Томас Рид - Морской волчонок Страница 41

Я просунул руку в брешь, чтобы ощупать соседний предмет, но почувствовал лишь шершавые доски обыкновенного ящика. Невозможно было определить, что содержится в нем.

Я выбил ногами еще несколько досок, чтобы легче было обследовать ящик. Но к моему удивлению, я увидел, что шершавая поверхность тянется во все стороны на огромное расстояние: она поднималась, как стена, вверх и уходила в стороны так далеко, что как я ни старался, не мог достать рукой до угла. Это был ящик невероятных размеров.

Единственным утешением мне было то, что ни сукна, ни полотна в нем лежать не могло. Иначе он был бы похож на остальные ящики.

Я просунул нож в щель — там было что-то вроде бумаги. Но бумага могла быть только упаковкой, потому что дальше мой нож наткнулся на что-то твердое и гладкое, как мрамор. Но это не были ни камень, ни дерево. Это было что-то очень твердое и к тому же полированное. Я ударил ножом посильнее, и в ответ мне послышался долгий звенящий звук: тванг! — но я так и не мог понять, в чем тут дело.

Оставалось только взломать ящик и ознакомиться с его содержимым.

Я немедленно начал резать стенку ящика. Она оказалась толщиной больше десяти сантиметров, и мне пришлось проработать много часов. Нож мой совершенно затупился, и работа стала еще трудней.

Я разрезал поперек одну из досок огромного ящика. Затем я отложил нож, просунул руку в отверстие и отогнул доску.

То же самое я сделал с другой стороны — открылось довольно большое отверстие.

Я вытащил бумагу и обнажил гладкую поверхность таинственного предмета. Я провел по ней пальцами: это было дерево, настолько гладко отполированное, что поверхность его казалась стеклянной. На ощупь она походила на красное дерево. Я постучал по ней — снова раздался тот же звенящий гул. Я ударил посильнее и получил в ответ долгий вибрирующий музыкальный звук, напоминающий эолову арфу.

Теперь я понял, что это такое. Это пианино.

Я уже был знаком с этим инструментом. Он стоял в маленькой гостиной в родительском доме, и покойная мать моя извлекала из него чудесные звуки.

Да, предмет с гладкой поверхностью, преградивший мне дорогу, был не что иное, как пианино.

Глава LV

В ОБХОД ПИАНИНО

Не могу сказать, что мне было особенно приятно убедиться в этом. Без сомнения, пианино на пути моего продвижения представляло серьезную трудность. Как преодолеть такой барьер? Это пианино было гораздо больше того, которое стояло в гостиной моей матери.

Пианино стояло на боку, и крышка его была обращена ко мне; по резонансу — в ответ на мои удары — я сразу определил, что оно сделано из красного дерева толщиной сантиметра в два с половиной. Притом дерево было цельное, так как на всем протяжении я не нашел никакой щелки. Даже будь это простая сосна, мне предстояло бы основательно потрудиться, а тут передо мной было красное дерево удвоенной крепости благодаря полировке и лаку.

Но предположим, что мне и удалось бы проделать дыру в крышке пианино (это не было невозможно), что тогда?

Внутри пианино меня ожидало огромное количество работы. Я плохо разбирался в устройстве таких инструментов. Я припоминал только какую-то мешанину из крашеной черной и белой слоновой кости, множество крепких металлических струн, каких-то палочек, кусочков дерева, продольных и поперечных педалей… Все это очень трудно будет вынуть.

Но были еще и другие трудности. Предположим, что мне и удастся очистить внутренность пианино. Сумею ли я влезть в него? Хватит ли мне места внутри инструмента для того, чтобы просверлить противоположную его стенку, проделать еще одну дыру в большом ящике, в котором пианино стоит, да еще одну дыру в соседнем ящике? Сомнительно. Скорей всего ничего не выйдет.

Чем больше думал я об этом предприятии, тем яснее я видел, что оно неосуществимо. Наконец я отбросил эту мысль и решил идти в обход.

Решение это испортило мое настроение: я потерял полдня в работе над вскрытием ящика. Возня с предыдущим ящиком — ящиком с материей — тоже оказалась напрасной. Но делать было нечего, оставалось отправляться на разведку кружных путей, чтобы обойти «крепость».

Я был по-прежнему уверен, что надо мной находятся тюки с полотном, и это убеждение отбило у меня всякий вкус к работе в этом направлении: оставалось выбирать между правой и левой сторонами.

Я знал, что прокладка пути по горизонтали не приблизит меня к цели. Я останусь на первом ярусе, и даже когда я выберусь повыше, это будет снова второй, а не третий ярус. Но слишком уж я боялся проклятого тюка с полотном!

Однако у меня теперь было одно преимущество: взломав боковую стенку ящика с материей, я обнаружил, как вы уже знаете, порядочное расстояние между ним и упаковкой пианино. Теперь я запущу туда руку по самый локоть и прощупаю соседние грузы.

Так я и сделал. Справа и слева были ящики, в точности похожие на тот, в котором я сидел. Это было превосходно. Я так напрактиковался во взломе и опустошении ящиков с сукном, что считал такую работу сущей безделицей; я хотел бы, чтобы весь груз в трюме состоял из этого товара, создавшего славу Западной Англии.

Размышляя так и ощупывая в это время края ящиков, я случайно поднял руку — проверить, насколько тюк с полотном выдается над краем ящика. К моему удивлению, я увидел, что он не выдается вовсе! Я сказал «к моему удивлению», потому что привык, что тюки с полотном были примерно тех же размеров, что и ящики; этот тюк был несколько сдвинут к стенке трюма и, следовательно, должен был торчать с другой стороны. Но он не торчал — ни на сантиметр! Это был маленький тюк.

Волнуясь, я исследовал его более тщательно пальцами и кончиком ножа. С большим удовольствием убедился я в том, что это вовсе не тюк, а деревянный ящик!

Он был покрыт сверху чем-то мягким, вроде войлока, — вот почему я ошибся.

Снова у меня возникла надежда проложить ход прямо вверх, по вертикали. Я быстро справлюсь с войлочной упаковкой и взломаю ящик.

Больше я не думал о кружных путях: я решил теперь двигаться вверх.

Не стану описывать, как я вскрывал ящик, в котором сидел: вы уже это знаете. Ящик поддался легче, чем я ожидал, благодаря пустому промежутку справа, и я очутился перед войлочной обшивкой.

Я сорвал войлок и очистил дерево: это была обыкновенная сосна.

Доски были тоньше, чем обычно. Ящик был заколочен мелкими гвоздями. Здесь не было надобности резать дерево — можно было просунуть кончик ножа под одну из досок и вскрыть ящик тем же движением, каким вскрывают посылки, действуя ножом, как рычагом.

Мне казалось, что это сократит мне работу. Увы! Необдуманный шаг стал причиной величайшего несчастья, и я впал в полное отчаяние.