Cecil Forester - Все по местам Страница 33

– Пли! – завопил Джерард. Его голос тоже срывался от возбуждения.

«Лидия» вновь накренилась от отдачи, дым окутал палубу и сквозь дым на нее обрушился железный град неприятельского залпа.

– Всыпь им еще разок, ребята! – орал Джерард. – У них фок-мачта упала! Молодцы, ребята!

Орудийные расчеты, как безумные, орали «ура!», но две сотни голосов тонули в штормовом ветре. Противник наконец-то поражен серьезно. Сквозь дым Хорнблауэр видел, как фок-ванты «Нативидада» вдруг провисли, снова натянулись, опять провисли, и вся фок-мачта наклонилась вперед; грот-стеньга дернулась и последовала за фок-мачтой. Все вместе исчезло за бортом. «Нативидад» повернулся, резко приведясь к ветру; в то же время «Лидия» увалилась, несмотря на усилия рулевых. Штормовой ветер свистел в ушах. Полоска серого моря, разделившая два корабля, ширилась. Последний раз выстрелила пушка на главной палубе. Два корабля качались на бурном море, неспособные причинить друг другу никакого вреда.

Хорнблауэр вновь медленно вытер глаза от брызг. Вся битва была как затянувшийся страшный сон, когда одна фантастически нереальная ситуация переходит в другую. Ему казалось, что это и впрямь сон. Он мог думать ясно, только понуждая себя к тому, словно к несвойственному для себя занятию.

Расстояние между кораблями увеличилось до полумили и продолжало расти. В подзорную трубу Хорнблауэр видел полубак «Нативидада», черный от людей, сражавшихся с обломками фок-мачты. Корабль, который первым подготовится к бою, победит. Хорнблауэр резко сложил трубу и повернулся лицом к проблемам, которые, он знал, ждали немедленного его решения.

XV

Капитан «Лидии» стоял на шканцах. Его корабль дрейфовал под грот-стакселем и взятым в три рифа грот-марселем, кренясь с носа на корму и переваливаясь с боку на бок над фантастически-причудливым морем. Шел дождь, да такой сильный, что уже в ста ярдах ничего не было видно. По палубе потоком неслась вода, и Хорнблауэр промок до нитки, как если бы искупался; но он не замечал этого. Все ждали его приказаний – первый лейтенант, артиллерист, боцман, баталер, врач. Корабль нужно привести в боевое состояние хотя непонятно, выдержит ли он вообще этот шторм. В настоящий момент к Хорнблауэру обращался и. о. врача. Он был бледен.

– Но что мне делать, сэр? – жалобно вопрошал он ломая руки. Это был Лаури, вестовой баталера, после смерти Хэнки назначенный и. о. врача. У него в мрачном кокпите лежат пятьдесят раненных, обезумевших от боли людей, у некоторых оторваны руки или ноги, и все молят о помощи которую он не в состоянии оказать.

– Что вам делать? – передразнил Хорнблауэр, вне себя от такой беспомощности. – У вас было два месяца, чтоб изучить свои обязанности, а вы спрашиваете, что вам делать!

Лаури еще больше побелел от страха. Надо немного ободрить этого трусливого недоучку.

– Слушайте, Лаури, – сказал Хорнблауэр немного помягче. – Никто не ждет от вас чудес. Делайте, что можете. Тем, кто обречен, постарайтесь облегчить страдания. Приказываю вам причислять к ним всех, кто потерял руку или ногу. Дайте им лауданум – двадцать пять капель на человека, если не поможет – больше. Сделайте вид, будто перевязываете их. Скажите, что они непременно поправятся и еще пятьдесят лет будут получать пенсион. Что делать с остальными, вам подскажет ваша природная сообразительность. Перевяжите их, чтоб остановить кровотечение. У вас довольно тряпья, чтоб перевязать всю команду. Наложите шины на сломанные кости. Без необходимости никого не шевелите. Пусть лежат тихо. По чарке рому каждому раненому, и пообещайте еще по одной в восемь склянок, если будут лежать тихо. Любой из них за чарку рому пройдет сквозь адский огонь. Идите вниз, приятель, и займитесь этим.

– Есть, сэр.

Лаури видел только свои обязанности: он скрылся внизу, не задумываясь об жутком разрушении на главной палубе. Одна из двадцатифунтовок вырвалась на свободу – ее найтовы были порваны последним бортовым залпом с «Нативидада». Судно раскачивалось, и пушка весом более тонны ездила взад и вперед по палубе, ежесекундно грозя пробить борт. Гэлбрейт с матросами (двадцать держали тросы, пятьдесят – маты и гамаки) осторожно сопровождали ее, надеясь связать. Пока Хорнблауэр смотрел, судно снова накренилось, пушка с грохотом покатилась прямо на них. Они отскочили в разные стороны, она пронеслась мимо – катки визжали, как стадо свиней – и с грохотом врезалась в грот-мачту.

– Ну, ребята, давай на нее! – крикнул Хорнблауэр. Гэлбрейт выскочил вперед и, рискуя покалечиться насмерть продел трос в огон тали. Не успел он это сделать, как судно вновь накренилось, пушка развернулась, грозя свести все усилия на нет.

– Сюда койки! – крикнул Хорнблауэр. – Подстилайте быстрее! Мистер Гэлбрейт, обмотайте трос вокруг грот-мачты! Уипл, пропустите ваш трос в рым на казне! Быстрее! Теперь наматывайте!

Хорнблауэр добился того, чего не сумел Гэлбрейт – в мгновение ока согласовал усилия многих людей, так что пушка оказалась связана и обезврежена. Оставалась всего лишь муторная работа – оттранспортировать ее обратно к орудийному порту и принайтовить заново. Теперь внимания Хорнблауэра требовал плотник Хауэл, ждавший, пока кончится дело с пушкой.

– В льяле больше четырех футов, сэр, – сказал Хауэл, козыряя. – Почти пять, и быстро прибывает. Могу я взять еще матросов на помпы?

– Нет, подождите, пока пушку установят на место, – мрачно ответил Хорнблауэр. – Каков ущерб от обстрела?

– Семь пробоин от ядер, ниже ватерлинии. Их не заделать, пока такой шторм, сэр.

– Знаю, – буркнул Хорнблауэр. – Где они?

– Все ближе к носу. Одна аккурат в третьем шпангоуте правого борта. Две другие…

– Как только освободится достаточно людей, я прикажу подвести под днище пластырь. Пока те, кто на помпах, пусть качают. Сейчас вместе со своими помощниками отправляйтесь к первому лейтенанту.

Первый лейтенант вместе с боцманом возводили временную бизань-мачту. Боцман уже доложил капитану горестно, что половина запасного рангоута, закрепленная между переходными мостиками, повреждена ядрами. К счастью, остался пригодный к использованию грот-стень-рей, но поставить пятидесятипятифутовый рей вертикально будет делом непростым – это и при спокойном море было бы сложно, сейчас же просто опасно. В гавани старое судно – плашкоут со стрелой – подогнали бы к «Лидии», и, используя в качестве подъемного крана два длинных бруса, собственно и составляющие его стрелу, поставили бы новую мачту. Здесь не было под рукой ничего подобного, и проблема могла бы показаться неразрешимой, однако Гаррисон и Буш уже приступили к ней со рвением и сметкой, которыми недаром гордится английский флот.