Януш Мейсснер - Зеленые ворота Страница 4

— Не расстраивайся, — утешала Мартена его обожаемая. — Начинать всегда трудно.

— Я об этом кое-что знаю, — рассмеялся он, глядя ей прямо в глаза. — Сколько месяцев я ждал приглашению в твою каюту на «Зефире»! Но меня нисколько не расстраивает недостаток гостеприимства или просто пренебрежение со стороны какого-то графа или барона. Мне до них нет дела. В то же время Карнарьяк мне кажется вполне симпатичен, хоть и слывет тут рогоносцем. Судя по всему, он вполне доволен судьбой.

— Вероятно, — подтвердила Мария Франческа, с несколько натянутой улыбкой, поскольку ей бы больше понравилось, если бы Шарлотта де Карнарьяк пребывала при муже, а не в Ангулеме вместе с неким разбогатевшим торговцем бумагой.

Она подумала, что дом мсье де Карнарьяка пользуется не лучшей репутацией, как и три его дочери — Жозефина, Катерина и Луиза, за которыми с успехом увивался целый легион молодых кавалеров. Но как бы там ни было, Карнарьяк состоял в родстве с аристократами, был вхож в первые семейства Шаранты и Бордо и пользовался расположением молодого герцога Карла де Валуа. Так что эти его недостатки и преимущества друг друга уравновешивали; как она сама сказала — с чего-то нужно было начинать, и не обязательно с самого лучшего…

Мартен с удовольствием собрался на охоту. Велел выкатить из каретного сарая легкий экипаж, лакированный под цвет слоновой кости, с серебряными оковками и бархатной зеленой обивкой внутри. Запрягли в него только пару коней, зато два форейтора с бичами в руках ехали впереди верхом, а сзади следовала повозка с чемоданами Марии.

Так они и прибыли к Карнарьякам, забрав по дороге Бельмона, который жил в Бордо и тоже был приглашен мсье Антуаном.

Замок этого последнего лишь снаружи, и то издали, выглядел впечатляюще. По мере приближения становилась видна его запущенность, так и кричавшая с выщербленных башен, дырявого моста и давно не знавших побелки стен. Во дворе хозяйничали свиньи и гуси, крыши конюшен и амбаров протекали, а половинки въездных ворот едва держались на изъеденных ржавчиной петлях.

Хозяину поместья, человеку довольно невзрачному и столь же мало заботившемуся о своей внешности, как и о порядке на дворе, могло быть около сорока. Природа наградила его большим, изрядно покрасневшим носом и редкой растительностью, из-за чего лицом он весьма смахивал на козла. Козла не столь упрямого, как любопытного и веселого, каким он собственно и был.

При звуках прибывшего обоза, который распугал крикливое стадо гусей, хозяин появился на пороге в обществе дамы, сходившей за его кузину, рассыпаясь в поклонах и любезных улыбках, после чего галантно помог сеньорите де Визелла выйти из кареты.

— Я рад, так рад, просто безмерно рад, — не переставал он повторять, не совсем представляя, с кем имеет дело.

Только потом Бельмон шепнул ему на ухо имя Марии, а затем представил и Мартена.

Могло показаться, что после этой информации мьсе де Карнарьяк сбросил лет двадцать, и одновременно его речь освободилась от оков неуверенности. Он одновременно обращался к Марии, осыпая её комплиментами и восхищаясь красотой, разговаривал с Бельмоном, напоминая тому какие-то давние встречи и совместные кутежи, выражал свой восторг Мартену, расхваливая его подвиги на море, и тут же пересказывал своей «кузине» мадам Сюзанне все то, что сам успел сказать и что услышал от каждого из вновьприбывших.

Мадам выказала больше спокойствия и умеренности, хотя и приветствовала гостей весьма любезно, а с Марией Франческой обменялась сердечным поцелуем. Она была зрелой блондинкой с пышным телом и молочно-белой кожей, лет на десять моложе мсье Антуана. Украшали её прекрасные глаза цвета фиалок и ласковая улыбка. Три её племянницы, которые показались в огромном вестибюле в сопровождении своих поклонников, смахивали на три копии одной картины, разнившиеся лишь оттенком волос. Они казались милыми и свежими, а любопытные носики с чувственно раздутыми ноздрями явно были унаследованы не от мсье де Карнарьяка.

Кроме нескольких молодых дворян, из которых двое носили графские титулы, в темноватом зале находилось ещё немало родственников хозяина дома, и среди прочих мсье де Шико, один из сыновей придворного Генриха III. Тот отличался напыщенностью и гонором, не слишком кстати говоря оправданными, поскольку отец его был скорее королевским шутом, чем рыцарем. Его некрасивая жена, известная своим злословием, и при том ещё разыгрывающая из себя глухую, приветствовала Марию Франческу особенно шумно и вызывающе. Именовала она её то «мадмуазель Вики» — намеренно искажая её фамилию по созвучию со словом «падшая»и опуская «де», — то «мадам Мартин», что с тем же успехом могло означать Мартен, Мартин или осел. Но она нарвалась не на застенчивую девушку, как ей поначалу показалось. Мария только с виду не утратила своей любезности и ласковости. В один прекрасный момент она повернулась к Бельмону со словами:

— Ты знаешь, что это отец мсье, а не мадам де Шико увеселял двор последнего из Валуа?

— Ну да, — кивнул Ричард. — И был невероятно смешон.

— И то же самое можно сказать о его сыне, — вздохнула Мария Франческа.

Реплика эта была произнесена вполголоса, но и глуховатая дама, и немало молодых людей, уставившихся на сеньориту как на небесное видение, прекрасно все расслышали.

— Ты просто маленькая оса, Мария, — шепнул, смеясь, Бельмон. — Смотри: бедная мадам Шико даже пожелтела от укола твоего жала.

— Разве? — невинно удивилась сеньорита. — Мне казалось, что и до того она была достаточно желта лицом.

Кивнув обиженной сопернице, она с великосветской непринужденностью повернулась к мсье де Карнарьяку, чтобы выразить тому свой восторг по поводу несомненной очаровательности его дочек. Тут же её окружили поклонники этой троицы, а сияющий хозяин представил ей самых почетных гостей, которые не скрывали восхищения её необычайной красотой.

Теперь Мария Франческа была уверена в своем успехе в свете. Правда, её постигло некоторое разочарование, когда за столом досталось место мягко говоря не из первых. К тому же она заметила, что некоторые из собравшихся отнюдь не рвались завязать с ней знакомство, а перехватывая её любопытные взгляды, предпочитали делать вид, что их не замечают. От своего соседа, шевалье д'Амбаре, она узнала, что одним из тех, кто её заинтриговал, был мсье Ля Сов, другим — барон де Трие. А размалеванная как пасхальное яйцо дама, которую развлекал мсье Шико — уже не гордый и надутый, а униженно услужливый — была графиней де Бланкфор.

— Ее супруг прибудет только завтра, чтобы принять участие в охоте, — проинформировал д'Амбаре сеньориту. — Если однако ваша милость не отвергнет мое общество, я бы хотел обеспечить себе первенство в сопровождении вашей милости на завтра.