Питер Бенчли - Девушка из Моря Кортеса Страница 34

Однажды поздним летом рыбаки с Санта-Марии обнаружили, что одно из их главных рыболовных мест — глубоководная гора вдали от берега — перестало приносить прежний улов. Рыба ловилась на удочку с каждым днем все труднее, а та, что ловилась, выглядела грязной и побитой.

Первой мыслью рыбаков было, что кто-то из их компании забрасывал здесь сети. Но один рыбак справедливо заметил, что на такой глубине ловить большими сетями непрактично. Ни у кого из них не было лодки с мощными электрическими лебедками, широким носом и опорными конструкциями, необходимыми для того, чтобы управляться с сетями.

Тогда они предположили, что, возможно, какая-то болезнь уничтожает рыбу. Время от времени в морских глубинах возникают и распространяются целые облака ядовитых микроорганизмов, заражающих сотни тысяч рыб — либо отравляя их мясо и делая его несъедобным, либо убивая саму рыбу. Эта возможность тоже была отброшена, так как все посчитали, что если бы рыба была отравлена, то она плавала бы на поверхности брюхом кверху, а если бы она стала ядовитой, то были бы известны случаи отравлений на острове или в Ла-Пасе.

Значит, причина в чем-то другом, в чем-то доселе неизвестном, странном и опасном. Кое-кто говорил, что это — божье наказание за то, что целые поколения рыбаков ловили больше рыбы, чем требовалось, и без всякого разбора.

Хобим знал, что происходящее не имеет никакой связи с божественным провидением. Как обычно, к провидению прибегали, чтобы дать скорое объяснение необъяснимым вещам. Чем больше Хобим наблюдал и прислушивался к тому, что происходило вокруг, тем больше убеждался в том, что здесь поработал человек.

Загадочность происходящего усиливалась тем, что никто из рыбаков никогда не видел вершины этой подводной горы. Никто из них ни разу не нырял на глубину и не представлял себе, как на самом деле выглядит подводный рельеф. Должно быть, они наивно полагали, что живущая где-то там внизу рыба только и ждет удобного случая, чтобы ухватить крючок с наживкой.

Но Хобим видел не одну подводную гору, может, и не в точности такую же, но знал, чего ожидать. Поэтому однажды вечером он пригреб на то место и бросил якорь. Разматывая якорный трос, Хобим наконец понял, почему ему не доводилось — да и не удалось бы — добраться до этой горы. Брошенный им киллик опустился на пять саженей, затем на десять, пятнадцать, восемнадцать, двадцать (последняя отметка на тросе) и в конце концов остановился на глубине двадцати двух саженей — около сорока метров.

Хобим не сумел бы нырнуть так глубоко. И никто из его знакомых не сумел бы. Насколько он мог судить, ни один нормальный человек не способен задержать дыхание на время, достаточное для того, чтобы опуститься на сорок метров в глубину. Для сравнения: такой спуск был бы похож на сползание с воображаемой башни из двух дюжин человек, стоящих друг у друга на плечах, или на прыжок с самого высокого здания в Ла-Пасе. Только на полпути до точки назначения станет видно дно, а опустившись еще чуть-чуть, уже нельзя будет разглядеть поверхности воды над головой.

Но Хобим хорошо знал свои возможности и захотел попробовать. Ему не обязательно было спускаться до конца, а только на такую глубину, откуда он сможет разглядеть вершину горы. Поэтому он прокачал легкие воздухом и начал, перебирая руками по якорному тросу, быстро спускаться в черно-голубой туман, сквозь мрак, в котором неизвестно, где верх, а где низ, — спускаться до тех пор, пока ему не стала видна верхушка подводной горы.

Он спустился еще глубже, чутко прислушиваясь к сигналам своего тела. Но еще до того, как он их почувствовал, с глубины двадцати семи — тридцати метров ему почти целиком открылся вид на гору, и по донному пейзажу стало ясно, в чем была причина их рыболовецких неудач.

Кораллы и морские веера лежали, вырванные с корнем, как деревья на суше во время кубаско. Множество ветвистых кораллов были разломаны на мелкие куски и валялись между камней. Растения почти на всех больших камнях были засыпаны песком. Один мозговой коралл размером с целую ванну был расколот на две части и лежал в песке, как разрезанная надвое дыня.

Рыбы сновали между камнями, и тут Хобим увидел крупного кабрио, который поначалу выглядел вполне здоровым, но вдруг перевернулся на спину и стал неистово метаться по кругу. В стороне он увидел мертвого угря, застрявшего в расщелине между камнями, — скорее всего, его безжизненное тело занесло туда течением.

Подводная гора была опустошена целой серией кратковременных и разрушительных бурь, от которых погибло почти все живое, а те животные, что выжили, остались калеками.

Если бы эти бури были капризом природы, Хобим бы просто опечалился. Но он был уверен, что это — дело рук человеческих, и потому он был разозлен.

Скорее всего, рыбаки с острова Святого Духа, что находился в нескольких километрах от этого места, побывали здесь и побросали в воду свои динамитные шашки с длинными фитилями. Обычно фитили делали длинными из соображений безопасности: шашки с коротким фитилем взрывались слишком близко к лодке, отчего могло выбить дно и лодка могла затонуть. Но длинные фитили были настоящей катастрофой для подводной горы: они горели до самого дна, и шашки взрывались не на открытом месте (убивая рыбу только в непосредственной близости), а среди кораллов, песка и камней, где взрывные волны распространялись на большие расстояния, оглушая всех животных в их убежищах и разрушая саму гору.

Под водой динамит — гораздо более страшное орудие, чем на земле. На воздухе он не причинит особого вреда уже на расстоянии больше десяти метров, если, конечно, его не засунуть в камень или цемент или накрыть чем-то, что может разлететься на куски и послужить шрапнелью, например стеклом или галькой. Но под водой, говорят, можно почувствовать детонацию от взрыва динамита на расстоянии почти в километр. То есть такой взрыв может разом опустошить тысячи квадратных метров.

После взрыва рыбаки обычно растягивают сети по поверхности и собирают целыми горстями тушки животных, всплывшие на поверхность.

Это — быстрый и экономичный способ ловить рыбу, и такая рыбалка всегда бывает последней. Для нее не нужны дорогие снасти, не нужна приманка. Не надо подолгу ждать, пока рыба клюнет на крючок. Все живое уничтожается в одно мгновение. И — что самое удобное — рыбу не нужно доставать из воды, она сама всплывает наверх.

Способ, что и говорить, эффективный, но незаконный и повсеместно считающийся аморальным и кощунственным. К тому же это настоящее самоубийство, ведь всем было известно, что он ведет к уничтожению рыболовных мест и только приближает день, когда целые поселения будут вынуждены от голода просить милостыню на улицах Мехико. Даже самые неотесанные рыбаки считали ловлю с применением взрывчатки худшим грехом.