Рафаэль Сабатини - Черный лебедь. Романы Страница 4

- Ну, зачем же упрекать меня в невинном обмане, совершенном из учтивости к даме. Это скорее хитрость, чем доброжелательность, майор.

Майор Сэндз покраснел. Терзаясь от надменной улыбки француза и чувствуя себя в затруднительном положении, он совершил грубый промах.

- Зачем нужен обман, сэр?

- Добавьте также: зачем нужна учтивость? У каждого свой характер, сэр. Вы осуждаете меня за вежливый обман, а сами проявляете оскорбительную прямолинейность. Оба мы хороши.

- В этом есть что-то, с чем я вовсе не могу согласиться. Чтоб мне лопнуть, не могу.

- Тогда пусть мадемуазель нас рассудит, - улыбаясь, предложил француз.

Но мисс Присцилла покачала своей золотистой головой.

- Это означало бы выступить против одного из вас. Слишком неблагодарная задача.

- Простите меня. Оставим этот вопрос нерешенным. - Он снова повернулся к капитану Брансому. - Кажется, вы говорили, капитан, что идете к Доминике?

Таким образом он перевел беседу в другое русло.

У майора осталось неприятное чувство унижения. Оно мучило его и нашло свое выражение позже, когда он с мисс Присциллой снова оказался на полуюте.

- Не думаю, чтобы французу понравилось, что его заставили замолчать, - сказал он.

За столом майор едва скрывал враждебность к чужаку, нарушившему его ощущение благополучия. В ее глазах он проиграл в сравнении с вежливым и спокойным французом. И теперь его самодовольство вызвало у нее раздражение.

- Разве его заставили замолчать? - сказала она. - Я этого не заметила.

- Вы не... - светлые выпученные глаза майора, казалось, стали еще больше на покрасневшем лице. Затем он громко расхохотался. - Вы, наверное, мечтали, Присцилла, и были невнимательны. Я ясно дал ему понять, что не позволю дурачить себя его противоречиями. Я всегда легко распознаю обман, и его рассердило столь быстрое разоблачение.

- Он очень достойно скрывал свою досаду.

- О, да! В этом я ему полностью верю. Но видно было, что я его задел. Чтоб мне лопнуть, видно было. Вы почувствовали степень его лицемерия. Сначала он не думал о плавании через океан на «Кентавре». Затем оказалось, что у него есть друг, который ждет его на Санта-Крус, а я знаю, что все время Санта-Крус ему предлагал капитан, которого он не мог уговорить высадить его, как он этого хотел, на Гваделупе. Интересно, что человек должен скрывать, чтобы так неуклюже лгать.

- Что бы там ни было, нам до этого дела нет.

- Вы делаете слишком поспешный вывод. Я же, в конце концов, королевский офицер, и мой долг - знать обо всем, что творится в этих водах.

- Зачем мучить себя? Через день-два он снова уйдет от нас.

- Конечно. И слава богу!

- Я вижу мало причин для радости. Месье де Берни проявил бы себя остроумным попутчиком.

Брови майора поднялись.

- Вы находите его остроумным?

- А вы нет? Разве не проявил он ума в своих ответах, когда вы его задели?

- Ум! Мой бог! Да я думал о нем, как о самом неловком лжеце, какого я когда-либо встречал.

В этот момент над люком на квартердеке появилась черная шляпа с колышущимся плюмажем. Месье де Берни направлялся на полуют, чтобы присоединиться к попутчикам.

Майор считал его приход непрошеным вторжением, но глаза мисс Присциллы засветились доброжелательством к учтивому французу. А когда она пересела к изголовью кушетки, словно освобождая для него место рядом с собой, майору ничего не оставалось, как скрыть свою досаду под маской холодной корректности.

Мартиника уже таяла в дымке за кормой, и «Кентавр», слегка кренясь на левый борт, шел в западном направлении под полными парусами.

Месье де Берни похвалил северо-восточный бриз в выражениях человека, хорошо разбирающегося в этих вопросах. По его мнению, им повезло, поскольку в это время года здесь преобладает северный ветер. Затем он высказал предположение, что, если ветер удержится, то перед рассветом они подойдут к Доминике.

Майор, не желавший отставать от де Берни в проявлении осведомленности в карибских вопросах, выразил удивление, что капитан Брансом собирается зайти на остров, населенный, главным образом, карибами, на котором находилось единственное, не имеющее какого-либо значения, французское поселение в Розо. Готовность ответа француза удивила его.

- При обычных обстоятельствах я бы согласился с вами, майор: посещение Розо не принесет выгоды. Но для капитана, ведущего торговлю на свой страх и риск, это может оказаться весьма прибыльным. Оставим это дело капитану.

Правильность его догадки подтвердилась на следующее утро, когда они стали на якорь возле Розо, на западном берегу Доминики. Брансом, торговавший в компании с совладельцами судна, сошел на берег, чтобы закупить шкуры, ради которых ему пришлось оставить уютную каюту под палубой. Он знал здесь несколько торговцев-французов, у которых можно было купить товар за половину той цены, что пришлось бы заплатить на Мартинике или где-нибудь еще. Это объяснялось тем, что карибы, убивавшие и обдиравшие скот, довольствовались значительно меньшим по сравнению с тем, во что обходились доставка и содержание негров-рабов, работавших в более благоустроенных поселениях.

Так как погрузка шкур требовала задержки на день-два, то месье де Берни предложил своим спутникам экскурсию на остров. Тепло встреченное мисс Присциллой, это предложение было тотчас же принято.

На берегу они нашли трех пони и в сопровождении Пьера, мулата, бывшего слугой у де Берни, выехали посмотреть кипящее озеро, это чудо Доминики, и ее плодородные равнины.

Майор попробовал было настаивать на эскорте. Но месье де Берни, проявив глубокое знание этих мест, заверил, что карибы Доминики настроены дружественно и их нечего опасаться.

- Если бы дело обстояло иначе, - сказал он в заключение, - всей команды корабля не хватило бы, чтобы защитить нас, и я никогда бы не предложил этой прогулки.

Присцилла ехала между двумя кавалерами, но ее вниманием в основном завладел находчивый де Берни. Майор же в это время размышлял о том, что, вероятно, замечательное сходство этого человека с покойным королем давало ему превосходство над его, майора, внешностью. Он подумал, что де Берни наделен той же природной галантностью, что и король, и огорчался, что это сходство делает француза, как и короля Карла, в чем-то привлекательным для противоположного пола.

Его тревога была бы значительно сильней, если б он не знал, что через день-другой этот длинноногий, цыганского вида пришелец исчезнет из их жизни. Майор не мог себе представить, что могла найти в этом человеке мисс Присцилла, почему уделяет ему столько внимания. В сравнении с его собственным солидным достоинством француз был не больше, чем пустым бездельником. Просто непостижимо, что она оказалась ослепленной этим поддельным блеском. И, однако, женщины, даже лучшие из них, часто впадали в ошибку из-за недостатка проницательности. Следовательно, надо только благодарить бога, что знакомству с этим искателем приключений предопределено быть скоротечным. Если бы оно затянулось, мошенник мог узнать о богатом наследстве мисс Присциллы, и чтобы завладеть им, без сомнения, использовал бы все свое искусство очаровывать.