Виктор Рябинин - Каждый умирает в своем отсеке Страница 41

18

«Мы с тобой одной крови…»

– Ты кто такой будешь? – когда суденышко вошло в более просторную акваторию городского водохранилища, именуемого за неимением лучшего «морем», задал вопрос капитан.

– Бывший моряк, уволен в запас, ищу работу, – запросто ответил Андрей.

– Бывших моряков не бывает, – отрезал капитан. – А за что уволили? Небось, за водку и за баб?

– Да нет, списали по болезни. Сказали, что по здоровью не подхожу.

– Эти суки так могут сказать, – согласился речник, погрозив предполагаемым «сукам» куда-то вдаль огромным кулаком.

– Так возьмете или нет? – задал конкретный вопрос Андрей.

– Если согласишься поработать палубным матросом, то можешь с сегодняшнего дня приступать. Людей в команде у меня мало, каждый выполняет по две-три обязанности. Вот и ты будешь в одном лице и матросом, и боцманом, и моим помощником по снабжению. Но я гляжу, ты из подводных будешь? – Капитан ткнул толстым пальцем в предплечье Андрея, где красовалась татуировка символа подплава – дельфин, под которым читалась надпись «Подводные силы Северного флота». – Наверное, и звания офицерского…

– Да, я капитан 2 ранга… запаса. Служил на лодке. Но это не имеет никакого значения.

– Так уж и никакого? – заулыбался капитан. – Я, к примеру, старший мичман запаса, а теперь буду тобой командовать. Тебе ж это, наверное, не в жилу… Ну ладно, шучу я, ребят с подплава уважаю, хотя там не служил. Сам я из катерников. Мы с тобой профессиональные моряки, а стало быть, все равно одной крови. Айда с командой познакомлю…

Команда «Вихря» состояла из четырех человек. Капитана все уважительно звали Михалычем и, несмотря на приятельские отношения, быстро и четко выполняли его распоряжения. Михалыч не шутил, когда говорил Андрею, что на судне каждый человек выполняет много смежных обязанностей. Сам капитан был штурманом, рулевым и сигнальщиком в одном лице. К тому же Михалыч возложил на себя обязанности начальника радиосвязи и каждый раз перед отходом от причала начинал виртуозно переговариваться с береговыми постами в эфире. Вторым лицом на судне считался механик по фамилии Петрусяк – человек малоразговорчивый и вечно заляпанный пятнами солярки, бензина, тавота и прочей механической дребедени. Однако свое механическое дело Петрусяк знал отлично и мог по шуму работающего двигателя моментально определить любые неполадки в «сердце» корабля. Механик степенно заявил Андрею, мол, все, что находится под палубой судна, является его заведованием, и Андрей, от греха подальше, не должен там ни к чему прикасаться, дабы не сломать. Кроме того, Петрусяк был одиноким человеком и, хотя имел городскую квартиру, предпочитал неделями просиживать среди любимого им «железа». Третьим членом экипажа была кок – молодая, чрезмерно разговорчивая и грудастая Зиночка, зыркнувшая в момент знакомства на Андрея своими карими глазками и весело определившая: «Опять новый матрос? Наверное, тоже скоро сбежит!» Михалыч тут же цыкнул на болтушку, мол, типун тебе на язык, лучше разбирайся со своими кастрюлями, а позже объяснил Андрею, что имела в виду судовая повариха.

На должности палубного матроса до Андрея перебывало много народу. Как правило, это были либо слабодисциплинированные зеленые сопляки, либо наоборот – пожилые и сильно пьющие отставной козы барабанщики. И те, и другие потому долго на судне не задерживались.

– Смотри, любуйся, как твой предшественник умудрился палубу засрать! – лютовал капитан, показывая Андрею заляпанные краской выгородки, заржавевшие вьюшки, позеленевшую медь и облупившуюся от шаровой краски надстройку. – Я ему, гаду, хотел глаз на жопу натянуть за эти безобразия, а потом просто взял и уволил. Подлюка! Алкаш проклятый! Даже людей нельзя на борт пригласить, вмиг засмеют!

Верхняя палуба действительно нуждалась в усиленной приборке, удалении ржавчины, обработке суриком и покраске. Поскольку «Вихрь» считался прогулочным судном, то свои круизы по близлежащим рекам и водохранилищу он осуществлял по выходным. В будние дни судно обычно простаивало у причала и команда проводила мелкие палубные работы, солидно называющиеся, как и на больших кораблях, планово-предупредительным ремонтом. Истосковавшийся по любой корабельной работе, Андрей рьяно взялся за дело. Пять дней он не сходил с борта: работал скребком, сдирал старую облупившуюся краску, расхаживал и смазывал вращающиеся части механизмов, а потом двое суток драил медь и освежал металл краской. По мере того, как верхняя палуба стала приобретать ухоженный вид, сперва ироничные взгляды остальных членов команды постепенно превратились в заинтересованные, а затем и вовсе в восторженные.

– Андрей, ну ты и силен работать! – одобрительно оценил Михалыч результаты перемен. – За двадцать последних лет я впервые вижу такого жадного до работы мужика!

Больше всего капитана впечатлили брезентовые отвесы на трапе, на которых готическим шрифтом Андрей изобразил: «Прогулочное Судно «Вихрь». Михалыч долго ходил возле трапа, крякал от удовольствия и довольно пыхтел, а вечером, перед тем как сойти на берег, собрал все свои малочисленные «штыки» в кают-компании на «междусобойчик», наскоро накрытый Зиночкой, поднял рюмку и обозначил тост:

– Значицца так, голуби мои сизокрылые. Андрюха показал себя настоящим моряком и мужиком слова. За него и выпьем и будем таперича считать его полноправным членом команды прогулочного судна «Вихрь». Ну, будем здравы…

По тому, как запросто ему улыбнулся малоразговорчивый Петрусяк, как игриво закатила глаза грудастая Зиночка, Андрей понял: отныне отношение к нему будет совсем иным и из чужака он превратился в своего.

– Есть новость, – после того как выпили, закусили и закурили, объявил капитан. – Поступил заказ: в субботу «Вихрь» зафрахтован на всю ночь. У богатых какой-то праздник: не то годовщина создания фирмы, не то очередная тусовка. Короче, не наше дело. Главное – будут платить! Мне по этому поводу уже звонил Павел Николаевич и передавал просьбу самого Василия Васильевича.

Позже, направляясь к метро, Андрей поинтересовался у идущей рядом и не перестававшей всю дорогу болтать подвыпившей Зиночки, кто такие Василий Васильевич и Павел Николаевич.

– Василий Васильевич – какая-то важная шишка в правительстве, а Павел Николаевич – что-то наподобие начальника его охраны и порученца. Но мужчина серьезный. Человек пятнадцать – двадцать под ним ходят. Он у них центровой. Эти парни каждый месяц у нас здесь «бордельеро» устраивают, называют «корпоративной вечеринкой». Напьются, а потом начинают своих девок трахать. Я после этого три дня каюты отмываю и презервативы выбрасываю. Но Михалыч говорит, нам выгодно их катать. После каждого такого круиза они «зеленью» отстегивают каждому из нас. Если хочешь знать мое мнение, то лично я думаю, что и тот и другой – бандюки. Только один строит из себя важного государственного деятеля, а другой тайно ему дорогу наверх расчищает.