вас черт знает сколько времени занят мотор! На судне огня мало.

— Экстренная работа. Скоро кончу.

Викмонд вытащил из кармана клочок бумаги, испещренный цифрами, и, отвернув клеенку с рабочего стола, положил его перед собою. Это была приготовленная депеша. Заработал отправитель. Рука четко выбивала цифровой шифр. Над простором океана понеслись слова, спрятанные в загадочные знаки. Депеша состояла из нескольких слов: на какой западной долготе и на какой северной широте находится в данный момент «Орион», с какой скоростью идет судно и курс его. Для верности Викмонд еще раз повторил эти сведения.

В скором времени в телефонную раковину он услышал ответ:

— Ясно вижу.

Кончено. Сбросив наушники, он спрятал в карман клочок бумаги и удовлетворенно откинулся на спинку стула. Чувство мести, таившееся в душе, превращалось в реальность.

Снаружи раздался условный стук.

Викмонд вскочил.

— Вы что здесь торчите? — послышался голос.

— Скучно мне, господин офицер, — ответил Лутатини.

— Идите спать.

Викмонд предупредительно распахнул дверь и, не дожидаясь вопросов от входящего второго штурмана, показал на журнал, в котором заранее написал вымышленные телеграммы.