Януш Мейсснер - Красные кресты Страница 33

Потом наложила на щеки немного румян, оттенила веки и слегка подкрасила губы. Критически оглядела себя, вырвала щипчиками какой-то непослушный волосок у брови, поправила локоны.

« — Я красивая, — довольно подумала она. — Может быть, не идеально красивая, но весьма милая и стройная. Это куда важнее красоты.»

Она двигалась все свободнее, освоившись уже даже со шпагой, которая поначалу немного ей мешала. Еще раз попробовала выхватить её из ножен и атаковать, как это делал шевалье де Бельмон во время поединка с Мартеном. Потом отсалютовала в сторону зеркала и…раздался звон хрустального флакона с розовой водой, который разлетелся вдребезги.

Мария несколько смешалась, собрала осколки стекла с ковра и решила, что Мартен должен научить её своим ловким приемам.

Оторвавшись наконец от зеркала, она отодвинула засов, чтобы пройти по коридору в капитанскую каюту, но поскольку Мартена там не оказалось, вышла на палубу. Там она прежде всего увидела Ричарда де Бельмона, который оживленно беседовал с Томашем Поцехой и парусным мастером Германом Штауфлем. Все трое стояли, опершись плечами о релинг у левого борта и не глядели в её сторону, так что с минуту она могла наблюдать за ними незамеченной.

Бельмон — как всегда ухоженный и свежий — рассказывал им что-то забавное, пользуясь при этом округлыми жестами, они же отпускали грубоватые шутки, смеясь во весь голос. Круглый бритый череп Штауфля сверкал на солнце, его полное, румяное лицо, казалось, так и пышет здоровьем, а невинные голубые глаза сияли доброжелательностью ко всему на свете. Мария Франческа ни за что не могла вообразить себе этого спокойного, немного флегматичного с виду человека в гуще битвы, когда ловкость и скорость, беспощадность, сила и отвага решают — жить или умереть. Герман Штауфль казался ей почтенным человеком, который мухи не обидит и скорее позволит распороть себе брюхо, чем нанесет кому-нибудь удар, даже защищаясь.

Другое дело главный боцман Поцеха! Тот был силен как медведь — это сразу бросалось в глаза; достаточно было взглянуть на его плечи и огромные лапищи, поросшие светлой, седеющей щетиной. Не менее грозно выглядел плотник Броер Ворст, перед которым она испытывала необъяснимый детский страх, может быть по причине его слепого глаза, скрытого бельмом. Побитое оспой лицо его заросло редкой рыжей щетиной, непрерывно двигалась мощная, выступавшая вперед челюсть, жуя табак.

Она узнавала ещё кое-кого: высокого, чернявого итальянца с ироничным взглядом, которого называли Цирюльником, немытого задиру Славна, который отличался неописуемым голосом и любовью к пению, или веселого, услужливого Клопса, который именовал её «пани капитанша», подмигивая при этом таким образом, что ей каждый раз хотелось дать ему пощечину.

Эти шестеро — как ей казалось — были костяком всей команды, насчитывавшей около семидесяти человек. Среди остальных были совсем юные и в годах, бородатые и безбородые, темные и светлокожие, в основном рослые и хорошо сложенные, только их она была не в состоянии различить. Все они носили на головах плотно повязанные красные платки, а по праздникам, или сходя на берег — одинаковые шляпы; по такому случаю они надевали лосины с застежками у колен и темные кафтаны тонкого сукна. Многие носили в ушах золотые кольца, а на пальцах — дорогие перстни, а некоторые закалывали поля шляп аграфами, которых не постыдился бы ни один дворянин.

Сеньорита де Визелла вынуждена была признать, что ни на одном другом корсарском корабле в Дептфорде она не видела так прилично одетой, хорошо обученной и послушной команды. И ни один другой корабль не сверкал такой чистотой, как «Зефир».

Впрочем, не об этом думала она в ту минуту. Все её внимание заняли Мартен с Грабинским. Они шли по главной палубе в сторону кормы, оба высокие, узкие в бедрах и широкие в плечах, крепко ставя длинные крепкие ноги, словно ступали по твердой земле. Стефан был немного ниже и стройнее, светлее, с несколько ещё детским выражением красивого лица. Ян — смуглее, с мужественными чертами, но в свои тридцать семь лет походил скорее на старшего брата. Обнимая парня левой рукой за плечи, правой показывал реи и растянутые на них паруса, видимо поясняя какой-то маневр. Их одежда не отличалась от одежды боцманов и матросов, с той разницей, что они были обуты, а их одинаковые рубашки из мягкой шерсти сверкали на солнце безупречной белизной.

Когда они стали подниматься по трапу, ведущему на корму, шевалье де Бельмон, Поцеха и Штауфль двинулись навстречу, после чего все вместе остановились у фальшборта, словно собравшись провести короткое совещание или же выслушать поручения Мартена.

Мария Франческа, до тех пор ими незамеченная, стояла в тени полуоткрытых дверей надстройки и заранее наслаждалась впечатлением, которое произведет, представ вдруг перед их взором. Сделав несколько шагов вперед и уперев руки в бока она произнесла:

— Приветствую вас, сеньоры.

Обернулись сразу все, и на миг онемело уставились на нее. Бельмон прервал молчание первым, склонившись в низком, несколько преувеличенном поклоне, и ответил на приветствие, после чего добавил, что он счастлив видеть её в добром здравии, веселом настроении и цветущей красоте. Мартен и Стефан тоже поклонились, а Поцеха со Штауфлем последовали их примеру, тараща глаза и разинув рты от удивления. Тут же отступив назад, они лишь издали поглядывали украдкой на прекрасную даму, переодетую юношей, которая — как они догадывались — завладела сердцем капитана.

Стефан Грабинский, как обычно разрумянившийся и смешавшийся, едва почувствовав на себе взгляд карих глаз сеньориты де Визелла, тоже хотел отойти, но Мартен удержал его при себе.

— Por Dios! — громко воскликнул он, обращаясь к Марии, Ты просто как принц из сказки, сеньорита!

Мария Франческа ласково улыбнулась.

— До сих пор я слышала лишь о принцессах, охраняемых драконами и чудовищами, — заметила она, и тут же спросила, хмуря брови: — Кто осмелился войти в мою спальню, чтобы принести это одеяние?

— Чудовище, которое тебя держит под замком, — ответил Мартен, сокрушенно ударяя себя в грудь, так что загудело.

— Ты, Мария, не представляешь, как он боялся, что ты проснешься и устроишь ему головомойку, — рассмеялся Ричард. Но все-таки не согласился, чтобы я его выручил.

Сеньорита, казалось, его не слушала.

— Я хочу, чтобы люк над моей каютой был снабжен засовом и заперт изнутри, — заявила она Мартену. — Я вовсе не желаю, чтобы кто-то мог влезать непрошенным. Кроме того, я хочу знать, куда мы плывем и почему ты так поспешно вышел в море, не предупредив меня.

— Ни один дракон, насколько мне известно, не предупреждал зачарованную принцессу о своих намерениях или их внезапной перемене — ответил тот. — Так что я поступил в соответствии со своим отвратительным драконьим характером. Это первое. Второе — обещаю, что и впредь не буду входить незванным в твою каюту, если станешь приглашать туда меня сама, и причем в отсутствие Леонии. Третье — плывем мы в Бискайский залив, чтобы в соответствии с твоим желанием захватить первое встреченное судно или корабль, испанский или португальский, и забрать с него образ Мадонны.