Знак черепа - Джозеф Аллан Данн Страница 37

— Довольно. Я не хочу больше слушать подобные речи! — строго прервал я его.

Он покосился на меня с добродушной терпимостью, как старый пес на молодого задиристого щенка.

— Вы правы, сэр. Сказанного достаточно. У вас есть свои глаза. Только кто-то должен же быть начальником, а капитан Джекобс — плут и негодяй!

Майкл вынул из кармана складной нож в роговой оправе и раскрыл его.

— Где у вас тот кусочек железа, который вы нашли в нактоузе? Провалиться мне, если он не подойдет к этому лезвию!

Примерки не потребовалось: и без того было очевидно, что кончик отломан от ножа, лежащего передо мной.

— Где вы его взяли? — спросил я.

Он хитро подмигнул мне:

— Плох тот вор, кто не может обчистить карманы своего ближнего! Джекобсу следовало бы выбросить его за борт. А теперь, полагаю, потеря ножа немало его тревожит!

— Вы взяли его у самого капитана Джекобса?

— Ну да! Конечно, слово простого матроса ничего не стоит против слова капитана, но факт есть факт! И это еще не все. Я знаком с Фуншальским побережьем, как и с сотней других портов. В последний раз мне пришлось побывать здесь пять лет тому назад. В ту пору я был зеленым сосунком. Я сбривал бороду, чтобы сойти на берег и прижаться к гладким щечкам своей Молли, не подозревая, что она, вопреки всем своим жалобам и сетованиям, предпочитает жесткую колючую щетину. Сегодня утром я видел человека, которого знал в те времена и который мог бы узнать и меня, если бы не борода…

— Он приплыл сюда на туземной лодке, доверху нагруженной фруктами, — продолжал Майкл, помолчав, словно припоминая про себя давно прошедшие дни, — хотя для него перерезать глотку более привычное дело, чем срезать ананас. Цены он заломил непомерно высокие и вроде бы вовсе не торопился продать свой товар. Но, когда капитан Джекобс вышел на палубу, он окликнул его, и наш надутый индюк ему ответил! Это меня удивило, и я спустился на нижнюю палубу, где занял позицию у пушечного порта, так что оба — один надо мной, другой внизу — беседовали друг с другом через мою голову.

Человека, о котором я говорю, зовут Желтый Джек[43], и это имя как нельзя лучше к нему подходит. Он самый большой негодяй и грабитель моряков на всем архипелаге, за исключением своего хозяина, Фуншальского Пита, а точней Педро Васкеса, вербовщика, головореза, полу негра-полупортугальца, исчадья дьявола, хищного паука, плетущего сети на погибель несчастных матросов. У него есть женщина… Но сейчас не об этом речь. У меня к нему небольшой неоплаченный счет, хоть он и носит на себе мою расписку, ибо когда-то я его слегка пощекотал ножом… Так вот, Желтый Джек с Джекобсом болтали по-португальски, а мне немного знаком этот язык. Я понял, что Желтый Джек передал Джекобсу приглашение от Васкеса сойти на берег.

— И это все, что вы слышали? — спросил я.

— Все? Разве этого мало? Когда капитан судна общается с таким проходимцем, значит, готовится какая-то чертовщина. В чем она должна заключаться, я не знаю. Они уж позаботятся, чтобы обсудить свои планы там, где их никто не подслушает. Я вас предупредил, мистер Пенрит. Я совершал всякие дела, за которые меня следовало бы вздернуть, если бы не королевское помилование, но я совершал их в открытую. Вы мне нравитесь, сэр. Вы родом из Девона, и в вас чувствуется крепкий характер. Я не перевертыш и не святоша. Свои грехи я несу на собственных плечах и в случае необходимости сам буду отвечать за них. Но помилование снова сделало меня честным человеком, и если наступит время, когда я не смогу больше стоять вахту и управляться с парусами, то мне хотелось бы провести остаток своих дней, не боясь ни королевской кокарды, ни мундиров, ни полицейской дубинки.

— Присматривайте за Джекобсом, сэр, вот что я вам скажу, — продолжал Черный Майкл. — Следите за ним, как ястреб выслеживает зайца в колючем кустарнике, и, когда придет пора наброситься на него, свистните мне, и я приду вам на помощь вместе с десятью отборными парнями. Вы рождены, чтобы стоять на квартердеке, мистер Пенрит, так же как я рожден для полубака. Я вам намекнул, а теперь ваше дело принимать решение.

Раздался стук в дверь. Боцман Уэллс, один из людей Майкла, доложил о прибытии лихтера[44] с шестью бочонками вина и с известием от сэра Ричарда о том, что он прибудет на борт после полудня.

Майкл ушел, чтобы присмотреть за погрузкой вина, а я задумался над его словами. Я не сомневался, что Джекобс станет отрицать обвинения Майкла относительно ножа. Между ними пробежала черная кошка, и я это чувствовал. Судно разделилось на два лагеря, а перед нами стояла задача во что бы то ни стало успешно завершить экспедицию. Что же касается связей Джекобса с Педро Васкесом, то вряд ли ему можно было предъявить какие-либо обвинения, не имея прямых доказательств в измене. Он мог придумать дюжину всяких причин или вовсе отрицать свое знакомство с Фуншальским Питом.

С другой стороны, Черному Майклу, признанному пирату и буканьеру, внезапно сменившему свои убеждения и решившему встать на праведный путь, тоже не следовало слишком доверять. Его слова при разговоре со мной были обильно сдобрены льстивыми похвалами в мой адрес, так что он вполне мог преследовать какие-то свои тайные цели. Конечно, за Джекобсом надо присматривать и при первом же проявлении явного предательства с его стороны принять решительные меры. В таком случае командование судном ляжет на меня, самого молодого и неопытного из всей команды, если не считать Фрэнка Маддена. И тогда я окажусь в полной зависимости от морских навыков и знаний Черного Майкла. Узелок завязывался сложный и требовал немедленного обсуждения с сэром Ричардом.

Джекобс явился на борт перед концом полуденной вахты, вежливый и обходительный, и, разумеется, не проронил ни слова относительно своей секретной миссии на берегу. Я не счел себя вправе покидать судно во время отсутствия сэра Ричарда. Дядя с племянником вернулись, когда пробило семь склянок[45]. По красному лицу сэра Ричарда я было заподозрил его в чересчур усердном участии в отборе закупленных вин, но оказалось, что причиной его возбуждения явилось нечто совершенно иное.

— Вы были