Стервятники - Смит Уилбур Страница 43

– Я попрошу только скромное возмещение за свое время и расходы, – согласился Камбре.

– Сотая доля груза, который мы сумеем вернуть, – предложил Клейнханс.

– Ну, не настолько скромное, – ответил Камбре. – Я согласен на половину.

– Половину! – Губернатор распрямился, и лицо его стало цвета старого пергамента. – Вы, конечно, шутите, сэр.

– Уверяю вас, сэр, что, когда дело доходит до денег, я редко шучу, – сказал Канюк. – Вы не подумали о том, как будет благодарен генеральный директор вашей Компании, когда вы вернете ему невредимой дочь, не заплатив выкупа? Одно это намного увеличит вашу пенсию, даже не принимая во внимание стоимость пряностей и слитков.

Задумавшись, губернатор начал раскопки во второй ноздре и молчал.

А Камбре продолжал увещевать:

– Разумеется, как только Ван де Вельде будет освобожден из когтей негодяя и прибудет сюда, вы сможете передать ему свои обязанности и вернетесь домой, в Голландию, где вас ждет награда за долгую верную службу.

Полковник Шредер рассказал ему, с каким нетерпением, прослужив Компании тридцать лет, губернатор ждет отставки.

Такая великолепная перспектива взволновала Клейнханса, но голос его звучал резко:

– Десятая часть возвращенного груза, но никакой доли в продаже захваченных пиратов на рынке рабов. Десятая часть, и это мое окончательное предложение.

Камбре изобразил трагическую мину.

– Мне придется поделиться наградой с экипажем. Меньше чем за четверть я не могу согласиться.

– Пятая часть, – прохрипел Клейнханс.

– Согласен, – сказал вполне удовлетворенный Камбре. – И, конечно, мне понадобится помощь отличного военного фрегата, который стоит в заливе, и три отряда ваших мушкетеров под командованием полковника Шредера. А еще мой корабль нуждается в пополнении запасов пороха и снарядов, не говоря уже о воде и провизии.

От полковника Шредера потребовались невероятные усилия, но к середине следующего дня три отряда пехотинцев по 90 человек в каждом выстроились во дворе крепости, готовые к посадке на корабли. Все офицеры и унтер-офицеры были голландцами, но мушкетеры представляли собой смесь туземных войск: выходцы из Малайзии, готтентоты, набранные из племен у мыса, сингалезцы и тамилы из владений Компании на Цейлоне. Все они сгибались под тяжестью вооружения и заплечных ранцев, но все были босые.

Камбре, глядя, как они проходят ворота в своих плоских черных шапках, зеленых камзолах и белых перекрещивающихся перевязях, держа мушкеты за ствол, мрачно заметил:

– Надеюсь, они сражаются так же красиво, как маршируют, но, думаю, их ждет сюрприз, когда они столкнутся с морскими крысами Фрэнки.

Сам он смог взять на борт «Чайки» всего один отряд с багажом. Но и так на палубе будет тесно и неудобно, особенно если в дороге их застигнет ненастье.

Остальные два отряда пехоты отправились на военном фрегате. Их ждет более легкий переход, потому что «Де Зоннефогель» – «Солнечная птица» – корабль быстрый и удобный. Голландский адмирал де Рюйтер захватил этот корабль флота Кромвеля во время битвы у Кентиш-Нок, потом корабль участвовал в набеге де Рюйтера на Темзу и лишь несколько месяцев назад пришел на мыс. Прекрасный стройный корабль с черным корпусом и белоснежными парусами. Было заметно, что перед отплытием из Голландии на корабле сменили паруса, и все его снасти и реи сверкали новизной. Экипаж в основном состоял из ветеранов, прошедших две последние войны с Англией, закаленных и суровых воинов.

Вот и командир корабля капитан Райкер был закаленным, крепким, опытным моряком, широкоплечим и массивным. Он не скрывал своего неудовольствия, обнаружив, что придется руководствоваться указаниями человека, который совсем недавно был врагом, не входящим в регулярный флот, и которого можно считать настоящим пиратом. Он обращался с Камбре холодно и враждебно, едва скрывая презрение.

На борту «Де Зоннефогель» провели военный совет, и прошел он не гладко: Камбре отказался назвать место назначения, а Райкер возражал против любого предложения англичанина. И только вмешательство полковника Шредера спасло экспедицию от краха еще до того, как она покинула Столовый залив.

С огромным облегчением Канюк смотрел, как фрегат поднял якорь и с без малого двумя сотнями мушкетеров, выстроившихся вдоль поручней и махавших толпе крикливо одетых или полуголых женщин на берегу, вслед за маленькой «Чайкой» направился к выходу из залива.

Палуба самой «Чайки» тоже была забита пехотинцами, которые махали руками, болтали и показывали друг другу ориентиры на горе и на берегу, мешая морякам, уводившим «Чайку» от берега.

Когда корабль миновал точку под Львиной Головой и почувствовал мощное тяготение южной Атлантики, шумные пассажиры затихли, а когда он повернул и двинулся по океанским просторам, первый мушкетер бросился к поручню и отправил длинную струю желтой рвоты прямо навстречу ветру. Ветер швырнул все это обратно, в бледное лицо, забрызгав весь камзол смешанными с желчью остатками последней трапезы, и моряки рассмеялись.

В течение часа большинство солдат последовало примеру первого, и от этих приношений Нептуну палуба стала такой скользкой и опасной, что Канюк приказал встать к помпам и обдать водой обе палубы и пассажиров.

– Нас ждут несколько интересных дней, – сказал он полковнику Шредеру. – Надеюсь, этим красавцам хватит сил выйти на берег, когда мы достигнем цели.

Еще до середины пути стало очевидно, что его слова не шутка, а жестокая явь. Большинство пехотинцев страдали от морской болезни и лежали на палубе, как трупы, в животе у них было пусто. Сигнал капитана Райкера свидетельствовал, что на его корабле положение не лучше.

– Если мы прямо с палубы пошлем этих людей в бой, парни Фрэнки проглотят их и даже костей не выплюнут. Придется изменить план, – сказал Канюк Шредеру, который отправил сигнал на «Зоннефогель». Корабли легли в дрейф, и капитан Райкер с явным недовольством явился на шлюпке, чтобы обсудить план, представленный Канюком.

Камбре начертил схематическую карту лагуны и береговой линии по обе стороны от входа в пролив. Три офицера рассматривали ее в крошечной каюте на борту «Чайки». Настроение Райкера улучшилось: он наконец узнал место назначения, перед ним была перспектива действий и призовых денег, и, наконец, Камбре угостил его хорошим виски. Он согласился с планом, предложенным Канюком.

– Вот здесь, примерно в восьми милях к западу от входа в лагуну, есть еще одно возвышение. – Канюк показал на карте. – Здесь море защищено от ветра, и можно будет на шлюпках высадить Шредера и его мушкетеров. Отсюда они пойдут пешком. – Он тыкал в карту пальцем с торчащими рыжими волосами. – Переход по суше и физическое напряжение помогут его людям избавиться от морской болезни. Когда они доберутся до логова Кортни, в них возродится боевой дух.

– Есть ли у пиратов защита входа в пролив? – спросил Райкер.

– У них стоят батареи здесь и здесь, они накрывают пролив. – Канюк начертил крестики по обе стороны от пролива. – Они хорошо защищены и практически неуязвимы для огня с кораблей, входящих в залив или выходящих из него.

Он помолчал, вспомнив, какие проводы устроили эти батареи «Чайке», когда та уходила из лагуны после неудачного нападения на лагерь.

Райкер протрезвел от мысли, что подставит свой корабль под огонь береговых пушек.

– Я смогу захватить батарею на западе, – пообещал Шредер. – Пошлю небольшой отряд на утес. Нападения с тыла они не ожидают. Но пересечь канал и сделать то же самое с восточной батареей я не смогу.

– К этим пушкам я отправлю свой отряд, – сказал Райкер. – Надо только разработать систему сигналов, чтобы координировать действия в нападении.

Еще целый час они разрабатывали сигналы флажками и дымом для передачи сообщений с судна на судно и на берег. К этому времени кровь Райкера и Шредера кипела, и они оспаривали друг у друга возможность снискать боевую славу.

«Зачем мне рисковать своими людьми, когда эти герои готовы сделать работу за меня?» – довольно думал Канюк. А вслух сказал: