Cecil Forester - Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии Страница 36

– Славно меня отделали, – сказал он.

Его мундир тоже был запачкан кровью. На поясе висели пустые ножны, клинка не было: обернувшись, они увидели, что тот находился в руке одного из похитителей, который стоял и ждал их. Он был невысокого роста, плотного сложения, темный, но не негр, скорее мулат. На нем была грязная белая рубашка, изодранные в лохмотья синие штаны, обут он был в неподлежащие ремонту башмаки с пряжками.

– Теперь, лорд, – произнес он.

Он говорил с островным акцентом, выделяя гласные и проглатывая согласные звуки.

– Чего вы хотите? – спросил Хорнблоуэр, стараясь придать голосу как можно большую твердость.

– Напишите для нас письмо, – ответил человек с кортиком.

– Письмо? Кому?

– Губернатору.

– С просьбой прийти и повесить вас? – поинтересовался Хорнблоуэр.

Человек покачал своей крупной головой.

– Нет. Мне нужна бумага, бумага с печатью. Помилование. Для нас всех. С печатью.

– Кто вы?

– Нед Джонсон.

Это имя ничего не говорило Хорнблоуэру, и, как показал взгляд, всезнающему Спендлову тоже.

– Я плавал с Харкнесом, – продолжал Джонсон.

– А-а!

Это кое-что прояснило для обоих британских офицеров. Харкнес был одним из последних мелких пиратов. Едва ли далее, чем неделю назад его шлюп, «Блоссом», был отрезан «Клориндой» от Саванналамара, и лишился возможности ускользнуть под ветер. Подгоняемый огнем с большой дистанции, который вел фрегат, он вынужден был выброситься на берег у самого устья Свит-ривер, а его команда укрылась в болотах и мангровых зарослях этой части побережья, вся, за исключением капитана, тело которого, разорванное ядром с «Клоринды» практически пополам, было обнаружено на палубе. Тут находился его экипаж, лишенный вожака, если не брать в расчет Джонсона, и разыскиваемый двумя батальонами солдат, которые губернатор выслал, как только «Клоринда» вернулась с новостями в Кингстон. Губернатор сделал это, как понимал Хорнблоуэр, чтобы отрезать их от моря, для чего на каждом рыболовецком пляже по всему острову была выставлена охрана. В противном случае, события будут развиваться по уже известному сценарию: они похитят бы рыболовецкую лодку, затем более крупное судно, и так до тех пор, пока снова не станут чумой побережья.

– На пиратов помилование не распространяется, – заявил Хорнблоуэр.

– Да, – сказал Джонсон. – Напишите для нас письмо, и губернатор пожалует нам его.

Он повернулся и достал что-то из расселины в скале. Это была переплетенная в кожу книга: второй том «Уэверли», разглядел Хорнблоуэр, когда книга оказалась в его руках, затем Джонсон тем же манером извлек и вручил ему огрызок карандаша.

– Напишите губернатору, – сказал он. Он раскрыл книгу на начале и указал на форзац, как на место, где нужно писать.

– И как вы думаете, что я должен написать? – спросил Хорнблоуэр.

– Попросите у него помилование для нас. С печатью.

Видимо Джонсон слышал когда-то толки, ходившие среди собратьев-пиратов, о «помиловании с Большой печатью», и теперь это всплыло в его памяти.

– Губернатор никогда этого не сделает.

– Тогда я пошлю ему твои уши. А потом – нос.

Это были не те вещи, которые приятно слушать. Хорнблоуэр взглянул на Спендлова, побледневшего при этих словах.

– Ты адмирал, лорд – продолжал Джонсон, – губернатор сделает это.

– Сомневаюсь, что так, – проговорил Хорнблоуэр.

Перед его мысленным взором возникла фигура этого мелочного старикашки, генерала сэра Огастеса Хупера, и он попробовал представить, какой эффект произведет на него требование Джонсона. Его превосходительство вполне может хватить удар при одной мысли о помиловании двух дюжин пиратов. Власти метрополии, когда до них дойдут вести, также будут весьма рассержены, и нет оснований сомневаться, что их раздражение окажется направленным на человека, который оказался таким идиотом, что позволил похитить себя, поставив всех, таким образом, в крайне невыгодное положение. Эти размышления натолкнули его на мысль.

– Как вы проникли в сад? – спросил он.

– Мы выжидали, пока вы отправитесь домой, но вы вышли раньше.

Если они намеревались…

– Стоять! – раздался крик Джонсона. Он повернулся с удивительной для его комплекции быстротой, сгруппировался, слегка согнув ноги в коленях, выставив еред собой клинок. Хорнблоуэр, в изумлении, обернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как замер на месте Спендлов, стоящий за потоком воды. С кортиком в руке и острием, упертым в горло Джонсону, ситуация могла бы стать совершенно иной. Несколько человек прибежали на крик, в руках одного из них был шест – вероятно, древко от пики, этим шестом он безжалостно ударил Спендлова по лицу. Спендлов отпрянул, а шест уже занесся над ним для нового удара.

Хорнблоуэр встал перед ним.

– Нет, – закричал он. Они стояли, глядя друг на друга, напряжение постепенно стало спадать. Один из них подошел к Хорнблоуэру сбоку, держа в руке кортик.

– Отрезать ему ухо? – бросил он Джонсону через плечо.

– Нет. Не сейчас. Сядьте, вы двое.

Чувствуя, что они колеблются, Джонсон буквально заревел:

– Сидеть!

Под угрозой кортика им ничего не оставалось делать, как подчиниться.

– Вы напишите письмо? – сказал Джонсон.

– Подождите немного, – ответил Хорнблоуэр устало, ничего лучшего ему просто не приходило в голову. Он пытался потянуть время, без всякой надежды, словно ребенок, который сопротивляется строгим нянькам, собирающимся укладывать его спать.

– Неплохо было бы позавтракать, – сказал Спендлов.

На дальнем конце уступа горел небольшой костер, дым от него, почти не видный в полутьме рассвета, тонкой ленточкой поднимался к нависающей сверху вершине скалы. Прикрепленный железной цепью к треножнику, над огнем висел котелок, две женщины, склонившись, хлопотали над ним. Ближе к задней стене утеса были сложены сундуки, бочонки, бочки. Собранные в козлы, стояли мушкеты. Так случилось, что Хорнблоуэр оказался в ситуации, напоминавшей дешевые романы: он находился в логове пиратов. Может быть, в этих сундуках несметные сокровища, жемчуг, золото. Пиратам, как и любым другим мореплавателям, необходима база на суше, и эти пираты обосновались здесь, вместо того, чтобы устроится на каком-нибудь пустынном островке. Его бриг «Клемент» в прошлом году разорил одно из таких убежищ.

– Ты напишешь это письмо, лорд, – сказал Джонсон.

Он направил на Хорнблоуэра клинок, острие которого, проткнув тонкую ткань рубашки, уперлось тому в грудную клетку.

– Что вам нужно? – спросил Хорнблоуэр.

– Помилование. С печатью.

Хорнблоуэр вглядывался в мрачные черты лица человека, стоявшего перед ним. Песенка пиратства в Карибском море спета, он это знал. Американские военные корабли на севере, французские суда, опирающиеся на Малые Антилы, и его собственная мощная эскадра, базирующаяся на Ямайке, сделали этот бизнес как невыгодным, так и опасным. А эта, отдельно взятая шайка, состоявшая из остатков экипажа Харкнесса, находилась, по сравнению с прочими, в еще худших условиях. Они потеряли свой корабль и оказались отрезанными от моря, благодаря мерам, принятым им самим. Его похищение – это был смелый план, к тому же, великолепно исполненный, направленный на то, чтобы вытащить их шеи из петли. Возможно, этот план разработал и исполнил именно этот туповато выглядящий парень, стоявший сейчас перед ним и явно теряющий терпение. Внешность бывает обманчива, а быть может, предельная критичность ситуации способствовала тому, чтобы этот темный ум пробудился к непривычной для него деятельности.