Александр Чернобровкин - Князь Путивльский. Том 1 Страница 4

Ночью гребцы спали, а ладья, сбавив ход до пары узлов, шла под парусом. Я был, так сказать, на вахте, показывал матросу, на какую звезду держать. Ночью на руле стоял другой – смышленый малый невысокого роста и со свернутым вправо носом. Болтал он без умолку. За три ночи я узнал от него почти все о состоянии дел во всей Киевской Руси и прилегающих землях. В том числе и о княжестве Путивльском. Дела там шли неважно. Грабили его все, кто только мог: половцы, местные бояре, соседние князья. Народ разбегался в разные стороны, в основном на север, подальше от Степи и налетов кочевников.

– Заправляет там сейчас боярин Епифан Сучков. Говорят, жадность его равна только его жестокости. И нет на него, иуду, управы! – горько закончил ночной кормчий.

– Сколь веревочки не виться, а конец придет, – сказал я и спросил: – А ты сам не путивльский?

После паузы он произнес:

– Нет, мы теперь черниговские. Князь Мстислав Святославич своих бояр в кулаке держит.

Вечером четвертого дня увидели землю впереди по правому борту. Это была северная оконечность Тендровской косы. Не видел ее более двадцати лет, но узнал сразу. За шесть с лишним веков она не изменилась.

– На ночь станем на якорь возле берега, – сказал я купцу Боряте Малому, – а завтра к вечеру будем в Днепре.

– Знаю я эти места, плавал мимо на Корсунь и Согдею, – сообщил он. – Латиняне, после того, как захватили Царьград, первое время не давали нам торговать напрямую, только через венецианцев. А кому понравится прибыль другому купцу отдавать?! Все наши и перестали возить товары в Царьград. Предместье у Святой Мамы, где обычно останавливались купцы из Чернигова, Киева, Переяславля, совсем запустело. Император Генрих понял, в чем дело, и урезал права венецианцам, уравнял их с остальными купцами.

Купец Борята теперь смотрел на меня с уважением. Видимо, не ожидал, что князь окажется лучшим капитаном, чем он сам.

– Да, что-то такое рассказывал мне тесть, – небрежно бросил я и уточнил: – Корсунь – это Херсон?

– Так его ромеи называют, – подтвердил купец.

– Что ты там покупал? – поинтересовался я.

– Вино, рыбу вяленую, ткани и специи восточные, – ответил он. – Еще там кони хорошие, только на ладье везти их неудобно, больше трех-четырех не возьмешь.

Видать, начатое мною в Херсоне разведение элитных лошадей до сих пор живет и здравствует.

– Лошадей обычно посуху перегоняют, – продолжил Борята Малый. – Приходится платить половцам за проезд, поэтому дело не очень выгодное. Разве что соли еще купить и привезти.

– Соль добывают из озер, что возле перешейка? – спросил я.

– Вроде бы, – ответил купец. – Сам там не ходил, не покупал, от других купцов слышал. Я посуху не торгую, опасно очень.

Поселений в низовьях Днепра стало больше. Жители говорили по-русски и называли себя славянами, хотя многие больше походили на греков, потомками которых, наверное, и являлись. Один раз ночевали у пристани небольшого городка Олешье, обнесенного земляным валом и тыном из дубовых бревен.

Были поселение и на острове Хортица, и на обоих берегах напротив него. Называлось оно Крарийской переправой. Защитное ограждение чисто символическое. Так понимаю, нападения не боятся: переправа нужна всем. Народ здесь жил бедовый, в основном беглые. Наверное, они – предки запорожских казаков. На меня поглядывали с неприязнью, принимая за боярина. Впрочем, узнав, что я – князь, лучше относиться не стали. Много было половцев, юрты которых стояли рядом с избами. Чумазая детвора обоих национальностей бегала одной ватагой. Они поглазели на нашу ладью и помчались дальше.

Выше острова, который мы обогнули вдоль правого берега реки, начинался волок. Дальше Днепр сужался, как бы втискиваясь в гранитное ложе, и ускорялся. Вода оттуда вытекала, покрытая пеной. Товары с ладьи перегрузили на арбы, запряженные волами, повезли по суше. Саму ладью потащили волоком две упряжки волов по пять пар цугом в каждой и полсотни бурлаков. Гребцы помогали им, причем не столько тянули, сколько с помощью канатов удерживали ладью в вертикальном положении. Волок на некоторых участках, особенно на подъемах и спусках, представлял собой мостовую, выложенную из расколотых напополам, толстых бревен длиной метров пять. Плоской стороной они лежали на земле. Примерно посередине проходила светлая ложбина, вытертая килями и днищами ладей. Как ни странно, была она очень кривая, смещалась то к одному краю, то к другому.

Технология переволакивания была отработана настолько, что даже волы делали все без дополнительных команд. Труд был, конечно, адский. Через час и животные, и люди были в мыле. Как мне сказали, работали здесь только наёмные. Платили им хорошо: за сезон зашибали столько, что могли оставшуюся часть года жить припеваючи.

Я понаблюдал немного, а потом сел на взятого в аренду рыжего жеребца с белым пятном на морде, низкорослого и пузатого. Седло было плоское, а стремена короткие. Конек неторопливо погнался за обозом, который вез грузы с ладьи. Купец Борята Малый ехал на передней арбе. За ладьей он оставил присматривать лохматого кормчего. Монахи и Савка ехали на арбах в конце обоза. Со стороны степи нас прикрывала конная охрана, три десятка половцев, вооруженных луками, короткими копьями и саблями. Лошади у них были невзрачные, не намного лучше моей. Половцы почти не отличались от славян – такие же белобрысые и светлоглазые. Разве что скулы пошире и одежда другая: кожаная длинная куртка без рукавов, поверх холщовой рубахи, более короткой, чем у славян, кожаные короткие штаны, на голове колпак с наушниками, напоминающий «буденовку», а на ногах высокие сапоги с загнутыми вверх носками. У двоих – командира и его заместителя – были кольчуги и металлические островерхие шлемы. Щиты у всех одинаковые – круглые, полметра в диаметре, из лозы, обтянутой кожей. Ехали половцы расслабленно, не столько охраняли, сколько отбывали урок. Они обозначали присутствие, чтобы другие половцы не наехали на нас ненароком. За это их хан имел хороший и стабильный доход. Не знаю, сколько заплатил Борята Малый, но, судя по нытью, преодоление днепровских порогов влетит ему в копеечку.

Двигались напрямую, иногда рядом с Днепром, иногда вдали от него. Большая часть пути проходила по степи, но часто попадались рощи, островки леса, особенно рядом с речушками, притоками Днепра. Погода стояла солнечная, жаркая. Степь покрывала зеленая трава. Частенько вдалеке видны были стада косуль, которые быстро убегали при приближении обоза. Суслики вырастали столбиками на вершинах холмиков возле норок, тревожно свистели, увидев нас, и исчезали. В небе звенели чибисы, допытываясь: «Чьи вы, чьи вы?». Благодать, однако!